строк, то есть передают с меньшей четкостью, чем наши. Приемник,
поставленный Пичуевым в диск, вовсе не рассчитывался на телевизионные
стандарты Европы и США, он предназначался для других экспериментальных
целей. Смешно было думать о приеме Нью-Йорка или даже Парижа на советской
территории. Однако Пичуеву все-таки хотелось попробовать.
телецентры. Может быть, удастся принять программу, например, из Западной
Германии?
настройки, чувствуя себя будто в кабине летающей лаборатории, которая
поднялась сейчас на высоту около восьмидесяти километров. Если бы не
туман, всегда окутывающий нашу планету, то с этой высоты, как
представлялось Пичуеву, он смог бы увидеть огни далекого германского
города.
монотонные звуки. Инженер настроился поточнее. Вероятно, это сигналы
изображения. Нет, оказывается, это музыка. Правда, для нормального
человеческого уха она по меньшей мере странная, но Вячеслав Акимович
выносил ее стоически, зная, что после музыкального вступления начнется
передача кинохроники, о чем предупреждали ползущие по экрану надписи.
скрежетала шаровая мельница, будто перемалывала оконное стекло. Ревели
сирены, трещали пулеметные очереди, визжала пила, вдребезги разбивались
тарелки.
проверить, не появляются ли на экране темные полосы при громких звуках.
недостаточно хорошо спроектирована и настроена - слишком близки волны
звука и изображения.
слышался предсмертный визг поросенка. Ему вторили обезумевшие кошки, -
похоже на то, что тромбонисты и скрипачи выкручивали им хвосты. Жалобный
голосок флейты тщетно пытался прорваться сквозь грохот и вой, наконец
затих.
лицо с глубоко запавшими скулами, провалившимся ртом напоминало муляж,
картонный череп; казалось, даже видны пружинки, придерживающие нижнюю
челюсть. Вот она опустилась вниз, и человек заговорил. Голос у него был
тусклый, скрипучий.
вы увидите только что доставленную из Штатов интереснейшую кинохронику.
показавшими шедевры остроумия и изобретательности. Вы увидите чудеса
непосредственности и веселья, лишний раз подтверждающие неоспоримые
достоинства американского образа жизни. Посмотрите на наших веселых
парней, - похоронным голосом продолжал диктор. - Они умеют развлекаться.
Вячеслав Акимович хорошо понимал английскую речь ведущего программу, но
его самого понять не мог. Пустые глаза ничего не выражали. Слова - чужие,
он мусолил их, еле ворочая языком. Смотрите хронику, джентльмены, а мне
все это надоело до смерти. Наконец он исчез, уступив место юбилярам.
шляпах, далекие от "шедевров остроумия", довольствовались примитивным
тиром, где нужно было попасть мячом в пасть картонного льва, бросали
кольца на стену с нумерованным крюками, играли в кегли, вертели стеклянные
"колеса фортуны" с лотерейными билетиками, выигрывали иногда индюка, а
чаще всего дрянную свистульку.
развлечение. Нет, не в картонные маски они будут бросать мячи, а в живое
человеческое лицо. Да что там мячи! Это больно, если попадешь в нос, но
зрителям не очень смешно, а тому, кто подставляет физиономию, ничуть не
обидно. Нужно другое, повеселее. Например, шлепать по лицу сырым тестом.
Такую игру американских студентов видели сейчас советские люди на экране
телевизора. Среди них находились и бывшие студенты, теперь инженеры -
Пичуев, Дерябин, Поярков, лаборантка Надя и студент сегодняшний - Тимофей
Бабкин.
штанах бросали куски теста в мишень. Это широкий щит, в котором вырезана
дыра; кругом нее нарисованы кольца, как на настоящей мишени; дыра является
центром, или, как говорят, яблоком.
темном отверстии то появлялось, то исчезало залепленное тестом девичье
лицо.
унижения плакала она, размазывая по щекам слезы и тесто. Бросок, другой,
третий... На звонкую фанеру шлепаются тяжелые куски. Мимо. Опять мимо.
Зачем же так издеваться ужасно!
человеческого достоинства, воспитанная советским обществом, где женщина
пользуется особым вниманием и заботой, Надя не могла примириться с мыслью,
что на земле есть люди, которые забавляются публичным избиением плачущей
девушки. Наверное, это какая-нибудь бедная студентка, ей нечем жить, вот
она и решилась ради грошей стерпеть обиду и унижение. Неужели ее никто не
пожалеет? Какая страшная забава!
уже не одну, а несколько десятков играющих студенток. По всей вероятности,
игра им нравилась, хотя, с точки зрения нормального человека, она должна
бы вызывать совсем противоположные чувства.
две команды. В руках у них были ведра с мучной болтушкой. Свисток - игра
началась. Студентки бросились друг на друга и, черпая помои
разливательными ложками, выплескивали их в улыбающиеся физиономии
соперниц. Жидкость, как сметана, стекала по завитым локонам, ползла по
щекам, превращая красавиц мисс в жалкое человеческое подобие.
визгом накинулись на противника, опрокидывая ведра на их головы.
странно, но из этих вовсе не музыкальных звуков возникало что-то
напоминающее марш гладиаторов. Перед зрителями торжественно
продефилировали парни в трусах и лихо заломленных одинаковых шапочках.
помахивая рукой в ответ на рукоплескания и веселые выкрики студентов.
показывают чудеса силы и ловкости. Студентка философского факультета мисс
Лоис Пфефер - их достойная соперница.
постоять за себя. Она не похожа на покорную жертву, вроде живой мишени или
истерических мисс, обливаемых помоями. Интересно, в чем же заключается
игра веселых математиков и будущего философа? Мучной крем?
философа в очках и с хохотом бросились к ней.
понять. Взлетают брызги, слышатся крики. Игроки превратились в грязных
земляных жаб. У философа слетели очки. Мисс отчаянно отбивается и
старается попасть пальцем в глаз кому-нибудь из рьяных противников.
диктор услужливо объявил, что для нее существуют правила. В течение пяти
минут парни должны успеть набить грязью рот мисс Лоис Пфефер. Мисс имеет
право пользоваться всеми доступными ей методами самозащиты.
разорвала рот, отчего веселый парень вышел из игры. Его показывали как
героя, и герой этот позировал перед киноаппаратом, зажимая грязной рукой
сочившуюся кровь.
Вячеслава Акимовича.
следила за настройкой: не появится ли новое изображение? Вероятно, сейчас
работает Лондон. Почему бы не принять его передачу? Но девушка еще не
успела опомниться от виденного.
укладывается в сознании.
будут. - Пичуев внимательно рассматривал бегающие на экране строки. - Все,
что вы здесь видели, я читал в их журналах, когда интересовался
организацией американского телевидения.
ведь очень трудно представить себе всю эту мерзость. А какое отношение к
девушкам! - возмущалась она, чувствуя себя оскорбленной за все девичье
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Акунин Борис
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Шилова Юлия