застонал, побледнел. Левая рука слушалась плохо. Вид у него был
ошарашенный. Взглянул на распростертого тролля. Под тяжестью грузного
тела лезвие прошло целиком, тело уперлось в рукоять, а теперь из могучей
волосатой груди меч торчит на длину локтя.
Или уже убил. Да, думал, что уже убил, потому что померещилось, что их
двое. И бьются друг с другом.
разбежались. А то пешком придется. Иди-иди, не ленись! Тебе досталось
меньше.
явным облегчением. Мы все предпочитаем, чтобы неприятные вещи вместо нас
говорили другие.
нам позволяли наши избитые тела и распухшие суставы. Дорога шла вверх,
кони быстро уставали, мы останавливались, давали отдых, сами ели на
ходу. На третьем мини-привале Гугол пожаловался:
огненные реки. Про грешников, которых на вилы... Я, конечно, рад, что он
так спокойно воспринял ваши слова, что я... ну, что я не совсем
человек...
превращение, сказал, что ты из тех демонов, что признали Слово Божье и
приняли веру Христа. Ну ты ж наверняка слышал такую красивую легенду.
Вот я ею и воспользовался.
обидой:
можно кое-что придумать.
быть максимально полезным, ехал впереди, но конь его захромал, рыцарь
слез, начал осматривать копыта. Я слышал, как он воскликнул озабоченно:
рука пока еще... плоховата.
горных козлов?
козлов все еще нет. Грустно... Словом, наши кони не для таких дорог.
Только у сэра Ричарда Этот рогатый зверь даже не вспотел...
подниматься наверх по склону да еще тащить за собой коня... Хотя Гугол
прав, мой конь идет спокойно. Не вспотел, морда не в мыле, в то время
как кони Гугола и Сигизмунда уже никакие. Но сам Гугол держится, а он
слабее меня, впереди Сигизмунд, вообще в тяжелой кольчуге из толстых
колец да еще и кожаном доспехе с металлическими полосками толщиной в
палец. Единственное, что сделал молодой рыцарь, это снял шлем и повесил
на луку седла но и тогда шлем постоянно остается на расстоянии вытянутой
руки.
дьявола, - но я теперь зоррец а не какой-нибудь срединник! Никто не
заставал еще зоррца без доспехов и верного меча в крепкой руке!
похожими на мокрых тюленей, с удил слетали крупные клочья пены. Я бы
тащил их наверх и дальше, но Сигизмунд, несмотря на юность, более
опытный, чем мы с Гуголом, сказал коротко:
камнями, что воды никто не увидел, зато трава поднималась там крупная и
сочная. Мы расседлали коней, двое стояли, едва удерживаясь на копытах,
слишком усталые, чтобы даже напиться или сорвать зеленый листок, а мой с
самым задумчивым видом подобрал камешек и начал хрустеть им, как будто
отыскал кусок сахара. Сигизмунд поцеловал своего коня в теплые бархатные
ноздри.
вообще приходилось, как по карнизу двадцатиэтажного дома, когда внизу
только асфальт.
пронизывающим. Небосвод словно превратился в гигантскую глыбу льда.
Сигизмунд стучал зубами. Все расщелины были забиты снегом, а под ногами
то и дело хрустели льдинки.
высеки огонь, иначе дадим дуба.
Поежился от ветра, взмахнул руками, едва не сорвавшись с выпуклой
наледи. Пальцы его машинально сняли с пояса флягу с водой, но, поднеся
ко рту, пить раздумал. Зато я, поколебавшись, взял у него флягу, потом
снял с Сигизмунда шлем, налил немного воды. Оба смотрели на меня с
опаской.
одностороннюю линзу. Две пары глаз смотрели с непониманием. Когда по
собранному мху побежала яркая точка, Сигизмунд забормотал молитву. Пошел
дымок, и молитва стала громче. Вырвался язычок огня, Гугол завопил в
восторге, а Сигизмунд осенил себя, нас и адское пламя крестными
знамениями, читая все молитвы, которые знал, а знал он их великое
множество, хотя и не полностью, а только первые два-три слова, как мы
запоминаем песни.
сам сунул их под мышки. Костер наконец разгорелся, Гугол суетливо
подкладывал щепочки, ломал и выдирал все древесное, что торчало из
трещин, а Сигизмунд посмотрел на меня печальными, как у коровы, глазами
и произнес с великой мукой в голосе:
лице разгорался с новой силой. Я отмахнулся.
снова осенил себя размашистым крестным знамением. - Ваша милость!
лучи в фокус. Ну, приближай и отдаляй от щепочки, чтобы стало вот такой
яркой точкой. Чем меньше, тем лучше.
сильнейшим страхом и волнением на лице взял в руки линзу. Он держал ее,
как гремучую змею, не замечал, как от холода белеют пальцы, зато когда
от сведенных в кучку лучей пошел дымок, завопил и выронил линзу.
Сигизмунд снова перекрестился вытащил из-за пазухи серебряный крестик и
поцеловал.
орал и плясал вокруг рукотворного костра, величал себя волшебником. Я
привалился спиной к камню, съежился.
тело. - Железные мечи кажутся волшебными знающим только медные. Просто
вы теперь знаете больше, вот и все. Любое прозрачное тело вот такой
формы способно зажигать огонь. Сиг, вот увидишь, церковь это одобрит и
освятит! Это чистый огонь, огонь с небес, понял?
ты лупишь кресалом по огниву, а от ударов высекаются искры. Это было...
или казалось магией тем, кто увидел впервые. И считалось, что колдуны
прячут огонь в камнях... или боги запрятали от людей!.. а смельчаки
воруют. Прометеи, значит. Потом привыкли. И когда огонь вот так начал
добывать какой-нибудь сопляк никчемный, ну, тогда какой из него
Прометеи? Девальвация великих имен... Так и эта линза. Найти горный
хрусталь, отшлифовать, чтобы форма вот такая... понял? Правда, так огонь
можно добыть только в солнечную погоду, а вот для кремня и тесала нет
Панов Вадим
Лондон Джек
Юрьев Сергей
Каргалов Вадим
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий