воляющие говорить, что первоначально наш пан писался Мнишич) приехал в
Польшу из Чехии и сделал неплохую карьеру. Оба его сына, Николай и
Юрий*, тоже весьма недурно устроились при дворе короля Сигизмунда-Авгус-
та - правда, карьера их была довольно специфической... Король был
большим любителем женского пола - и "девочек" поставляли как раз Мнише-
ки. Существует рассказ про то, как однажды Юрий, переодевшись монахом,
проник в бернардинский монастырь, где воспитывалась некая юная очарова-
тельная мещаночка, уговорил ее оттуда бежать и привез к королю. Если это
и неправда, то придумана она кем-то, кто прекрасно знал братьев.
всюду Юрий так и писался - "Юрий" ("Юрий" - это "Георгий", но "Георгий"
по-польски - всегда "Ежи").
нов, баб-шептух, гадалок и знахарок, к которым король, по-ребячески суе-
верный, питал чуть ли не большую слабость, чем к прекрасному полу, -
правда, с совершенно другими целями...
ности после его смерти. Когда король умер, оказалось, что его казна со-
вершенно пуста - исчезло и золото, и драгоценности. Сокровищница была
очищена так, что для покойника даже не нашлось приличного погребального
наряда. Естественно, тут же возник вопрос: что было в нескольких мешках
и огромном сундуке, которые слуги Юрия Мнишека вывезли из королевского
замка (сундук, "который едва подняли шесть человек" - за шесть дней до
смерти короля, а мешки - в ночь после смерти)?
ниры. Ни сестра короля, ни сейм в эти сказочки не верили, но расследова-
ние ни к чему не привело. Во-первых, "мешки и сундуки" вывозил в те дни
не один Мнишек, во-вторых, за пана Юрия вступилась многочисленная родня,
и дело угасло как-то само собой. Договорились считать, что королевская
казна с самого начала была пуста...
лихую беспечность - назовем это так... Когда в Жечи Посполитой на неко-
торое время приобрели влияние кальвинисты и ариане (арианство - течение
в православии, признаваемое ересью и католиками, и православными), Юрий
Мнишек водил знакомство главным образом с ними. Одна его сестра была за-
мужем за видным арианином Стандицким, другая - за кальвинистом, краковс-
ким воеводой Фирлеем, сам Мнишек женился на Гедвиге Тарло, девушке из
знатной арианской семьи.
ный католик и покровитель иезуитов, в голове у Мнишека, надо полагать,
наступило просветление, и он моментально стал верным католиком: в удар-
ные сроки построил за свой счет два монастыря, а Львовской иезуитской
коллегии подарил десять тысяч золотом...
Вишневецкого (Вишневецкий, правда, был православным, но Мнишека такие
мелочи не останавливали - князь как-никак был еще и некоронованным коро-
лем "русской земли"...)
ради этого, пожалуй, мог бы поверить и в то, что "названный Дмитрий" -
тетушка германского императора... Насчет Мнишека нет никаких сомнений и
двусмысленностей - его привлекали чисто меркантильные возможности, отк-
рывавшиеся перед тестем русского царя...
Вишневецкими и Мнишеком отнюдь не для московского трона, а для краковс-
кого! Мало кто об этом помнит, но из сохранившихся документов известно
точно: магнаты первоначально лелеяли замысел свергнуть Сигизмунда и сде-
лать королем Жечи Посполитой как раз Дмитрия, подходившего по всем
статьям: сын Грозного, следовательно, Рюрикович, следовательно, в
родстве с пресекшейся династией Ягеллонов. А настоящий он или нет - дело
десятое. Вишневецкие верили, что настоящий, Мнишек наверняка не верил
никому и ничему, но все трое всерьез собирались короновать Дмитрия в
Кракове.
многие против. И взоры обратились в другую сторону, на восток...
новники отнеслись к воскресшему сыну Грозного без всякого энтузиазма.
Коронный гетман Ян Замойский (недруг иезуитов, кстати) выражался недвус-
мысленно: "Случается, что кость в игре падает и счастливо, но обыкновен-
но не советуют ставить на кон дорогие и важные предметы. Дело это такого
свойства, что может нанести вред нашему государству и бесславие королю и
всему народу нашему". Стоит уточнить, что эта позиция была результатом
не каких-то высокоморальных убеждений, а конкретной и четко выраженной
боязнью ответного удара со стороны Москвы. Ту же позицию занимали влия-
тельные государственные и военные деятели Станислав Жулкевский и Ян Ход-
кевич. Вообще в Польше, то есть так называемых "коронных землях", отно-
шение к новоявленному царевичу было самое прохладное. Король Сигизмунд,
как можно судить, в подлинность царевича не верил, однако под нажимом
родни Мнишека и благодаря авторитету Вишневецких вынужден был принять
"Дмитрия", подарить парочку золотых безделушек и туманно пообещать со-
действие.
