Чтение 69–й страницы книги ~Киллер из шкафа~

- Тебе - возвращаться. Впрочем, нет, погоди. Что он там, говоришь,
делает?

- Ничего не делает. Стоит.

- А ты где стоишь?

- Рядом. .

- Тогда выйди в другую комнату.

- Зачем?

- Тебе сказали - делай. Ну?

- Вышел, Папа.

- Тогда вот что, ты не спеши уезжать. Ты, прежде чем уезжать, пугни его
маленько. Ты ведь, кажется, просил его у меня?

- Просил, Папа! Он же наших братанов...

- Ну так я тебе разрешаю. Возьми его! Он твой! Спроси, откуда он взял те
дискеты, доллары и оружие. Только так спроси, чтобы не до смерти. Чтобы он
после говорить мог; И чтобы все кости целы.

- А как же ты...

- Я потом приеду. На разборки. И за то, что вы с ним сделали, всех на его
глазах урою.

- Зачем?

- Затем, чтобы он меня любил, а всех остальных боялся. Слыхал байки про
доброго и злого следователей?

- Не слыхал, видел! Когда еще по первой ходке шел.

- Так вот я добрый. А ты злой. Пока я тебе это разрешаю.

- А если я вдруг лишку?

- А если лишку, то за эту лишку я спрошу с тебя. Втрое спрошу! Понял?!

- Понял, Папа. Сделаю все как надо, Папа...

Шустрый положил трубку на рычаги, злобно ощерился, вернулся в комнату,
шагнул к пленнику и, не говоря ни слова и никак не предупреждая свои
действия, ударил Ивана Ивановича кулаком в правую скулу. Тот пошатнулся, но
не упал, удерживаемый десятком вцепившихся в него рук.

- Ты что?! - возмутилась братва. - Нам велел его пальцем не трогать, а
сам...

- Он наших братанов! Там! И там! - сказал подручный Папы и с силой пнул
врага в живот.

Иван Иванович от боли согнулся в поясе. И ткнулся лбом в пол. Его уже
никто не держал.

- Вы чего его отпустили? - заорал Шустрый.

- Так он же того. Он уже готовый.

- Все равно держите! Может, он только притворяется, что того.

Ивана Ивановича подхватили под локти и поставили на ноги.

Он открыл глаза, увидел перед своим лицом свирепую, злорадно оскаленную
физиономию, увидел занесенный для удара кулак и понял, что был прав, что его
начали убивать.

- Ты зачем наших братанов? Гнида! - заорал Шустрый и еще раз, наотмашь,
ударил досадившего ему врага.

- Ну-ка дай я тоже разок! - подбежал распаленный брызнувшей на пол кровью
один из "быков".

- Назад, - рявкнул Шустрый. - Он мой! Только мой! А ну говори, откуда
взял пистолет и баксы?

- Там взял, - ответил разбитыми губами Иван Иванович.

- Где там?

- В пиджаке. Который в шкафу висел. Там ключ был.

- Ты что, чужие карманы шмонал?

- Нет. Я его надел. Когда в шкафу сидел, - честно ответил Иван Иванович.

- Зачем сидел?

- Я прятался.

- От кого прятался? От мусоров?

- Я от любовника прятался. Который к моей знакомой пришел. У которой я
был.

Братва многозначительно захмыкала, косясь на помощника Папы.

- Ты что, издеваешься надо мной! Анекдоты, гад, пересказываешь? - взревел
Шустрый. И снова ударил растянутого в руках братвы, как на дыбе, Ивана
Ивановича по лицу.

- Я правду говорю! Я в шкафу сидел! Я голый сидел, когда он пришел. Я его
пиджак надел... - испуганно заголосил Иван Иванович.

- Какую правду? Про шкаф правду?

- И про шкаф правду!

Братва заржала в голос, уже не скрывая своего удовольствия от наблюдаемой
сцены.

Помощник Папы озверело замолотил по лицу, груди и животу издевающегося
над ним в присутствии братвы врага, уже мало помня предупреждения своего
пахана. Насчет того, чтобы не до смерти.

После третьего удара Иван Иванович уронил голову на грудь и затих.

Шустрый отскочил от обвисшего тела, потирая отбитые и окровавленные
костяшки пальцев.

- Чего вы ржете? И чего стоите? Вам что, делать нечего?

