только-только начиналось движение.
чудесные парни они там, в "Шин Фейн", - вслух рассуждал Оуинс. - А наш друг
О'Доннелл решил испортить им игру. Мы не могли этого знать, Дэн. Подозрение
еще не улика, вы это знаете. Не было оснований давать более серьезное
предупреждение, чем мы это сделали. И вы ведь их предупредили, Дэн.
взглянул на часы. - Джимми, бывает порой... Пятнадцать лет назад мы
арестовали одного... он охотился за маленькими мальчиками. Я его допрашивал.
Он пел, как канарейка, страшно был доволен собой. Он признался в шести
случаях, описал самые сокровенные подробности - и все с этой своей грязной
ухмылкой. Тогда Верховный суд как раз отменил смертную казнь, так что он
знал, что доживет до весьма почтенного возраста. Знаете, как близок я был к
тому, чтобы... - он запнулся. - Иногда мы слишком уж цивилизованы, Джимми.
***
что я так устал, - подумал он. - Двадцать часов на ногах. Я слишком стар для
этого". Он был опытным врачом. Об усталости ему надлежало знать все.
слишком личностное чувство ответственности, слишком большой интерес к судьбе
пациентов. Некоторые из них умирали. Несмотря на все его искусство, несмотря
на все старания медиков, они порой умирали. А когда ты так устал, то даже
сон не идет. Их раны - и хуже того: их лица - все не уходили из памяти.
Врачам надо спать даже больше, чем обычным людям. Устойчивая бессонница -
это последний и самый опасный признак переутомления. Это значит, что пора
брать отпуск, а иначе может случиться срыв, каковые очень даже часто бывают
у сотрудников Института скорой помощи.
костями и израненными телами, большей частью возвращались домой исцеленными,
тогда как врачи и сестры, воодушевленные высокими идеями служения людям,
зачастую уходили отсюда сломленными духом. Такова ирония этой профессии
каждый успех провоцирует ожидание еще большего успеха, тогда как неудача
бьет по врачу порой почти столь же тяжко, как и по пациенту.
медсестре.
обстоят дела. А я пойду перекурить.
наверх, на крышу. "О, Боже, как я устал. Как я устал". Крыша была плоской,
покрытой асфальтом и мелким гравием, тут и там утыканной антеннами и ящиками
для кондиционеров. Шапиро закурил сигарету, привычно кляня себя за
неспособность бросить курить. Он прикрывал эту слабость утверждением, что
есть в этом мире вещи поопасней табака. Большинство его пациентов были
слишком молоды, чтобы успеть обзавестись хроническими болезнями. Их травмы
были результатом чудес века техники: машин, мотоциклов, огнестрельного
оружия и всякой промышленной машинерии.
выпустил струю дыма. Ее тут же унес прозрачный утренний бриз. Он потянулся,
разминая затекшие руки и шею. Ночной дождь умыл небо, и в предрассветной
полумгле там, наверху были видны звезды.
в Нью-Йорке. Дед Шапиро был раввином, позже переехавший с семьей в Южную
Каролину. Там Барри ходил в дорогую частную школу, но в результате у него
выработался смешанный акцент - нью-йоркская отрывистость тона наложилась на
южную тягучесть. А потом добавились еще носовые звуки, свойственные жителям
прерий, - это когда он учился в университете в Техасе. Его отец был
незаурядным ученым и часто читал лекции в Колумбийском университете в Южной
Каролине.
от Эдгара По. Барри же этого По терпеть не мог и называл не иначе, как
поэтом смерти и извращений. Он очень удивился, когда узнал, что По умер в
Балтиморе, заснув по пьянке в сточной канаве, и что дом его был всего в
нескольких кварталах от университетской больницы. Нечто вроде святыни для
местных литераторов.
темный и извращенный характер, всегда исполнено чувством неизбежности смерти
смерти от насилия, смерти преждевременной, то есть той смерти, что была
личным врагом Шапиро как врача. Эдгар По стал для него олицетворением этого
врага, которого порой удавалось побить, а порой нет. Он на эту тему никогда
не беседовал со штатным психологом, в чьи обязанности входило наблюдать
также и за медперсоналом Института. Но теперь, когда он был совсем один, он
смотрел в ту сторону, где был дом Эдгара По.
сын. Эту ты оставь. Эту тебе не заполучить.
вниз, на пустынный асфальт улицы. Потом пошел вниз. Пора было хоть немного
вздремнуть.
Глава 15
ПАТРИОТЫ И ИХ ЦЕЛИ
прессы большого проку. Ирония состояла в том, что именно Джек, случалось,
говорил ему, что он не прав, что пресса не менее важна для охраны
американской демократии, чем ВМС. И вот теперь Робби видел, как репортеры
досаждали Джеку вопросами, большинство из которых были либо дурацкими, либо
оскорбительно бесцеремонными. С какой стати надо сообщать о том, что Джек
чувствует в связи с критическим состоянием его дочери? Разве нужно кому-то
объяснять, что чувствует любой человек, когда его ребенок на грани жизни и
смерти? И откуда Джеку знать, кто стрелял? Если даже полиция этого не знает,
то откуда он может знать это?
сообщил ей свое имя и звание.
мысленно.
друга, что бы вы тогда, черт побери, думали? - взорвался пилот.
бы вам не оставить этого человека в покое? Если бы с вами случилось такое,
как бы вы реагировали на все эти вопросы? Он мой друг, и мне не нравится,
что вы его терзаете".
террористы...
ничего не ответил.
границы осуществляет акцию на территории США! Если мы верно понимаем суть
дела.
и в этом был известный смысл.
по душе, но она была права, черт возьми!
сказала она.
испытать к ней неприязнь.
кто это сделал, пошли бы вы на это?
кое-какие сообщения разведки. - Года два тому назад вы бы такого от меня не
услышали.
сообщения разведки и фотографии людей, которые прилетали из Европы с
террористическими целями. Это были в основном почти дети, наверняка, из
хороших семей. Я сужу по одежде. Это все не туфта, это правда, и я видел их
фотографии. Они вступали в контакт с какими-то безумцами, получали оружие и
начинали устраивать стрельбу и взрывы - в кого попало и где попало. Они
стреляли с крыш многоэтажных отелей и вообще откуда попало. Из винтовки
можно ведь попасть в человека и за тысячу метров. Просто ради удовольствия.
Что-то там шевелится на улице - раз, и нету его. А потом они разъезжались по
домам. Они убивали людей для забавы! Может, некоторые из них потом доросли и
до настоящих террористов, я не знаю. Это была такая мерзость, но забыть это
тоже невозможно. Вот такого рода типы и тут действовали! И мне плевать на их
политические взгляды, леди! Когда я был мальчишкой в Алабаме, там было такое
же дерьмо - эти ку-клукс-клановцы. И за их взгляды я тоже гроша ломаного не
дам. Одно хорошо в этом ку-клукс-клане - все они там сплошь идиоты. Эти-то