Чтение 70–й страницы книги ~Колония~

- Совет хочет получить директорские полномочия для вмешательства, -
сказал помощник.

Врач торопливо сделал несколько шагов к пациенту, но Де Паоло поднял
хилую руку, останавливая ее.

- Минуточку, синьора, минуточку.

- Любая минута может стать последней, - отрезала она.

Не обращая на нее внимания, Де Паоло спросил помощника:

- Кто из членов совета хочет получить мои полномочия?

- Бовето. Мальков и Лю его поддерживают.

- А Уильямс, американец?

- Он против.

- Конечно. Никому не хочется увидеть на своей земле иностранные
войска, какие бы там не возникли у них трудности.

Вот сейчас наступает трудная часть подумал помощник.

- Сэр, боюсь, что я вынужден согласиться с Бовето и остальными. Совет
должен иметь полномочия действовать, даже если вы лишились такой
возможности.

Лицо Де Паоло исказилось В спазме боли.

- Или... умер, - охнул он.

Врач бросилась к нему. Эфиоп не мог положиться на свой голос. На
глаза у него навернулись слезы.

- Ты прав, сынок, как обычно, - сказал Де Паоло, когда врач прижал к
его руке шприц пистолет. - Подай мне документ.

Тот был скреплен дощечкой для письма. Эфиоп взял с дощечки ручку и
вложил ее в свободную руку Де Паоло. Старик расписался дрожащими слабыми
каракулями, а затем откинулся головой на пеноподушку.

- Конечно, - прошептал он. И закрыл глаза. Все мониторы принялись
выть скорбную похоронную песнь.

Врач оттолкнул эфиопа от постели и крикнул во встроенный в стене
передатчик:

- Реанимационную бригаду! Быстро!

Зная, что все это бессмысленно, помощник вышел из спальни с
отяготившим его руку подписанным документом на дощечке. В примыкающей к
спальне маленькой библиотеке мимо него промчалась реанимационная бригада,
катя с головоломной скоростью свою бесполезную машинерию.

Помощник вошел в гостиную, где раннее утреннее солнце освещало своими
лучами Бовето и нескольких человек из внутреннего штата Директора.

- Вот, - произнес он, вручая Бовето подписанные полномочия.

Одна из женщин, на лице у нее отражались испытываемая Эфиопом мука,
спросила:

- Он... он...

- Он умер, - безжалостно подтвердил эфиоп. И, повернувшись к
пытавшемуся принять сочувственный вид Бовето, добавил:

- Совету придется избрать нового Директора... и одобрить для него
новый штат сотрудников.

И, не говоря больше ни слова, он прошел через гостиную и вышел на
балкон. Позади он слышал рыдания, и не только женские. Пятьюдесятью
этажами ниже город начинал пробуждаться, начиная новый день. У него самого
снова застлало глаза. Последний раз глубоко вздохнув чистый, сладкий, как
вино, сицилийский воздух, помощник перекинул длинную ногу через балконные
перила и дал себе упасть в вечность.

- Вот они опять полезли.

Франт чуть не рассмеялся. Голландский туннель начинал вонять, словно
мусорная куча. Повсюду валялись кучи тел. По большей части беложопых. Всю
долгую ночь эти фраера из Джерси пытались пробиться сквозь туннель и
вернуться на Манхэттен. И все, чего они добились, это своего истребления.

Франт и его кучка черных удерживали манхэттенский конец туннеля, у
входа. Они построили баррикаду из перевернутых автомобилей и грузовиков и
разместили свои пулеметы и автоматические винтовки за баррикадой.

Беложопые лезли на них мелкими группами. По большей части - штатские.
Немного национальных гвардейцев в зеленых мундирах м шлемах. Лезли они в
автомобилях, а несколько раз пытались протаранить баррикаду грузовиками. И
добились только одного - сделали баррикаду еще больше, тяжелее,
непреодолимей.

Стоя между двух перевернутых автомобилей, Франт оглянулся через плечо
на безмолвную, залитую лунным светом ночь на улицах Манхэттена. Он
отправил группу ребят помоложе сыскать боеприпасов, чтобы у них все
имелось на случай, если джерсийские беложопые попробуют сунуться опять.
Ребята отсутствовали уже больше часа.

С тех пор все было тихо. До этой минуты.

- Вот они, опять полезли.

Франт расслышал громыхание, лязганье медленно приближающихся по
туннелю грузовиков.

Он не заметил слабого свиста летящих очень высоко реактивных
бомбардировщиков. В лунном свете их отработанные газы оставляли на
безоблачном небе прекрасные тонкие линии.

- Ебаный в рот! Ты погляди-ка!

