наутро, когда стали подъезжать первые повозки и машины из деревень,
взвод был опять сплочен. И теперь у них была форма. Их лица. В
большинстве это были люди одного возраста, поколения, жизненного опыта.
Но роднило их не только это. Глубокой и мрачной серьезностью веяло от
них, когда они стояли в людском круговороте, серьезные, суровые, неприс-
тупные, и хмурыми пустыми глазами глядели на толпу, которая текла мимо
и, что-то чувствуя, ощущая в них, но не понимая, глазела, замедляла ход,
так что они все время были в кольце лиц, завороженных, бессмысленных и
неподвижных, как коровьи морды, надвигавшихся и уплывавших, чтобы сме-
ниться новыми. И все утро гудели, замирали голоса, тихо спрашивали, от-
вечали: "Вон идет. Вон тот, молодой, с автоматическим пистолетом. Он у
них командир. Уполномоченный офицер от губернатора. Он тут всем распоря-
жается. От шерифа сегодня ничего не зависит".
целого отделения, - так нет, надо было отправлять его через всю площадь
с одним помощником, и даже наручниками к нему не примкнуть - да еще в
такой толчее, где этот раззява Бьюфорд все равно бы побоялся стрелять,
даже если бы умел с двух шагов попасть в ворота.
ветил шериф. - Ведь Стивене сказал мне, он хочет признать себя виновным,
чтобы получить пожизненное.
щади, на полпути от тротуара к зданию суда, посреди толпы, густой, как в
ярмарочный день, но Гримм узнал о побеге только тогда, когда услышал,
как помощник шерифа дважды выстрелил в воздух. Он сразу понял, в чем де-
ло, хотя сам находился в здании суда. Он отреагировал четко и мгновенно.
Уже побежав на выстрелы, он крикнул через плечо тому, кто последние двое
суток неотступно таскался за ним в качестве не то адъютанта, не то орди-
нарца:
они подумают. Лишь бы знали, что... - Он не докончил - исчез.
цель, а у них не было, они просто бежали, - и черный тупой громадный
пистолет разваливал перед ним толпу, как плуг. Они глядели на его стро-
гое, напряженное, молодое лицо, обернув к нему белые лица, зияющие круг-
лыми зубастыми дырами, и тянулся за ним долгий шелестящий звук, похожий
на вздох: "... туда... побежал в ту сторону..." Но Гримм уже увидел по-
мощника шерифа - тот бежал, подняв пистолет. Гримм кинул взгляд по сто-
ронам и ринулся дальше; в гуще людей, сквозь которую, по-видимому, приш-
лось прокладывать себе путь помощнику шерифа с заключенным, всегдашний
долговязый паренек в форме телеграфиста вел свой велосипед за рога, как
послушную корову. Гримм сунул пистолет в кобуру, отшвырнул мальчишку в
сторону и вскочил на велосипед - все это, ни на секунду не прервав дви-
жения.
приближение Гримма и расступались; и здесь, казалось, ему прокладывала
путь убежденность, слепая и безоблачная вера в непогрешимость и правоту
своих действий. Догнав бегущего помощника шерифа, он притормозил. Помощ-
ник повернул к нему потное лицо с разинутым от бега и крика ртом.
лечь. Хотя бы убраться с открытого места". Гримм стремительно свернул в
проулок. Он проходил между двумя домами, по одной стороне тянулся тесо-
вый забор. Тут впервые загудела сирена; протяжный вопль ее медленно на-
растал и наконец словно взвился за пределы слуха - беззвучной дрожью,
доступной лишь осязанию. Гримм несся вперед, и мысль его работала быст-
ро, логично, с каким-то яростным и сдержанным восторгом. "Первым делом
ему надо скрыться из виду", - думал он, оглядываясь по сторонам. По одну
сторону пространство просматривалось, по другую стоял забор выше челове-
ческого роста. Он неожиданно заканчивался воротами, за которыми был луг,
а еще дальше - глубокий ров, городская граница. Макушки высоких де-
ревьев, росших на дне, едва виднелись над землей. Во рву мог укрыться и
развернуться полк. "Эх", - произнес он вслух. Не остановившись и не сба-
вив хода, он повернул и погнал по проулку обратно, на улицу, которую
только что покинул. Вой сирены теперь замирал, падал, снова обращаясь в
звук, и, вылетев по дуге на улицу, Гримм увидел на миг бегущих людей и
мчащийся в его сторону автомобиль. Хотя он крутил педали изо всех сил,
машина поравнялась с ним, люди высунулись, прокричали ему прямо в зас-
тывшее, устремленное вперед лицо: "Влезайте сюда! - крикнули они. - Сю-
да!" Он не ответил. Не взглянул на них. Машина пронеслась мимо, сбавляя
ход; теперь он опять обогнал ее, стремительно, плавно и беззвучно; маши-
на опять прибавила скорость и обогнала его; седоки, высунувшись, глядели
вперед. Он тоже ехал быстро, беззвучно, со стремительной легкостью приз-
рака, неумолимо и неуклонно, как колесница Джаггернаута или Судьба. По-
зади снова заходилась сирена. Когда люди в машине опять оглянулись, его
уже не было.
