приедешь с Острова и еще раз посмотришь, как я жонглирую на ступенях трона
Конфалума. Обещаю. Да, на ступенях трона.
высокими стройными мачтами, под командой хьорта Эйзенхарта, адмирала Леди,
и несли пассажиров: Лорда Валентина Короналя, его первого министра Стифона
Делиамбера вруона, его адъютантов - Карабеллу из Тил-омона и Слита из
Нарабала, его военного адъютанта Лизамон Холтен, его полномочных министров
Залзана Кавола - скандара и Шанамира из Фалкинкипа, и других. Флот
направился в Стойен на конце алханролского мыса Стойендар, в дальней
стороне Внутреннего Моря. Корабли уже не одну неделю были в море,
подгоняемые западным ветром, который дул в этих водах поздней весной, но
берега еще не было видно и не будет видно много дней.
задач, стоявших перед ним, но и не торопился начинать их: ему нужно было
время, чтобы привыкнуть к своему восстановленному мозгу и обдумать, кем он
был и кем надеется стать. А для этого что может быть лучше великих
просторов океана, где лучше великих просторов океана, где ничто, кроме
узора облаков, не меняется и время как бы стоит на месте? И Валентин
часами стоял у поручней флагманского судна "Леди Тиин", в стороне от своих
друзей.
характером, чем Валентин жонглер, не без отталкивающих качеств души,
которые иной раз встречаются у правителей... Бывшее "Я" Валентина казалось
ему рассудительным, здравомыслящим и уверенным. Это был человек серьезный,
но любящий шутку, понимающий природу, ответственности и обязательства. Он
был хорошо воспитан, как и должен быть тот, кто всю жизнь проводил в
подготовке к высокому положению, в основательном изучении истории,
законодательства, управления и экономике, чуть меньше - литературы и
философии и, насколько представлял Валентин лишь поверхностно -
математических и физических наук, которые были не в ходу на Маджипуре.
все еще не объединился с этим другим "Я" и имел тенденцию думать "он" и
"я" или "мы", вместо того, чтобы видеть себя единым целым, но брешь эта с
каждым днем уменьшалась. Слишком велик был вред, нанесенный мозгу Короналя
в Тил-омоне, чтобы теперь не было разрыва между Лордом Валентином и
Валентином-жонглером. Возможно, вдоль этой трещины навсегда останется
рубец, но Валентин мог по желанию перешагнуть эту трещину и идти в любую
точку своей прежней линии жизни, в детские годы или в короткое время
своего царствования. И, куда бы он не заглянул, он видел такое богатство
знаний, опыта, зрелости, о каком и не мечтал во время своих странствий. Он
входил в эти знания, как в энциклопедию, в библиотеку, и был уверен, что
полное объединение с его прежним "Я" своевременно произойдет.
линия суши.
пятно? Это гавань Стойен.
трубу. Валентин-жонглер ничего не знал об Алханроле, кроме того, что это
самый большой континент на Маджипуре, первый из заселенных людьми, место
огромной населенности и потрясающих чудес природы и местопребывание
правительства Маджипура, дом Короналя и Понтификса. Но память Лорда
Валентина знала много больше. Для него Алханрол означал Замковую Гору,
саму по себе планету, на склонах которой можно было потратить всю жизнь и
не успеть насытиться всеми чудесами Пятидесяти Городов. Алханрол - это
Замок Лорда Малибора на Горе, потому что Валентин так называл его, когда
был мальчиком, и сохранил привычку даже во время своего правления. Теперь
он мысленно видел этот замок, охватывающий вершину Горы, которая походила
на многорукое существо, протянувшее свои скалы и пики и альпийские луга, а
ниже - громадные долины и складки. Замок со многими тысячами комнат,
здание, которое как бы жило собственной жизнью и добавляло по собственному
желанию новые флигеля и пристройки. А Алханрол был также бугром над
Лабиринтом Понтификса, и сам противоположность Острова Леди. Леди жила во
Внутреннем Храме на согретом солнцем и омытой ветром высоте, окруженной
кольцом открытых террас, а Понтификс зарылся, как крот, глубоко в землю, в
самую нижнюю часть своего королевства, окруженную кольцами Лабиринта.