на всех парусах. Для Дмитрия уже набирали войско - главным образом каза-
ков и беглецов из России.
пы римского на письме-донесении нунция Рангони, папа тоже не верил, что
Дмитрий - настоящий. Иначе не написал бы: "Это вроде воскресшего короля
португальского" (имелся в виду Лжесебастиан, чье самозванство было ясно
с самого начала). Дмитрий, встретившись с папскими посланцами, по своему
обыкновению на обещания не скупился, заявив, что, взойдя на русский
престол, моментально присоединит русскую церковь к Римской. При таких
ставках можно было и деликатно забыть, что Дмитрий - вроде "короля пор-
тугальского"...
ему создать "армию вторжения", ни в коей степени не было католическим.
Константин и Адам Вишневецкие - православные (первым из Вишневецких, как
мы уже говорили, в католичество перешел Иеремия десятки лет спустя), как
и другой сподвижник Лжедмитрия, тоже, не исключено, служивший идее - ли-
товский пан Роман Рожпнский. Подавляющее большинство тех, кто встал под
знамя Дмитрия, тоже были православными - казаки, литовские и западно-
русские люди. Два секретаря Лжедмитрня, братья Ян и Станислав Бучинские,
были хотя и чистокровными "ляхами", то есть "коронными" поляками, но -
не католиками, а протестантами...
запретить ничего и никому не мог, какие бы нехорошие предчувствия его ни
терзали...
ного "популярного очерка" под названием "Русская история" славны не
только тем, что в качестве доказательств своих построений шпарили стра-
ницами вместо летописей и других источников отрывки из романов В. Яна и
В. Чивилихина. Касательно Лжедмитрия они ухитрились написать следующее:
король-де Сигизмунд "ПОВЕЛЕЛ Вишневецким, Мнишеку и другим дворянам сос-
тавить рать из вольницы и выступить против Бориса".
времени, подобные утверждения могут вызвать лишь здоровый хохот...
не мог "повелевать". Поскольку самодержцем не был вовсе, а был не более
чем своеобразной парадной фигурой, содержавшейся для чистой декорации.
Шляхта, начиная от магнатов и кончая однодворцами, имела одну-единствен-
ную серьезную заботу - следить, чтобы очередной король, чрезмерно о себе
возомнив, не вздумал "повелевать". В случае, если венценосец делал такие
попытки, его усмиряли быстро и надежно - поскольку в стране не существо-
вало механизма, способного обеспечить выполнение королевской воли...
кой королевой - английская королева, о чем как-то не вспоминают, имеет
право, к примеру, одним росчерком пера распустить парламент (и случа-
лось, что тонкими намеками на такую возможность были парализованы иные
парламентские инициативы). Польский король не мог и этого, а бдительнее
всего следили за тем, чтобы венценосцу не попало в руки войско...
чески не существовало, если не считать так называемого "квартового". Оно
было регулярным и содержалось на четвертую часть доходов с королевских
имений, "кварту", но, во-первых, состояло лишь из пехоты, а во-вторых,
не превышало четырех тысяч. Магнаты вроде Вишневецких, Радзивиллов или
Потоцких могли посадить на коней в три-четыре раза больше обученных го-
ловорезов...
что в случае особой опасности для государства собиралось "посполитое ру-
шение" - ополчение, состоявшее из шляхты, но о его боевых качествах го-
ворить не приходится. В 1454 г., во время войны с крестоносцами, "руше-
ние" заявило, что не сдвинется с места, не говоря уж о том, чтобы идти в
бой, пока не получит добавочных привилегий. Король Казимир Ягеллончик
был вынужден согласиться, и шляхетское ополчение нехотя тронулось-таки в
поход, однако было вдребезги разбито крестоносцами под Хойницами. В 1537
г., в правление Сигизмунда Старого, история повторилась - "посполитое
рушение", собранное для того, чтобы идти в поход на Молдавию, вместо по-
хода принялось осыпать короля упреками касаемо его внутренней политики.
И, не договорившись, попросту разбежалось по домам. В польской истории
этот случай известен под насмешливым названием "петушиной войны" - пос-
кольку скандальная шляхта, переругиваясь с королем не один день, тем
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Круз Андрей
Русанов Владислав
Корнев Павел