лицо все еще светилось радостью исполненного желания, угрюмым весельем.
Этот проулок был ухабистее первого и длиннее. Вылетев по нему на голый
бугор, Гримм соскочил с велосипеда, который еще катился, заваливаясь на
бок, и глазам его открылся весь зев лощины на краю города, лишь в нес-
кольких местах заслоненный негритянскими лачугами, торчавшими над самым
краем. Гримм застыл - недвижный, одинокий и зловещий, как пограничный
столб. Сзади, в городе, снова начал затихать вопль сирены.
вылезла из рва с сомкнутыми руками. Солнце отразилось от наручников бег-
леца - его руки вдруг сверкнули Гримму в глаза, как сигнал гелиографа, и
ему почудилось, что даже отсюда слышно тяжелое загнанное дыхание челове-
ка, который и сейчас не был свободен. Затем крохотная фигурка опять по-
бежала и скрылась за ближайшей негритянской лачугой.
ни спешки, ни усилий. Не было в нем и мстительности, бешенства, возмуще-
ния. Кристмас сам это увидел. Потому что был такой миг, когда они почти
столкнулись лицом к лицу. Это случилось, когда Гримм на бегу повернул за
угол лачуги. В тот же миг, как по волшебству, из заднего ее окна выпрыг-
нул Кристмас, и скованные руки засверкали над его головой, словно в ог-
не. Мгновение они глядели друг на друга: один - еще приседая после прыж-
ка, другой - на бегу, и тут же Гримма по инерции вынесло за угол. Но за
это мгновение он заметил, что в руках у Кристмаса тяжелый никелированный
пистолет. Гримм круто повернулся и, уже вытаскивая свой автоматический,
кинулся обратно, за угол.
выхода. Либо снова кинуться в ров, либо бегать от меня вокруг дома, пока
один из нас не схватит пулю. А ров - с его стороны дома". Он отреагиро-
вал мгновенно. С предельной быстротой он устремился обратно за угол, от-
куда только что выскочил. Он сделал это так, словно был заговорен от
пуль, или охраняем провидением, или знал, что Кристмас не будет ждать
его там с пистолетом. Не останавливаясь, он обогнул следующий угол.
ной загогулиной пистолета лицо его излучало безмятежный неземной свет,
как лица ангелов на церковных витражах. Он замер лишь на миг и тут же
снова рванулся с места, с той же поджарой стремительностью, слепо пос-
лушный какому-то Игроку, двигавшему его по Доске. Он бежал ко рву. Он
бросился вниз по заросшей кустами круче, но тут же повернулся, цепляясь
руками за что попало. Теперь он увидел, что между землей и полом лачуги
- полуметровый просвет. Раньше, впопыхах он этого не заметил. Он понял,
что дал Кристмасу фору. Что Кристмас все время следил за его ногами
из-под дома. "Ты подумай", - сказал он.
снова полез наверх. Казалось, он неутомим, сделан не из плоти и крови -
как будто Игрок, двигавший его, словно пешку, все время вливал в него
новые силы. Без задержки, на том же усилии, которое вынесло его из рва,
он уже бежал дальше. Он выбежал из-за лачуги вовремя: успел увидеть, как
метрах в трехстах от него Кристмас перепрыгнул через изгородь. Гримм не
выстрелил, потому что Кристмас устремился через маленький сад прямо к
дому. На бегу он увидел, как Кристмас вскочил на заднее крыльцо и скрыл-
ся за дверью. "Ага, - сказал Гримм. - К священнику. К Хайтауэру".
Машина, которая обогнала его и потеряла, теперь вернулась и была там,
где ей полагалось быть, где ей предписал быть Игрок. Не дожидаясь его
сигнала, она затормозила, и из нее вылезли трое. Гримм, не говоря ни
слова, повернулся и побежал через садик в дом, где жил в одиночестве
опозоренный священник, и те трое влетели за ним следом в переднюю и ос-
тановились, принеся с собой в затхлый келейный сумрак сверкание свирепо-
го летнего солнца.
ею, бесплотно повисшие в воздухе лица, словно из-под нимбов, вперились в
окровавленное лицо Хайтауэра, когда они наклонились и стали поднимать
его с того места в передней, где на него налетел Кристмас, где поднятые
вооруженные скованные руки беглеца, сверкнув огнем, как перуны в руках
разъяренного мстительного бога, вершащего суд, обрушились на его голову.
Преследователи поддерживали старика.
комнате?
Панов Вадим
Перумов Ник
Шилова Юлия
Трубников Александр
Суворов Виктор
Апраксина Татьяна