народа, и придет день, когда он освободится...
CLXII
кругу, с мирными радостями и добродетелями, домашними праздниками и
заботливым пестованием детей, -- ты строишь воздушные замки, мой друг.
добродетелью? Чему радоваться? Какие чтить божества? Живя по-твоему, каждый
живет в особицу, это дерево питается соками не так, как другое. А подобных
себе -- где же ты их сыщешь?
ведь вы уже ведете борьбу, охраняя незыблемость каждый своего уклада, желая
избегнуть любой случайности, любой грозящей вам опасности. Разве дерево --
не борьба семечка?
обретут долговечность. Устоятся и нравственные правила...
Ты знал эту девушку юной невестой, юной она умерла. Умерла с улыбкой. И
будет улыбаться вечно, навек оставшись прекрасной, не узнав старости... Но
твое мирное племя -- оно или завоюет мир, поглотив всех своих врагов, или
само растворится во враждебном мире. Пока оно живет, оно смертно.
долговечность твоей картины сродни воспоминанию об умершей возлюбленной.
верованиями, единым укладом, она обретет долговечность, передаваясь от
одного поколения к другому. Она будет счастьем, что светится в глазах
принадлежащих ей сыновей...
можешь наслаждаться собранным медом. Вскарабкавшийся на вершину горы с
полчаса радуется пейзажу упивается одержанной победой. В его памяти живы
камни, по которым он карабкался вверх. Но воспоминание быстро меркнет. И
пейзаж теряет интерес.
возникновения дома, деревни, веры, воскрешаешь в памяти затраченные усилия,
принесенные жертвы. Но мало-помалу истирается власть торжества, праздник
кажется тебе обветшалым, ненужным пережитком. Так случится, уверяю тебя,
случится неизбежно. Твое счастливое племя станет племенем оседлых и
забудется в безжизненном сне. Если ты понадеялся на магию пейзажа, сел и
стал любоваться, то рано или поздно соскучишься и почувствуешь, что не
живешь.
что делать с подарком? Рано или поздно ты убираешь его в кладовку. Когда
радость погасла, сама вещь оказывается бесполезной.
смерти, когда Господь соберет свою жатву.
CLXIII
от тебя устанут. И пойдут к другим, чтобы пожаловаться на тебя. Пройдет
усталость, и они вернутся, простят тебя, и будут снова тебя любить, и снова
будут готовы рисковать своей жизнью ради твоего спасения.
к тебе не ко времени и передал то, что тебе совсем не предназначалось, что
было тоской по тебе, ты разгневаешься, выйдешь из себя, и, когда твои
друзья, вновь тебя полюбив, вернутся к тебе, ты их прогонишь.
возвращению, обрадуешься, что тебе возвращена благосклонность, и поможешь их
благосклонности, устроив праздник.
сменяется весна -- летом, лето -- осенью? Ведь и в тебе в течение одного
только дня столько сменится зим и весен, и все, что питает тебя, завися от
аппетита, то желанно, любимо, то безразлично, то отвратительно, разве не
так?
CLXIV
океане кочуют льдины величиной с огромную гору, но на поверхности воды --
лишь крошечный гребешок, играющий на солнце. Все остальное дремлет в
глубинах. Слова высвечивают в человеке лишь крошечный гребешок. Веками
ковала мудрость ключи, подступаясь к человеку. Нарабатывала понятия, чтобы
его объяснить. Время от времени приходит новый мудрец и с помощью нового
ключа открывает тебе доступ к еще неведомому. Он говорит "ревность" -- и
обозначает разом целый пучок взаимозависимостей; ревностная страсть к
женщине помогает тебе ощутить и томление по воде в пустыне, и множество иных
жажд. И я становлюсь для тебя яснее, яснее мой путь, мои заботы, хоть ты,
возможно, и не сможешь объяснить словесно, почему жажда заботит меня больше,
чем, например, чума. Имей в виду, сильнее всего воздействует не то слово,
что обращено к твоей обжитой светлице, -- то, что вспышкой света озарит еще
неведомое, выхватив его из немотствующей тьмы. Ты сделал ощутимым дотоле
незнаемое, и твой народ устремился к нему. Мы ведь не ведаем, чего с такой
настоятельностью алчем. Но я принес тебе что-то, и ты насытился. А логик
смотрит на нас с тобой как на безумцев, логика вчерашнего дня помешала ему
нас понять.
я вижу силу, цель, смысл своей крепости. Ибо нужды твои и желания бессвязны
и противоречивы. Тебе нужен мир и нужна война, правила игры, чтобы
радоваться игре, и свобода, чтобы, играя, наслаждаться самим собой.
Изобилие, чтобы почувствовать удовлетворение, и жертвенность, чтобы обрести
в ней себя. Ты завоевываешь добычу ради завоевания и наслаждаешься запасами
ради запасов. Любишь здоровье ради ясности разума и любишь одолевать
жаждущую плоть, совершенствуя дух и душу. Есть в тебе страсть к домашнему
очагу и страсть к побегу на волю. Сочувствие к ранам и стремление ранить
самолюбивого из сочувствия к человеческому. Желание растить любовь, оградив
ее незыблемой верностью, и знание, что
справедливости и неравенства для восхождения вверх. Из хаоса своих нужд и
желаний, из этой земли, усеянной камнями, какое ты вырастишь дерево, чтобы
оно вобрало их, упорядочило и вызволило из тебя воистину человека? Какую
часовню станешь ты строить из своих камней?
эту высоту ствола, вот это расположение ветвей. Дерево тем долговечнее, чем
плодотворнее распоряжается соками земли. Тем долговечнее царство, чем лучше
усваивает то, что ты из себя нарабатываешь. Но для чего крепость из камня,
если она панцирь мертвого каймана?
CLXV
Вещи созданы для охоты. Но сами вещи тебе не в помощь, потому что живешь ты
смыслом, которым их наделили.
сенсации, она уже в чем-то определила тебя, трудилась, как зерно, пустила
корни. Ты разуверился в ней, но расти уже будешь по-другому. Вот я убедил
тебя в чем-то, и сколько ты нашел подтверждений моей правоты, совпадающих
фактов, красноречивых подробностей. Я предупредил: жена тебе неверна. И ты
увидел: она кокетлива, и это правда. Уходит из дома, когда вздумается, что
тоже правда, хотя до сих пор ты всего этого не замечал. Затем я скажу, что
все выдумал, но моя выдумка "пошла тебе на пользу: она была новой точкой
зрения и открыла тебе глаза на реально существующие факты.
горбатых. Раньше ты не замечал их. И чем дольше ты мне будешь верить, тем
чаще будешь замечать горбунов. В конце концов ты узнаешь, сколько увечных
живет у нас в городе. Ничего другого я не хотел.
CLXVI
трусишь и предаешь?
предатель.
моя, я за нее в ответе, я сделал ее явью, а она убедила их в правоте моего
врага. Значит, я сослужил службу своему врагу.
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Андреев Николай
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Шилова Юлия