недорогой ресторанчик, несколько улиц с прачечными, гастрономическими
магазинами, кинотеатрами. Но в этот вечер весь город был - волшебный
туман. Они обедали в Бревурте, о котором Мартину говорил Густав Сонделиус.
Шел тысяча девятьсот шестнадцатый год, когда страну еще не сделали
здоровой и трезвой, и Бревурт блистал французскими мундирами, икрой,
длинными галстуками, Нюи-Сент-Жорж, художниками-иллюстраторами,
Гран-Марнье, офицерами британской разведочной службы и биржевыми
маклерами, и разговором, и выдержанным коньяком Мартеля.
можем не наводить на себя респектабельность. За нами не следит ни Эрвинг
Уотерс, ни Ангус! Не будет развратом спросить бутылку шампанского?
какой-нибудь подвох, как в Наутилусе и в Чикаго. Но когда он принялся за
работу, ему стало казаться, что он в идеальном мире. Институт бесперебойно
обеспечивал ему все материалы и все условия, каких он только мог пожелать:
животных, термостаты, стеклянную посуду, культуры, среды. У Мартина был
безупречно вышколенный препаратор - "гарсон", как их называли в институте.
И ему действительно предоставили свободу; действительно поощряли к
самостоятельной работе; он действительно попал в общество людей, у которых
в мыслях были не рифмованные плакаты, не двухтысячные чеки за
хирургическую операцию, а коллоиды, и споруляции, и электроны, и
управляющий ими закон и энергия.
физиологии доктор Риплтон Холаберд.
журналов, Холаберд показался ему слишком молодым и красивым для
заведующего отделом: высокий, сухощавый, обходительный человек с
аккуратными усами. Мартин прошел школу Клифа Клосона; до тех пор пока он
не услышал быстрое приветствие доктора Холаберда, он не представлял себе,
что голос мужчины может звучать чарующе, не будучи женственным.
чудеса, какие грезились ему во сне. Институт Мак-Герка был, правда, меньше
институтов Рокфеллера, Пастера, Мак-Кормика и Листера, но не уступал им
оборудованием. Мартин увидел комнаты для стерилизации стекла и для
изготовления сред, увидел стеклодувную мастерскую, комнату для
спектроскопа и полярископа и камеру сгорания с железобетонными стенами. Он
увидел музей патологии и бактериология, расширению которого ему тут же
захотелось посодействовать. Был тут также и издательский отдел,
выпускающий Труды института и "Американский Журнал Географической
Патологии", редактируемый директором, доктором Табзом; были
фотолаборатория, великолепная библиотека, аквариум для отдела
гидробиологии и был (идея доктора Табза) ряд лабораторий, предоставляемых
в пользование иностранным гостям. Сейчас в них работали один бельгийский
биолог и некий биохимик из Португалии, а однажды, с трепетом услышал
Мартин, в одной из них работал Густав Сонделиус.
жидкости плавающие в ней твердые частицы - как, например, бактерии из
раствора. Большинство центрифуг запускаются от руки или же струей воды и
величиной не превосходят миску для смешивания коктейлей, но сие
благородное сооружение, имевшее четыре фута в поперечнике, было снабжено
электрическим приводом, его центральная чаша вделана была в стальную
плиту, закрепленную рычагами, как люк подводной лодки, и все вместе было
установлено на бетонном столбе.
их сконструировал в Англии Беркли-Сондерс. Нормальная скорость, даже для
хорошей центрифуги, как вы знаете, тысячи четыре оборотов в минуту. А эта
делает двадцать тысяч в минуту - самая быстрая в мире. Неплохо?
самом деле, под благим влиянием Холаберда сказал: "Бог ты мой!", а не:
"Черт возьми!")
здесь будет очень приятно работать, доктор.
тут все показываете.
более приятной и более спокойной формы эгоизма, чем изображать собою
чичероне. Но нам еще осталось посмотреть самое доподлинное чудо института,
доктор. Сюда, вниз.
