прежнее обличье. - Война будет продолжаться, - сказал он. - Пока я
позволяю вам оставаться на вашем посту, но предупреждаю: оставьте
предательские попытки связаться с противником. А что касается святого
Лорда Валентина, то его жизнь принадлежит мне. В день освящения Велалисера
его кровь омоет Столы Богов. Берегись, Данипьюр, иначе я использую твою
кровь для тех же целей.
сказала жрица Талинот Эсулд. - Он просит вас, принц Хиссуне, провести ночь
в королевской резиденции в Нуминоре и отправиться к нему с утра.
нависавшую над Нуминором. Она была ослепительно яркой, до боли в глазах,
светилась почти как солнце. Когда несколько дней назад во время плавания с
Алханроеля они впервые увидели Остров, он прикрывал глаза рукой от
нестерпимого белого сияния, ему хотелось вообще отвернуться, а стоявшая
рядом с ним Эльсинома так и сделала, воскликнув: "Что там такое яркое? Мы
не ослепнем?" Но теперь, при ближайшем рассмотрении, белый камень уже не
пугал: исходивший от него свет выглядел чистым, успокаивающим и напоминал
скорее лунное, а не солнечное сияние.
стремительно - но не настолько быстро, чтобы утихомирить растущее в
Хиссуне с каждым днем нетерпение, - нес их корабль от Алайсора до Острова.
Нетерпение еще подгоняло его, когда он ступил на берег Острова. Но сейчас
он уже понимал, что нужно проявить выдержку и приспособиться к неспешному
ритму жизни Острова и его безмятежной госпожи, иначе ему никогда не
удастся сделать то, ради чего он здесь появился.
когда в сопровождении жриц проходил по небольшому портовому городку к
королевской резиденции Семь Стен. Он подумал, что магии Острова невозможно
противиться: такое это спокойное, безбурное, мирное место, которое каждой
своей чертой свидетельствует о присутствии Леди. Сейчас бедствия,
потрясавшие Маджипур, представлялись Хиссуне пустой выдумкой.
Он лежал в великолепных покоях, убранных восхитительными темными тканями
старинной работы. Здесь, насколько он знал, до него отдыхали великие Лорды
Конфалум, Престимион и сам Стиамот; и ему казалось, что все эти древние
короли бродят поблизости, переговариваясь шепотом между собой, а их слова
- насмешка над ним: выскочка, щеголь, павлин. Нет, говорил он сердито
самому себе, то всего лишь шелест волн внизу. Но сон не приходил, и чем
сильнее он хотел заснуть, тем меньше ему это удавалось. Он встал, принялся
расхаживать по комнатам, вышел во двор, решив поднять кого-нибудь из слуг,
чтобы ему принеси вина, но никого не нашел и через некоторое время
вернулся в спальню и опять закрыл глаза. На этот раз ему показалось, что
Леди слегка, мимолетно, коснулась его души: нет, то было не послание, а
лишь прикосновение, легкое, как дуновение, пахнувшее на его душу, нежное
"Хиссуне, Хиссуне, Хиссуне", после чего он успокоился, задремал и
погрузился в глубокий сон безо всяких сновидений.
Эсулд, которая проводила их до подножия огромного белого утеса, где их
ожидали флотеры, чтобы доставить на верхние ярусы Острова.
выше и выше, как во сне. Хиссуне боялся открывать глаза, пока флотер не
остановился на посадочной площадке. Здесь он оглянулся на сверкающую на
солнце морскую ширь, простирающуюся до далекого Алханроеля. Внизу вонзался
в море двойной волнолом Нуминора. Флотер доставил их через густо поросшее
плато к подножию Второй Скалы, поднимавшейся вверх так отвесно, что
казалось, будто он занимает все небо. На ночь они остановились я домике,
расположенном на Террасе Зеркал, где из-под земли вырастали массивные
валуны черного полированного камня, напоминающие таинственных древних
идолов.
утес, на высоту нескольких тысяч фугой над уровнем моря, где находилось
убежище Леди. Воздух на вершине Третьей Скалы был удивительно прозрачен, и
предметы, расположенные в нескольких милях, выглядели отчетливо, как под
увеличительным стеклом. Высоко в небе лениво описывали круги неизвестные
Хиссуне птицы с округлыми красными телами и громадными черными крыльями.