Беложопые надвигались на них в огромным оранжевых снегоуборщиках,
бульдозерах, экскаваторах, шедших один за другим. Франт увидел двух
передних, таких больших, что они едва могли проползти бок о бок по
туннелю. А за ними ползли другие. Словно армейские танки. А их массивные,
толстые стальные отвалы выпирали перед ними, словно прощупывающий кулак
боксера. Первый залп из пулеметов и автоматов безвредно забарабанил по
щитам.

Они, казалось, нацеливались прямо на Франта. Он с трудом сглотнул и
заорал:

- Беречь патроны! Дуй на пешеходный путь и бей их с боку!

В туннеле зазвенело от стрельбы. Ноздри ему жег едкий запах кордита.
Франт увидел, что на кабинах бульдозеров лежат солдаты и стреляют в свою
очередь по ним. Пара ребят рванула на пешеходный путь, где скучающие
портовые легаши бывало следили за проносящимися по туннелю машинами. Они
замочили одного из солдат и бросили по ближайшему бульдозеру пару бутылок
с зажигательной смесью.

Горящий керосин разлился по кабине бульдозера. Франт расслышал вопли
водителя. Но даже охваченный пламенем, бульдозер продолжал двигаться.

Он врезался в баррикаду как раз тогда, когда шедший рядом с ним
снегоуборщик вмазал по другому концу наваленных грузовиков и автомобилей.
Вся баррикада начинала медленно ползти назад.

- Назад! - заорал Франт. - Бей по водителям! Бей по водителям!

Ребят давили, поймав в капкан между ревущей, скрипящей, медленно
движущейся ордой машин. Франт пальнул из автоматической винтовки и стал
пятиться назад, стреляя с бедра. Это казалось, не производило ни малейшего
эффекта. Вся чудовищная стена автомобилей и грузовиков по-прежнему ползла
на него.

Высоко в небе бомбардировщики сделали над городом один круг, а затем
стали сбрасывать свои мертвенно-черные канистры. Металлические яйца падали
до назначенной высоты, а затем взрывались пиротехническими вспышками и
рассеивали миллионы крошечных золотистых прядей, сыпавшихся на весь
Манхэттен. Опустошив свои бомболюки, бомбардировщики развернулись,
сохраняя идеальное построение, и направились на базу.

Золотистые пряди рассыпались с ясного неба. Они застилали улицы и
крыши, тенты и пустые автостоянки, разбитые машины, взорванные здания,
лежащие по мостовой трупы. Почти целую минуту они лежали спокойно,
сверкавшим при лунном свете золотистым порошком.

А затем каждая прядь начала выдавать запрограммированные реакции.
Большинство из них просто с шипением выделяли вредные газы, вступавшие в
реакцию с тканями человеческой носоглотки, вызывая резкую тошноту и
головокружение. Другие пряди представляли собой микроминиатюрные
электронные передатчики, испускавшие низкочастотные волны,
интерферировавшие с электрическими импульсами человеческой нервной
системы. Всякий находившийся в пределах пятидесяти метров от такой нервной
"зуды", чаще всего падал в эпилептическом припадке. При испытании
подопытные откусывали себе языки и ломали в конвульсиях кости. А некоторые
задохнулись, другие получили неизлечимые повреждения мозга.

Франт и его шайка отступили перед неотвратимым нажимом бульдозеров и
снегоуборщиков. Всю самодельную баррикаду подняли, толкнули и выперли с
визгом, скрежетом и стоном из пасти туннеля. Молодые негры рассеялись,
когда бульдозеры и снегоуборщики стали выкатывать из туннеля. Но убежали
они недалеко.

Рассыпавшись веером, они припали на колено и хлопнулись,
распростершись на мостовой, и принялись прострачивать левиафанов
подкалиберным автоматным огнем, с легкостью расшибавшим окна и убивавшим
водителей. Ехавшие на кабинах или позади них солдаты стали легкой мишенью
для перекрестного огня. Строй бульдозеров заколебался. Один за другим они
вываливали на площадь и либо врезались в здания, либо останавливались со
свистом и стоном.

Однако шедшая за бульдозерами пехота тоже стреляла. Из дробовиков,
древних автоматов Томпсона, винтовок, пистолетов - всего, что смогли
заполучить в свои руки.

И в разгар этой перестрелки пошел снег.

Снег? - удивился Франт, когда с ясного неба медленно опустились
золотые пряди.

Миг спустя на площади забурлили тучи серовато-желтого газа,
поднимавшегося с земли, с машин, с кабин бульдозеров. Люди вдруг стали
метаться и дергаться, словно бешеные собаки, позабыв про оружие, кашляя,
задыхаясь, ломая руки и ноги, корчась в спазмах.

Франту хотелось блевануть. Все сделалось туманным, нечетким. Он упал
на колени. Надо побороть это! - завопил он себе. Надо! Он нащупал свою