был зал, где завтракали сотрудники и где при случае представителям науки
давали обеды под председательством хозяйки, миссис Мак-Герк. Мартин ахнул
и так и застыл с запрокинутой головой, когда взгляд его пробежал от
сияющего паркета к черно-золотому потолку. Зал был очень высок, в два
света. Над помостом, где завтракали директор и семь руководителей отделов,
лепилась по высокой стене резная галерея для музыкантов. Дубовую обшивку
стен разнообразили портреты первосвященников науки в пунцовых мантиях и
большая фреска кисти Максфилда Парриша, а над всем реяла электрическая
люстра на сто рожков.
возможна такая комната!
Капитолы. Капитолой зовут миссис Росс Мак-Герк, жену основателя института;
она удивительно милая женщина, но очень уж любит Движения и Ассоциации.
Терри Уикет, один из здешних химиков, окрестил этот зал "Небесной
империей". Но все-таки он поднимает настроение, когда приходишь сюда
позавтракать, усталый и измученный. А теперь зайдем к директору. Он просил
меня привести вас к нему.
А.де-Уитт Табза будет некиим подобием римских бань; но если не считать
рабочего стола с пробирками в одном его углу, этот кабинет оказался самой
строгой деловой комнатой, какую только видел в своей жизни Мартин.
может быть, самый могучий в Америке поборник "научного сотрудничества", но
в то же время он был светским человеком, щепетильным в выборе обуви и
жилетов. Он кончил курс в Гарварде, учился в Европе, занимал кафедру
патологии в университете Миннесоты, был ректором Хартфордского
университета, посланником в Венесуэле, редактором журнала "Уикли
Стэйтсмен", председателем Лиги Здоровья и, наконец, стал директором
Мак-Герковского института.
тем членом Академии Наук. На обедах у него бывали епископы и генералы,
либеральные раввины и музыкальные банкиры. Он принадлежал к тем выдающимся
личностям, к которым газеты обращаются за авторитетными интервью по всем
вопросам.
из редких вождей человечества, который может не только вести беседу по
любой отрасли знания, но также руководить практическими делами и
направлять спотыкающееся человечество к здоровым и разумным идеалам.
Какой-нибудь Макс Готлиб, быть может, проявляет в своих исследованиях
некоторый талант, однако его узость, его озорной и горький юмор помешали
ему развить ту широту взглядов на образование, политику, коммерцию и
прочие высокие материи, которая отмечает доктора А.де-Уитт Табза.
если бы тот был пожаловавшим в гости сенатором. Он горячо пожал ему руку;
приветливо улыбнулся; баритон его был сочен.
просто сказать вам, что мы рады; мы, я считаю, должны показать на деле,
как мы рады вам! Доктор Готлиб говорил мне, что у вас врожденная
склонность к затворнической научной работе, но что вы, перед тем как уйти
в лабораторию, подвизались на поприще практической медицины и
здравоохранения. Я не могу выразить, сколь разумным кажется мне с вашей
стороны, что вы предварительно обогатили свой жизненный опыт. Слишком
многим неудавшимся ученым недостает именно этой широты кругозора, которая
рождается из координирования всех отраслей духовной деятельности.
занимался обогащением своего жизненного опыта.
время - год или более - на то, чтобы войти в колею. Я не буду спрашивать у
вас отчетов. Коль скоро доктор Готлиб находит, что вы удовлетворены своими
достижениями, удовлетворен и я. Все же, если только в чем-либо я смогу
быть полезен вам советом - в силу моего более длительного опыта в научной
работе, - поверьте, я с радостью окажу вам помощь, и я не сомневаюсь, вам
так же охотно окажет ее и доктор Холаберд; хотя, по правде сказать, он
должен смотреть на вас с ревностью, ибо он у нас один из самых молодых
работников, - я его называю даже моим enfant terrible [балованный ребенок
(франц.)], - а вам, кажется только тридцать три года, так что вы его,
бедняжку, легко заткнете за пояс.
Уикета. Ему еще нет сорока.
так вежливо смахнули со счетов. Как видно, и в этом раю был свой змий
Терри Уикет.
осмотреть также и мои апартаменты. Я горжусь, что веду нашу картотеку и
переписку с прозаичностью какого-нибудь страхового агента. Но все же в
этих карточках чувствуется нечто экзотическое.
Василенко Иван
Нортон Андрэ
Курылев Олег
Ильин Андрей
Круз Андрей
Мурич Виктор