Хиссуне и Эльсинома вновь проследовали к центру плоской вершины Острова,
преодолевая террасу за террасой. Наконец они остановились там, где среди
поразительно безмятежных садов в видимом беспорядке были разбросаны
строения из белого камня.
Внутренний Храм.
непритязательном, при котором имелись мерцающий водоем и тенистый садик,
окруженный древней изгородью из переплетенной лозы. На рассвете слуги
принесли им охлажденные фрукты и жареную рыбу, и они поели. Появилась
Талинот Эсулд. С ней пришла еще одна жрица, рослая седовласая женщина с
проницательным взглядом. Она приветствовала их по-разному: Хиссуне -
жестом, подобающим при обращении к принцу Горы, но как-то небрежно, почти
пренебрежительно, а, повернувшись к Эльсиноме, она взяла обе ее руки в
свои ладони и довольно долго не выпускала, тепло и одновременно пристально
глядя ей в глаза, а потом произнесла:
сын ожидают вас.
вот-вот пробиться через низкую облачность. Они миновали сад, где на каждом
листочке мерцали капельки росы. Впереди шла Лоривайд, а замыкала их
маленькую колонну Талинот Эсулд. Затем они прошли по мостику из белого
камня, настолько хрупкому на вид, что казалось, он может рухнуть даже от
самых легких шагов, и оказались в широком поле, на другой стороне которого
располагался Внутренний Храм.
было выстроено из того же полупрозрачного белого камня, что и мост. В
самом центре его находилась невысокая ротонда с плоской кровлей, от
которой, подобно лучам звезды, разбегались восемь длинных, тонких,
равноудаленных крыльев. Никаких украшений; все чисто, строго, просто и
безупречно.
бассейном посередине, их ожидали Лорд Валентин и его мать, Леди.
на Леди, то на Валентина, не зная, кому из Владык следует сначала оказать
знаки внимания. Он решил отдать предпочтение Леди. Но в какой форме это
должно выражаться? Нет, конечно, он помнил знак Леди, но нужно ли делать
знак непосредственно ей, как знак звездного огня Короналу, или то будет
непозволительной бестактностью? Хиссуне терялся в догадках. Его обучение
не предусматривало встречи с Леди.
он ожидал. Щеки, лоб и уголки глаз покрывала сетка глубоких морщин, в
волосах сверкали седые пряди. Но улыбка, излучавшая тепло и силу, подобно
полуденному солнцу, красноречиво свидетельствовала об энергии и бодрости,
еще не покинувших ее; Хиссуне почувствовал, как от этой улыбки куда-то
улетучиваются все его сомнения и страхи.
его намерения, прежде чем он успел пошевелиться, и отрицательно качнула
головой, а потом протянула ему руку. Хиссуне каким-то образом осознал,
чего от него ждут, и на мгновение слегка прикоснулся кончиками пальцев к
ее пальцам, получив от Леди поразительный, приводящий в трепет, заряд
бодрости, от которого мог бы пошатнуться, если бы не держал себя в руках.
И он почувствовал, как вместе с этим внезапным приливом энергии к нему
стремительно возвращаются уверенность, сила и самообладание.
происшедшие с того раза, когда он в последний раз видел Коронала в
Лабиринте, в самом начале злосчастной великой процессии. Тогда Лорд
Валентин был подавлен страшной усталостью, но даже при том черты его
излучали внутренний свет, какую-то неукротимую жизнерадостность, которой
не могло скрыть никакое утомление. Но сейчас все было иначе. От жестокого
сувраельского солнца его кожа потемнела, а волосы выгорели, что придавало
ему странно свирепый, почти варварский вид. Глаза ввалились и сделались
почти не видны, а лицо высохло, покрылось морщинами, и в его выражении не
осталось и следа душевности, составлявшей наиболее яркую черту характера
Коронала. Он мнился совершенным незнакомцем: угрюмым, напряженным,
отчужденным.
нетерпеливо отмахнулся, схватил Хиссуне за руку и на мгновение крепко сжал
ее, что ничуть не убавило беспокойства принца. Никто не здоровается с
Короналами за руку. Подобно соприкосновению с Леди, рукопожатие тоже
заставило Хиссуне почувствовать, как в него вливается энергия, но в
отличие от предыдущего раза сейчас он ощутил смущение, замешательство,
смятение.
Эльсиному, которая камнем застыла у порога при виде двух Владык Маджипура
в одной комнате. Охрипшим голосом Хиссуне представил:
Доставалов Александр
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Лукин Евгений
Перумов Ник