непогребенным; сами же вместе со слугами и городской чернью бросились грабить
имущество Андрея и пить вино из медуницы. Лишь два дня спустя тело великого
князя было отпето, и с плачем понесено во Владимир.
что сотворят. Однако, увидев поднятый великокняжеский стяг, который несли пред
гробом, и услышав пение многих священников, они с рыданием опустились на
колени; после же положили тело Андрея во Владимирском соборе рядом с телом
любимого сына его - Глеба, скончавшегося девятью днями прежде отца своего.
смерти, утих сам собой и мятежное настроение уступило место растерянности и
скорби.
птенцы под крылом твоим, нынче же осиротели! Роптали мы, неразумные, на власть
твою, нынче же гибнем от безвластия," - восклицали владимирцы.
набатного колокола. Гибель значительнейшего и сильнейшего на Руси князя,
влиявшего на дела киевские и новгородские, означала неминуемую перестановку
всех русских сил.
деревьев. На юге Руси немедленно началась усобица, приведшая к тому, что
Ярослав Изяславич выбыл из Киева в свой Луцк, в Киев же вернулся сестричич
Святослав Всеволодович, урядившись о том с Ростиславичами и передав Чернигов
Олегу Святославичу Новгород Северскому.
переяславльские бояре размышляли, кого призвать к себе на княжение. С одной
стороны, наследники были очевидны: либо младшие братья Андрея - Всеволод и
Михалко по лествичному порядку восхождения, либо сын его Юрий. Однако
самовластные ростовцы и суздальцы желали иного.
нравом крутехонек. Никому не поздоровится: ни правому, ни виноватому... С
Всеволодом и Михалкой опять не ладно выйдет: будут владеть нами во воле своей,
- рассуждала рыжая борода.
бородка.
Юрии Долгоруком... - степенно говорит черная с проседью борода. - Опять же,
как смута поднялась, сами же братьев, по Андрееву приказу, в Грецию изгнали, к
Мануилу-императору... Помню, сажаем их в повозки, а Всеволод - годков восемь
ему было - эдак гневно на меня глазенками сверкает. Чисто волчонок... Да
только дитя и есть дитя - сверкает, а сам к матери своей, гречанке, жмется...
обильна - к нам всякий князь пойдет, - заключает рыжая борода.
задиристая бородка клинышком.
шумела: "Михалка! Всеволода! Юрия!" Во всех концах площади затевались
потасовки, вскипали горячие, истинно русские споры. Противники били себя
кулаками в грудь, ярись, божились, расплевывались - и вместо того, чтобы
распутать узел, лишь затягивали его.
стороны. Случились во Владимире рязанские бояре Дедилец и Борис, которые стали
подучивать бояр:
Сами промышляйте: соседи у вас князья муромские и рязанские. Опасаться
надобно, чтоб не пришли они на вас ратью. Надобно вам отдаться кому-то из них.
Пошлите же к рязанскому князю Глебу и скажите: "Хотим Ростиславичей -
Мстислава и Ярополка, твоих шурьев".
Юрия Долгорукого, и приходились Андрею Боголюбскому племенниками. Задумались
суздальцы и ростовцы, смекая, что к чему. Вновь чесали затылки, сдвигая шапки
на лоб.
крамольные, с юности в походах половецких. Да только уж больно молоды,
старшему едва пятнадцать минуло. Как бы оно не того...
торгу тоже, чай, не дряхлую берете. Опять же и с Глебом Рязанским породнитесь,
и молодые князья будут по вашей воле жить.
бояре, не имевшие власти при решительном Андрее Боголюбском, теперь с
жадностью ухватились за молодых князей, надеясь, что при них смогут творить
вс„ по своему хотению.
затем в Чернигов - к молодым Ростиславичам. Там же в Чернигове в то время
находились и их дядья - Михалко со Всеволодом. Все четверо оказались в
Чернигове после поражения Андреевой рати под Вышгородом и не смели
возвратиться в прежние свои волости в Поросьи.
жил у нас; поезжайте к нам княжить, а других не хотим". Говоря о других, они,
разумеется, имели в виду Всеволода и Михалка.
Ростиславичи. - Да только не пойдем без дядей. Либо добро, либо лихо всем нам;
пойдем все четверо: Юрьевичей двое да Ростиславичей двое.
желавшего с помощью облагодетельствованных им Юрьевичей влиять на развитие
событий в северной Руси.
храброму сыну Юрия Долгорукого. Перед отъездом молодые князья целовали крест
из рук черниговского епископа.
остались пока в Чернигове. Когда князья приехали в Москву, здесь их уже
дожидались ростовские бояре. Увидев, что вместе с Ярополком приехал и Михалко,
которого они не звали, бояре рассердились и послали сказать Ярополку: "Ступай
с нами", а Михалку сказали: "Подожди немного на Москве". Разумеется, это
означало: "Ступай куда знаешь".
Переяславлю, где его ожидала вся северная дружина.
понял, что племянник изменил ему. Не желая ни преследовать Ярополка, ни ждать
на Москве, Михалко сказал:
дружины, поскольку вся владимирская дружина отбыла по зову ростовцев в
Переяславль.
ему:
Ростове, будет нам притеснение. Доныне мнят нас ростовцы младшим своим
пригородом".
растроганный Михалко.
на верность Ярополку, после чего отправились с ним к Владимиру изгонять оттуда
Михалко. Силы были неравны - полки ростовские усилились полками муромскими и
рязанскими, во Владимире же никого не осталось, кроме простых людей и
посадских. Однако, несмотря на это владимирцы не выдали Михалко, а,
затворившись в городе, стали отбивать все приступы.
Ростова, который не мог простить своему бывшему пригороду возвышения при
Андрее Боголюбском.
бывать тому, чтобы старый город подчинялся младшему, а младший держал у себя
княжий стол", - говорили ростовские бояре.
простые посадские могут столь успешно стоять против дружины.
приступом, возьмем голодом".
непереносимым, что владимирцы вынуждены были сказать Михалку: "Делать нечего:
мирись либо промышляй о себе".
провожаемый жителями, вернулся в Чернигов. Владимирцы же заставили
Ростиславичей целовать крест, что они не сделают городу зла, и, открыв ворота,
впустили их.
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Зыков Виталий
Емилина Ника
Афанасьев Роман
Громыко Ольга