мере в полметра. Может быть, утечка не сразу скажется на наездниках, но
тревога точно поднимется. Будет шум. Фам посмотрел на пробоину. Здесь,
внизу, был только легкий ветерок, но возле дыры-бушевал смерч пыли и
обломков, завиваясь вверх и наружу...
облако вырывающихся из тени дуги на лунный свет обломков. Какая-то мысль
стучалась, но он не успевал ее уловить...
заметил Фама и выстрелил. Фам ответил, и противник взорвался облаком
перегретой воды и обугленной плоти. Невредимая тележка поплыла дальше над
холмами, привлекая на себя панический огонь остальных. Фам снова переменил
позицию, двигаясь в направлении от противника.
какая-то мысль.., да. Если должны прийти подкрепления, то почему не к нему?
Он нацелился на перистое облако и замкнул голосовую связь на спусковую схему
лучевого пистолета на. Почти уже начал говорить, но... Для этой работы
мощность лучше снизить. Он снова прицелился, открыл непрерывный огонь и
произнес:
помощь...
чтобы воздух светился. Но, отражаясь от облака над куполом, модуляция будет
видна за тысячи километров, в частности, на "Внеполосном" на той стороне
базы.
поставишь на автоматическую передачу: "передатчик" ему нужен для более
важных дел. Фам перебегал от долины к долине, маневрируя за наездником,
который был дальше остальных. Снова против троих-четверых? У него огневое и
информационное преимущество, но малейшее невезение - и он труп. Фам летел к
следующей цели. Спокойно, тщательно...
увернулся, рассыпая белые капли горячего металла. Фам резко бросился между
тремя холмами, стреляя по затаившемуся там наезднику. Вокруг него
скрещивались лучи, но он снова уже был в укрытии. Они были быстры, будто у
них была аппаратура автоматического прицеливания. А может быть, и в самом
деле была: их тележки.
будет как раны, которые он помнит, то мясо обуглено до кости. На глазах
выступили слезы, сознание ускользало в тошнотное забытье. Он пришел в себя.
Это продолжалось не больше секунды-другой, иначе бы он не очнулся уже
никогда. Противники были уже намного ближе, но тот, в которого он стрелял,
превратился в кратер с обломками тележки. Автоматика скафандра притянула
поврежденную броню к боку. Фам ощутил прохладу местной анестезии, и боль
затихла. Он обошел вокруг холма, стараясь не попадаться на глаза ни одному
из трех противников. Они занялись его москитными камерами. Каждые несколько
секунд раздавался взрыв или вершина холма превращалась в пылающую лаву. Это
было из пушек по воробьям, но камеры-то выходили из строя.., и Фам терял
свое самое большое преимущество.
паразит Синяя Раковина мотался высоко вверху над схваткой - наездники его не
трогали. И докладывает, что я делаю.
фигурку, - и замер в нерешительности. Мягчаешь, Нювен.
Очевидно, он шел на газовом движителе. На фоне грохочущего металла и грохота
бластеров его падение было совершенно беззвучным. И пикировал он прямо на
ближайшего противника Фама.
Этот предмет отделился, а наездник нырнул в сторону и исчез за холмами. В
тот же миг рядом раздался глухой удар и скрежет. Фам пустил одну из
последних камер заглянуть за этот холм и увидел смятую тележку и
раздавленный стебель. Вспышка света - и камера сгорела.
лопался, остывая, металл рукава скафандра. Высоко вверху свистел и шипел
выходящий в дыру воздух. Шептали вихри, кружась у самой земли, заставляя все
время играть газовыми двигателями, чтобы остаться на месте. Фам дал
воздушному потоку вынести его из долины. Вот! Призрачный свист исходил не от
его двигателей. А вот и другой. Эти двое приближались к нему с разных
сторон. Его положения они не знали, но свои действия явно координировали.
темноты. С анестетиками Фам больше играть не решался.
Скорее всего эти ветви вполне могут воспринять движение... Еще две секунды.
Последняя камера Фама показала, как второй нападающий медленно приближается
сбоку. В любую секунду эти двое могут броситься. Фам сейчас отдал бы все,
что угодно, за вооруженную москитную камеру. Какая глупость, что.., ладно,
этим делу не поможешь. Он выжидал прилива ясного сознания достаточно
долгого, чтобы выскочить и произвести выстрел.
изображение Синей Раковины, который катился за чешуйчатой стеной в ста
метрах от него. Наездник перемещался от укрытия к укрытию, но каждый раз
поближе к позиции Зеленый Стебля. А что значил его треск? Мольба? Фам после
пяти месяцев с наездниками не научился различать смысл этой трескучей речи.
А Зеленый Стебель, которая всегда была так застенчива, так болезненно
честна, не отвечала. Она водила лучом из стороны в сторону, поджигая чешуйки
стены. Третий наездник был слишком далеко, чтобы стрелять по стене. Он был
как раз в удобной позиции, чтобы ударить по тому месту, где сейчас был Синяя
Раковина - только его перемещение подставило его точно под выстрел Фама
Нювена.
Теперь у него был единственный шанс. Если он сможет повернуться, выстрелить
в Зеленого Стебля, пока она не разделалась с Синей Раковиной...
положении вниз головой и лицом к Зеленому Стеблю. Но сейчас все было трудно,
и Фам завертелся слишком быстро, и земля под ним дернулась. Но он увидел,
как Зеленый Стебель поворачивает к нему свое оружие.
голос его в ушах Фама звучал отчетливо и громко:
приближающегося Синюю Раковину. Фам спустил курок, и из-за собственного
вращения его луч пропахал землю. Целься! Целься, черт тебя возьми! Он снова
вспахал землю сияющей расплавленной стрелой, и луч уперся во что-то темное и
бесформенное. Крошечная фигурка Синей Раковины все еще катилась через поле
боя к Зеленому Стеблю. Потом Фам слишком сильно повернулся и не мог
вспомнить, как переключить вид. Перед его глазами медленно проворачивалось
небо.
с перистыми шипами, как гигантский жук. Ради самой Кенг Хо.., где это он?
Глава 29
цветами в горшках в корабельной оранжерее. Их надо было поливать и
заставлять цвести. Но у горшков были колеса, и растения ездили за его
спиной, переговариваясь тихим треском, выжидая момент. То, что было
красивым, стало непонятной угрозой. Фам всегда любил поливать и пропалывать
эти создания, он всегда ими восхищался.
***
Он почти привык к тесным, как гробы, бакам, ровным зеленым стенам, проводам
и трубкам. Но сейчас было по-другому, и он не сразу понял, где он. Над ним
склонялись гибкие деревья, чуть шелестя на теплом ветерке. Он лежал на
мягчайшем мху поляны над прудом. Дрожал над землей теплый летний воздух. Все
это было так приятно, только листья были шерстистые и зеленые совсем не той
зеленью, к которой он привык. Это было чье-то чужое представление о родном
мире. Фам потянулся к ближайшей ветви, и в пятидесяти сантиметрах от лица
рука уперлась в неподдающуюся преграду. Закругленная стена. Несмотря на все
хитрые картинки, это был хирург тех же размеров, что помнил Фам.
забрав с собой теплый ветерок. Кто-то - Равна! - плавал за пределами
цилиндра.
ее был слабым, и вид у нее был истощенный, будто она много плакала.
нашел еще одно сходство между этим хирургом и теми, которые он знал во
времена Кенг Хо: его крепко держали.
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Доценко Виктор
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Орловский Гай Юлий