- А что делать?

- Не знаю, что делать! Ну хотя бы обыщите его. Вы его обыскивали?

- Не успели.

- Ну вот и займитесь. Все лучше, чем зубы скалить!

"Быки" нехотя, двумя пальцами отогнули залитые кровью полы пиджака и
полезли в карманы.

- Есть, - сказали они.

- Что есть?

- Баксы есть. Рубли есть. Паспорт, - перечисляли шмонающие потерявшего
сознание Иванова "быки". - И вот еще какая-то ксива.

- Какая ксива?

- Ну удостоверение. С красными корками.

- Удостоверение? Ну-ка посмотрите.

"Быки" развернули корочки. И присвистнули.

- Слышь, Шустрый, это же ментовские корочки. Он же не просто так. Он же
мент поганый! Он подполковник. Гадом буду!

- Да ты что? - встрепенулся подручный Папы. - Покажи.

- Ну вот же. Вот написано: "Подполковник Федеральной службы
безопасности". И печать на портрете...

На фотографии Иванова Ивана Ивановича действительно была печать. И
корочки действительно были выданы подполковнику Федеральной службы
безопасности. Но выданы не в Федеральной службе безопасности, а по случаю, в
переходе, за наличный расчет. Ну чтобы можно было в трамвае бесплатно
ездить...

- Мать твою! Мусор!!! Ну я же знал! Я же говорил!

Висящий в чужих руках Иван Иванович застонал и приоткрыл глаза.

- А, очнулся! - радостно засуетился Шустрый и, чтобы видеть его глаза,
даже слегка присел. - Видишь меня? - спросил он.

Иван Иванович обессиленно кивнул головой.

- А это видишь?! - поднес помощник Папы к самому его лицу развернутое
удостоверение. - Видишь? Или нет?

- Ви-жу, - одними губами ответил Иван Иванович.

- Твое удостоверение?

- Мое.

- Так, значит, ты мусор!

- Нет, - замотал головой Иван Иванович. - Я не му-сор. Нет.

- А откуда же у тебя удостоверение? Вот это? С рожей твоей? А?

- Это... я... у мужика... в переходе... купил... - еле-еле выдавил из
себя Иван Иванович. Братва тихо заржала.

- Удостоверение в переходе?!

- Да.

- А баксы и пушки в шкафу? Где ты голый сидел, когда к твоей бабе
любовник пришел?!!

- Да.

- Так все-таки в шкафу?

- В шка-фу...

- Гад! Мразь! Козел! Мент поганый! - заорал, брызгая слюной и распаляя
себя. Шустрый. - Я тебе покажу, как надо мной издеваться! Я тебе сейчас
сделаю...

- Ты его еще насчет штанов спроси, - подначивала, скалила зубы братва.

А как еще будет скалить! И как еще будет перевирать и живописать этот
допрос, где Шустрый тому по роже, а тот Шустрому анекдот про бабу, голого
любовника и шкаф! И как все по этому поводу будут хохотать!..

Помощник Папы представил, как именно над ним будут хохотать, и со злости
и с досады изо всех сил пнул Иванова ногой в бок. Туда, где располагаются
почки.

Иванов дернулся, его отпустили, и он с мертвым стуком уткнулся лицом в
пол...

Глава шестьдесят третья

- Все. Кончили! - сказал один из "слухачей", отодвигая наушник от уха.

"Слухач" сидел на дереве, уставив в ближайшее к нему окно коттеджа ствол
микрофона направленного действия, фиксировавшего дребезжанье стекла, за
которым Шустрый уже минут пять избивал объект. Стекло прекрасно улавливало
колебания воздуха в помещении и, выгибаясь под микроударами децибел,
сокращало или удлиняло тонкий лазерный луч, превращающий микроны
изменившихся расстояний в электрические, а затем звуковые колебания.

Лазерный луч одинаково точно реагировал на голоса, на топот ног, звонки
телефона, смех, удары костяшек пальцев о лицо и падение того лица на пол.
Лазерному лучу была безразлична природа звука. Лазерному лучу был важен сам
звук.

Минуту, две, три, пять наушники транслировали только шарканье ног по
полу, болтовню и смех братвы и посторонние сильные звуки, доносившиеся с
улицы.

Отдельные доносившиеся до слуха наблюдателя звуки позволяли надеяться на