Валентин только однажды был в Лабиринте - по поручению Лорда Вориакса,
много лет назад, но воспоминание о винтовых пещерах все еще было свежо.
и животные-растения Стойендара, которые он скоро увидит, и деревья
Треймона, и каменные руины Веласьерской равнины, которые, как говорят,
существовали еще до появления человека на Маджипуре. Тонкая линия на
востоке стала шире, но вся еще была едва заметна. Валентин ощутил всю
обширность Алханрола, развертывающуюся перед ним, как титанический
свисток, и спокойствие, дарившее в его мозгу все время путешествия, сразу
растаяло. Он жаждал как можно скорее высадиться на берег и начать поход к
Лабиринту.
представление на палубе.
хьортов, более стройный, чем большинство его соплеменников, и имел до
странности сдержанные манеры, что Валентин находил несколько неприятным.
Леди весьма высоко ценила адмирала.
снова заняться этим ремеслом, вот как раз подходящий случай отпраздновать
благополучное окончание нашего плавания.
не нравились такие штучки на борту его флагмана.
на корабле, он часто двигал своими четырьмя руками в ритме жонглирования,
хотя никаких предметов не держал. Ему было труднее, чем кому-либо другому
мириться с обстоятельствами в походе через Маджипур. Год назад Залзан
Кавол был королем в своей профессии, непревзойденным мастером
жонглирования, со славой едущего из города в город в своем поразительном
фургоне. Теперь же он был лишен всего. Фургон сгорел в лесах Пьюрифайна,
два брата остались там же, а третий - на дне океана.
повиновения, а вместо представления перед пораженной публикой, наполняющей
его карманы кронами, он идет теперь в кильватере от места к месту как
второстепенный персонаж. В Залзане Каволе копилась неиспользованная сила и
энергия. Это было видно по его лицу и поведению, потому что в прежние дни
его грубый характер выплескивался наружу, а теперь стал как бы
придавленным и вообще мягким, и Валентин понимал, что это признак тяжелого
внутреннего кризиса. Агенты Леди нашли Залзана Кавола на Террасе Оценки,
где он неуклюже и сонно выполнял черную работу и как бы покорился тому,
что будет заниматься ею до конца жизни.
дубин фута в четыре длиной, лежавших кучей возле мачты. - Прошлой ночью,
когда все спали, мы с Ирфоном попрактиковались с ними. Если твой адмирал
не возражает, мы возьмем их вечером.
увидишь.
Это было впервые после Илиривойна, а с тех пор, казалось, прошла вечность.
Однако, пользуясь импровизированным набором предметов, собранных
скандарами, все быстро вошли в ритм.
обменивались дубинками, Залзан Кавол, Ирфон и Роворн придумали
замысловатый новый обмен вместо того, который пропал со смертью их трех
братьев. На минуту показалось, что вернулись старые добрые времена
Фалкинкипа или Дюпорна, когда ничто не имело значения, кроме как быть
нанятым на фестиваль или в цирк, и самое главное было - держать
координацию руки и главы. Но те дни более не вернутся. Теперь труппа
ввязалась в политическую интригу со сменой Власти, и никто из них не
станет прежним. Эти пятеро обедали с Леди, делили жилье с Короналем, плыли
на свидание с Понтификсом; они уже стали частью истории, даже если
компания Валентина ни к чему не приведет. Но все-таки они снова
жонглировали, как если бы жонглирование было всем в их жизни.
Валентин думал, что Леди и ее иерархам достаточно закрыть глаза, чтобы
добраться до любого мозга на Маджипуре, но все оказалось не так просто:
связь была неточной и ограниченной. Первым делом нащупали скандаров на
внешней террасе. Шанамир был на Втором Утесе и по своей юношеской