ее поправлял, и ей это нравилось, это была для нее игра.
на плантацию, я раньше всех настроилась, учитель сказал -
молодец, Сабина!
чтобы долго не возиться с настройкой. Пойдем купаться, Алек-
сей?
читаю книги, привезенные с шарика, и купаюсь в бассейне.
решил, что не поеду на космодром - чего я там не видел,
опять выслушивать эти надоевшие уговоры,- а теперь...
дить по делу. А ты садись за уроки.
на. - Ну хорошо. А когда вернешься, пойдем купаться, да?
то.
шкафа три увесистые дыни, сунул их в рюкзак.
разговаривала с девушкой, которую я часто по утрам видел в
бассейне, когда приходил с Сабиной купаться. Русоволосая,
крепко сбитая, она стояла по ту сторону живой изгороди с са-
довыми ножницами в руке - видно, подстригала кусты молочая.
Разговаривали они, конечно, по менто. Я на ходу поздоровался
с ними. Мать кивнула и ни о чем меня не спросила. Соседская
девушка ответила медленным низким голосом.
купола. Клубились, как обычно, бурые угрюмые облака, низкое
небо полосовали во всех направлениях ветвистые вспышки мол-
ний, непрерывно рокотал гром. Я посмотрел на юго-запад, ту-
да, где над зубцами невысокой горной гряды проглядывало
солнце - расплывчатое туманное пятно рассеянного света. Там,
за грядой, простиралось обширное Плато Сгоревшего Спутника -
главная арена нынешнего продвижения в ундрелы. "Надо будет
как-нибудь там побывать", - подумал я и направился к стоянке
вездеходов.
сиянием. Такого на Земле не увидишь, земные сияния - скром-
ный лампион по сравнению с венерианскими. Нескончаемая дикая
игра цвета и формы, зловещекрасные вихри, стремительно раз-
бухающие и готовые вот-вот захлестнуть всю планету. Я не раз
видел, как даже примары, привычные к такому зрелищу, бросали
работу на плантации и неподвижно стояли минуту или две, гля-
дя на мощную, разнузданную пляску неба.
к дороге, стлались желтые массивы мха. На Венере земные рас-
тения будто вспомнили свое страшно далекое прошлое, горячую
аммиачную протоатмосферу молодой Земли. С небывалой ско-
ростью приспособились они к здешней атмосфере и почве, где
жизненные силы так и прут из горячих недр,-приспособились,
видоизменяясь и буйно, неудержимо разрастаясь.
Мохнатые тугие ветки захлестали по бронестеклу, осыпая его
зелеными спорами. Пришлось включить резаки, иначе здесь не
проедешь. Резаки яростно косили кустарник, прорубая дорогу,
- а спустя два-три часа никто не скажет, что здесь проходила
машина: желтый поток сомкнется снова.
"растительного мяса" снимался на Венере круглый год, здесь
не знали сезонов созревания.
обелиск-памятник Дубову и двум его товарищам.
фабрик пищеконцентратов, сборочных заводов, атомной энергос-
танции. Еще дальше к северо-востоку вырисовывался на сумрач-
ном дымном горизонте золотистый купол. Это был Венеропо-
лис - столица планеты.
новил вездеход у здания космопорта. Не хотелось заходить в
диспетчерскую - опять начнут наседать, уговаривать. Здесь
дежурят земляне - от корабля до корабля, - и прошлый раз,
когда я приехал к прибытию рейсового, они стали меня убеж-
дать, что, поскольку я решил осесть на Венере, мне прямо-та-
ки необходимо взять на себя космодромную службу - "кому же
еще, как не тебе, Улисс...".
лю. К нему ползла грузовая транслента, заставленная стан-
дартными ящиками с пищеконцентратом, а на встречной ленте
плыли контейнеры доставленного груза - секции комбайнов и
других машин, нужных Венере. Двое в скафандрах стояли у гру-
зового люка, я подошел к ним.
Наверное, он и стоит тут, наблюдает за погрузкой-выгрузкой.
Но это был не Рокотов. Я увидел за стеклом шлема худенькое
лицо с желтоватыми глазами и ехидным ртом. В следующий миг
Всеволод кинулся ко мне.
Хотел сразу поехать к тебе, но Рокотов велел присмотреть за
разгрузкой. Вот здорово! - все повторял он.
ческую речь, что меня помнят, что кому-то я всетаки нужен.
"Самарин передает тебе личную просьбу, старший: возглавить
космодромную службу. Ну, и привет, конечно... И еще письма -
от Робина, от Сенаторова, от Леона Травинского, и еще от ко-
го-то, целая пачка... Что нового на шарике? Да, в общем-то,
ничего. Всюду идут дискуссии о проекте расслоения времени...
Много шума вызвала большая статья Травинского "Жизнь и
смерть конструктора Борга". Ух, какая статья! Она заканчива-
ется строчками из его стихотворения, ты помнишь, конечно:
"Плещутся о берег, очерченный Плутоном, звездные моря". И
дальше: "Они ждут тебя, человек!" Здорово, правда? Говорили,
что Анатолий Греков ответит Травинскому, но тут мы ушли в
рейс, так что не знаю... А как ты, старший? Может, все-таки
надумаешь вернуться в космофлот? Второй корабль - его, на-
верное, назовут именем Борга - проходит испытания, командир
еще не назначен... А, старший? Может, передумаешь? Взял бы
меня к себе третьим пилотом, я ведь всегда мечтал летать с
тобой..."
леньком космодромном кафе. Мы распотрошили одну дыню, а две
я отдал ребятам в дорогу.
я приехал домой, нагруженный пачками газет и писем.
учебника в тетрадку. В приоткрытую дверь я видел ее прилеж-
ный профиль. Я тихонько окликнул, но она даже не шелохнулась
и глазом не повела.
столе, и, водя по ней пальцем, показывал матери линию слан-
та, начавшегося на Плато Сгоревшего Спутника. Они обменялись
несколькими малопонятными репликами, потом мать подняла на
меня взгляд - добрый, участливый и все же какой-то чужой.
Она послала мне менто, которого я не понял, но я и без того
знал, о чем она спрашивает.
сказал:
загляни в бюро к Рэю Тудору. Если хочешь.
лампу у изголовья и с жадностью накинулся на газеты. Пробе-
жав заголовки, взялся за письма. "Ну, как ты там, Улисс? -
беспокойно вопрошал Робин. - Хорошо ли тебе, старина?". "И
если согласен, то сразу сообщи по радио", - писал Самарин.
"Улисс! - взывал Леон. - Если бы я знал, что ты задумал, то
вцепился бы, не щадя твоего нового костюма, и никуда не от-
пустил... Какой удар ты нанес всем нам, сторонникам выхода в
Большой..." А это что? Письмо от Стэффорда? Ну-ка... "Боль-
шая к тебе просьба: записывай день за днем свои наблюдения
над собой и окружающим... Неоценимую пользу для..."
но приказать мне, что следует делать...
Громыко Ольга
Земляной Андрей
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Доценко Виктор
Ильин Андрей