что штурм все-таки удался и вышел я из него победителем.
Скромным, незаметным, но все же...
начала празднества серпастый паспорт с немецкой и американской
бизнес-визами, где стояло мое имя и имелась знакомая черно-белая
фотография, скрепленная с документом блекло-синей печатью
российского МИДа.
ровным голосом, - прибудешь в Нью-Йорк, возьмешь такси, поедешь в
ближайший мотель, где переночуешь. Утром в Бруклине купишь газету
"Новое русское слово". Русского там, правда, ничего нет, все
еврейское, ну да плевать... Главное - объявлений о сдаче квартир
и комнат там полно. Снимешь жилье. Желательно - комнату.
Поскольку тебе потребуется нейтральный почтовый ящик, в который
ежедневно кто-то заглядывает. Далее отправишься в Манхэттен, вот
тебе адрес и телефон... - Он протянул карточку. - Это очень
хороший адвокат. Двадцать лет проработал в иммиграционных
службах. Расскажешь ему свою историю. Мол, родился в США, сейчас
прибыл из России, имея временную визу. Хочу восстановиться в
гражданстве. Все.
после прибытия дашь в этом же "Слове" объявление: "Потерян на
Брайтоне бумажник крокодиловой кожи с грин-картой. Нашедшего ждет
вознаграждение." И номер телефона. Звонить тебе навряд ли кто
будет, кроме меня, так что...
постараюсь. Телефоном обзаведешься сотовым, номер его хозяину
квартиры не давай.
ее с праздником и уверил родительницу, что жив, здоров,
благоденствую, чего и ей желаю.
представь, вернулся папа.
это вы удумали?
вновь вместе.
Надеюсь, это у вас всерьез.
покачивающегося от некоторой слабости и абсолютно индифферентно
воспринимающего лиц противоположного пола, в аэропорт Тегель и,
сурово погрозив пальчиком, расцеловала на прощание, перепачкав
мои щеки слезами и губной помадой. Последовал наказ: немедленно
сообщить о своем прибытии из Нью-Йорка и столь же немедленно
обзавестись телефоном.
уселся в "боинг" и взмыл над твердью земной, глядя в иллюминатор,
где виднелось узкое и длинное, с тупо, как у самурайского меча,
скошенным острием крыло самолета, бесшумно рассекающее облачную
пелену.
усевшись в желтое такси, я попросил шофера отвезти меня в какой-
нибудь из бруклинских мотелей, находившихся поблизости от
квартала российских иммигрантов.
долларов... Устроит?
что за сумму практически втрое большую я мог рассчитывать, как
мне подумалось, на значительные удобства, а потому с таковым
предложением шофера без колебаний согласился.
побережья, и понеслось по ней, безликой и серой, в густом и
стремительном потоке машин.
кустарником пустырем, обнесенным забором из металлической сетки.
отделенную от внешнего мира мутным пуленепробиваемым стеклом, за
которым восседала какая-то старуха лет восьмидесяти с пудовыми
золотыми серьгами, в блондинистом парике, в темных очках, с
обрюзгшей физиономией, зашпаклеванной густой косметической
штукатуркой.
стекле, сотенную купюру.
вывалившийся из углубления в ней выключатель, болтавшийся на
спутанных проводах. В комнате резко и тяжело воняло застоявшимся
табачным перегаром. Ковровое покрытие было заляпано какими-то
рыжими кляксами, белесыми разводами, и кое-где на нем отчетливо
различались следы башмаков прошлых постояльцев.
ночного города, но взгляд мой уперся в глухую стену соседнего
здания. Повесив пальто, я присел на кровать, глядя на тумбочку,
на чьей деревянной поверхности виднелись многочисленные следы от
затушенных окурков.
сравнении с этим мотелем, котировкой, очевидно, в четверть
звезды, королевскими покоями.
более приличного пристанища, однако я решил, что одну ночь в
данном заведении вынести способен и рыпаться куда-либо на ночь
глядя не стоит - в конце концов есть крыша над головой, и ладно.
Выпендриваться после того, как коротал ночи в заснеженной
армейской палатке в подмосковном лесу, явно не стоило.
фиолетовыми лицами - и прошел в умывалку, где имелась ванна,
возвышавшаяся над полом на уровне моей голени, и толчок, на краю
которого сидели два таракана невиданной мной доселе породы:
длиной с палец взрослого мужчины. То ли тараканы хорошо питались,
то ли являлись акселератами, а может, нелегально эмигрировали
сюда, в порт Нью-Йорк, из неведомых экзотических стран. Впрочем,
за номер платил я, не они, и потому, брезгливо сбросив непрошеных
приживал мыском ботинка в толчок, я спустил воду, вымыл руки,
обтерев их сомнительной чистоты гостиничным полотенцем, и
вернулся в спальное помещение, где по телевизору началась
трансляция новостей.
пристально рассматривая телевизионного диктора. При моем
появлении в комнате мышь, не проявив ни малейшего беспокойства,
равнодушно на меня покосилась и продолжила свое наблюдение за
событиями на экране.
составив мышке компанию. Спросил ее вежливо:
и вдруг как бы сделала жест лапкой: мол, все в порядке, лежи,
друг, только не отвлекай...
дрожать, а потом аж вздыбилась подо мной, и я, всполошенный
мыслью о начавшемся землетрясении, подскочил, скоро, впрочем, и
успокоившись: под отелем проходила ветка метро, а моя кровать,
видимо, располагалась по ходу движения поезда, прямо над
рельсами.
телевизор.
сокрушенно произнес:
происходит в комнате.
отделенного от меня картонной, видимо, перегородкой, к которой я
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Корнев Павел
Ильин Андрей
Лукин Евгений
Акунин Борис