осведомился де Сойя, поглядев на Грегориуса.
она не запрещена?
в который уже раз бросил взгляд на луну за окном. "[Очередная загадка],
- подумалось ему. - [Когда мы ее решим, девчонка окажется в моих
руках]". - Поэма действительно запрещена. - Де Сойя повернулся и
направился к двери, жестом приказав Реттигу скатать ковер. - Пошли. - Из
его голоса начисто исчезла всякая усталость. - У нас много дел.
залитом светом кубрике, похожи на страшные сны, рано или поздно
посещающие каждого из нас. Вы знаете, что я разумею: сны, в которых мы
попадаем в собственное прошлое, но не можем понять, с какой стати нас
туда занесло и что за люди вокруг. Когда меня втолкнули в кубрик, я
вдруг испытал кошмарное ощущение - будто все это мне почему-то знакомо.
Не забывайте, большую часть своей жизни я провел в казармах и кубриках,
казино и камбузах. Мужские компании были привычны, даже чересчур;
громкая похвальба в устах городских жителей, которые и сами не рады, что
ввязались в авантюру, представлявшуюся в городе совершенно безопасной,
мне давным-давно надоела. Впрочем, к ощущению привычности примешивалось
нечто иное - возможно, причиной тому были своеобразный диалект рыбаков,
их одежда, дым дешевых сигарет... Вдобавок я отчетливо сознавал, что
стоит кому-нибудь из них заговорить со мной, как меня в два счета
раскусят.
кофейником (этим все кубрики похожи друг на друга), и я направился к
нему, постаравшись принять небрежный вид. Отыскал сравнительно чистую
чашку, налил себе кофе, продолжая одновременно наблюдать за лейтенантом.
Тот вроде бы удостоверился, что я здесь не чужой, повернулся и вышел,
уведя за собой солдат. Я пригубил дрянной кофе, с удивлением заметил,
что моя рука, несмотря на переполнявшие меня эмоции, отнюдь не дрожит, и
стал прикидывать, как мне выбраться.
амуниция - нож с пистолетом и передатчик. Значит, я в любой момент могу
взорвать заряды и, воспользовавшись суматохой, добежать до того места,
где спрятал ковер-самолет. Просто так провести плот мимо платформы не
удастся, слишком много на ней часовых. Я подошел к окну, которое, по
моим прикидкам, смотрело на север: из него виднелись горизонт, озаренный
светом восходящих лун, и арка портала. Окно не открывалось - рама была
то ли закрыта на задвижку, которой я не заметил, то ли прибита гвоздями.
Чуть пониже окна находилась гофрированная стальная крыша, но до нее, к
сожалению, было не добраться.
толстый из них. На нем была пятнистая фланелевая рубашка, парусиновые
брюки и жилет, почти такой же, как у меня; на поясе висел рыбацкий нож.
Должно быть, солдаты приняли кобуру, которая виднелась из-под моего
жилета, за чехол для ножа...
солдат. По-видимому, рыбаки прилетали сюда со множества планет, поэтому
мой акцент вряд ли кого-то насторожит. И то хорошо.
который по вкусу напоминал речной ил. С вояками моя уловка сработала,
подействует ли она на рыбаков?
Сент-Терез. Тебя на гидроплане не было. Давай выкладывай, откуда ты
взялся.
"Выдрами". Отстал от них в Сент-Терез.
повторенное несколько раз. Двое отделились от компании и направились к
двери. Толстяк ткнул в меня пальцем.
не видел. Стой здесь и никуда не уходи, понял?
позвать лейтенанта, чтобы он во всем разобрался. Пойду схожу за ним.
теперь царила тишина, распахнул дверь и вышел на палубу.
изготовку. Слева показался тот самый лейтенант, с которым я имел
неосторожность столкнуться. Он спускался по трапу с двумя штатскими и
дородным мужчиной в мундире капитана.
меня неприятности. Вполне возможно, я попался. Передатчик выключать не
буду, чтобы ты могла слышать. Плывите к порталу. И не вздумай отвечать!
- Для полного счастья мне не хватало только детского голоска из
микрофона в разгар беседы. - Эй! - Я шагнул навстречу капитану и
протянул ему руку. - Вас-то я и ищу!
"Выдрами", но мы его не видели. Наверняка из тех браконьеров, про
которых вы нам все уши прожужжали.
успел сказать что-нибудь умное, солдаты схватили меня за плечи, а
лейтенант надел мне наручники. Старомодные, металлические, однако весьма
надежные: они стиснули запястья с такой силой, что у меня чуть не
отнялись руки.
изначально была обречена на провал. Солдаты до сих пор не додумались
обыскать задержанного - и вообще, вместо того чтобы, держа под прицелом,
спокойно обыскать Рауля Эндимиона, разоружить, а потом уж надеть на него
наручники, они стояли вплотную ко мне, - однако через несколько секунд
им наверняка придет в голову здравая мысль.
схватил капитана за рубашку и толкнул его на рыбаков. Раздались крики,
началась суматоха, которой я не преминул воспользоваться: повернулся,
изо всех сил ударил первого солдата ногой в пах и попытался сорвать с
плеча у второго винтовку. Солдат закричал, стиснул оружие обеими руками
- а когда я дернул за ремень, врезался головой в переборку и затих. Тот,
что стоял на коленях, прижимая ладонь к животу, разорвал мне свитер,
заодно стащив с меня очки ночного видения. Я пнул его в лицо, и он
повалился ничком.
выстрелив, прикончит не только диверсанта, но и своих подчиненных, а
потому ударил меня рукоятью по голове.
глаз посыпались искры. Ощутив, как из раны потекла кровь, я окончательно
разъярился. Резко развернувшись, я ударил лейтенанта кулаком в лицо. Он
взмахнул руками, перевалился через поручень и рухнул в море. На
мгновение все замерли, прислушиваясь к крикам, которыми он оглашал ночь
на протяжении всех двадцати пяти метров, отделявших палубу от
поверхности воды.
мелькнули подошвы лейтенантских башмаков, я перепрыгнул через
распростертого на палубе солдата, распахнул дверь и ворвался в кубрик.
Рыбаки толпились у окон, наблюдая за тем, что происходит снаружи. Как ни
странно, меня никто остановить не пытался; я проскочил сквозь толпу,
словно нож сквозь масло.
то ли солдат - крикнул:
мной вдогонку бросятся сотни игл. Одним движением я вскочил на стол,
закрыл лицо руками и, выставив вперед правое плечо, прыгнул в окно.
что-нибудь еще в том же духе, моя песенка спета и вместо удачного побега
получится грубый фарс - я отскочу от окна, точно мячик, и меня тут же
подстрелят или закуют в кандалы на потеху солдатне. В принципе на
платформе посреди океана окна и должны быть небьющимися. Но когда я
несколько минут назад притронулся к окну, мне показалось, что в нем
обыкновенное стекло.
телом осколки стекла. Кажется, я вышиб стекло вместе с рамой; по крайней
мере в жилете торчали щепки. Отряхиваться было некогда. На краю крыши я
остановился: инстинкт побуждал меня катиться дальше, пока по мне не
стреляют, в надежде на то, что внизу окажется палуба; здравый смысл
советовал сначала удостовериться, а память подсказывала, что с этой
стороны платформы никакой палубы нет.
ухватился пальцами за карниз и бросил взгляд под ноги. Палубы
действительно не было. Метрах в двадцати подо мной плескались фиолетовые
волны, сверкавшие в лунном свете.
толпились солдаты; стоило мне высунуть голову, как один из них тут же
выстрелил. Облако игл пронеслось в двух-трех сантиметрах над моими