своим делам.
скептическую окраску. Все меньше и меньше смысла находил он в окружающем
мире. Когда-то, в отдаленные времена, произошло непонятное явление: стала
эволюционировать крошечная органическая клетка, она размножалась делением,
научилась соединяться с другими клетками, образуя всевозможные организмы -
рыб, зверей, птиц, наконец, человека. И вот человек - скопление клеток - в
свою очередь пробивает себе путь к более обеспеченному и разнообразному
существованию, объединясь с другими людьми. Почему? Одному богу известно.
Взять хотя бы его, Лестера Кейна. Он наделен недюжинным умом и кое-какими
талантами, он получил в наследство свою меру богатства, которого он, если
вдуматься, ничем не заслужил, - просто ему повезло. Но поскольку он
использует это богатство так же разумно, практично и созидательно, как это
сделал бы на его месте всякий другой человек, нельзя сказать, что для
других оно было бы более заслуженным. Он мог бы родиться в бедности, и
тогда был бы доволен жизнью не больше и не меньше, чем любой другой
бедняк. К чему жаловаться, тревожиться, строить догадки? Чтобы он ни
делал, жизнь будет неуклонно идти вперед, повинуясь своим собственным
законам. В этом он убежден. Так к чему волноваться? Решительно не к чему.
Порою Лестеру казалось, что с тем же успехом он мог бы и вовсе не
появляться на свет. Дети - "нам свыше посланная радость", как сказал поэт,
- отнюдь не были в его глазах чем-то обязательным или желанным. И этот его
взгляд полностью разделяла миссис Кейн.
дочкой, тоже не сложилось никакого четкого представления о смысле жизни. В
отличии от Лестера и миссис Кейн она не умела мыслить аналитически. Она
всего насмотрелась в жизни, много выстрадала, кое-что прочла, без выбора и
без системы. В специальных отраслях знания она не разбиралась вовсе.
История, физика, химия, ботаника, биология и социология - все это было для
нее темный лес, не то что для Летти и Лестера. Вместо знаний у нее было
смутное ощущение, что мир устроен неладно и не прочно. Вероятно, никто
ничего не понимает до конца. Люди рождаются и умирают. Одни считают, что
мир был сотворен шесть тысяч лет назад; другие - что он существует уже
много миллионов лет. И что кроется за всем этим - слепой случай или
какой-то направляющий разум, какой-то бог? Что-нибудь, наверно, должно
быть, думалось Дженни, какая-то высшая сила создала всю окружающую нас
красоту - цветы, траву, деревья, звезды. Природа так прекрасна! Жизнь
порою кажется жестокой, но красота природы непреходяща. Эта мысль
поддерживала Дженни, которая часто и подолгу утешалась ею в своем
одиночестве.
работа не мешала ей думать. За последние годы она пополнела, хоть и не
сверх меры; вид у нее был представительный и благообразный, на лице ни
морщинки, несмотря на пережитые заботы и горе. В ее прекрасных каштановых
волосах уже появилась седина. Взгляд голубых глаз проникал в самую душу
Соседи отзывались о ней как о женщине ласковой, доброй и гостеприимной. О
прошлом ее ничего не было известно, кроме того, что она приехала из
Сэндвуда, а раньше жила в Кливленде. Она очень скупо говорила о себе.
думала, что поучившись, будет работать сиделкой или сестрой милосердия. Но
от этой мысли ей пришлось отказаться: она узнала, что на такую работу
берут только молодых женщин. Подумала она и о том, чтобы вступить в
какое-нибудь благотворительное общество. Однако ей была непонятна
входившая тогда в моду новая теория, согласно которой следует только учить
людей собственными силами выходить из трудного положения. Дженни казалось,
что если бедняк просит помощи, ему нужно помочь, не вдаваясь в рассуждения
о том, насколько он этого заслуживает; вот почему во всех учреждениях, где
она робко наводила справки, Дженни встречала холодное равнодушие, если не
прямой отказ. Наконец, она решила усыновить еще одного ребенка, чтобы Роза
росла не одна. Ее вторым приемышем был четырехлетний мальчик Генри,
получивший фамилию Стовер. Как и прежде, банк регулярно выплачивал Дженни
ее доход, так что она была вполне обеспечена. Ни к торговле, ни к
спекуляции у нее не было ни малейшей склонности, ей куда больше нравилось
растить детей, ухаживать за цветами и вести хозяйство.
свидание братьев впервые после чтения отцовского завещания. Роберт часто
вспоминал о Лестере и с интересом следил за его успехами. Известие о
женитьбе Лестера доставило ему истинное удовольствие; он всегда считал,
что миссис Джералд - идеальная жена для его брата. По целому ряду
признаков Роберт понял, что посмертное распоряжение отца, а также его
собственные попытки захватить в свои руки "Компанию Кейн" отнюдь не
способствовали хорошему отношению к нему Лестера. Однако ему казалось, что
их взгляды, особенно в деловой области, не так уж сильно расходятся.
Сейчас Лестер процветает. Он может позволить себе великодушный жест, может
пойти на мировую. Ведь Роберт не жалея сил старался в свое время
образумить брата, и руководили им самые благие побуждения. Будь они
друзьями, работай за одно - перед ними открылись бы еще более широкие
возможности обогащения, Роберт все чаще подумывал о том, не прельстит ли
Лестера такая перспектива.
которыми ехал в коляске, свернуть на набережную. Ему хотелось своими
глазами увидеть роскошный особняк Кейна, о котором он столько слышал.
особняк, пристроил к нему сбоку зимний сад, какой был у них в Цинциннати.
В тот вечер Роберт послал Лестеру приглашение пообедать с ним в
"Юнион-Клубе". Он писал, что пробудет в городе не больше двух-трех дней и
хотел бы повидаться с братом. Он, разумеется, помнит, что между ними
когда-то произошла размолвка, но ему хотелось бы вместе обсудить одно
дело. Не приедет ли Лестер, хотя бы в четверг?
все еще страдал от удара, который нанес ему отец; его до сих пор
передергивало, когда он вспоминал как бесцеремонно отмахнулся от него
Роберт. Правда, Роберту было из-за чего хлопотать - сейчас-то это понятно.
Но как-никак Лестер ему брат, и будь он сам в то время на месте Роберта,
он, надо надеяться, не поступил бы так подло. А теперь Роберту зачем-то
понадобилось видеть его.
что не может с ним встретиться. Но им овладело любопытство, захотелось
узнать, изменился ли Роберт, что ему нужно, какую комбинацию он затеял. И
Лестер еще раз передумал. Да, они встретятся; вреда от этого не будет.
Правда, и хорошего ничего не получится. Они, возможно, пообещают друг
другу забыть старое, но слова останутся словами. Прошлого не воротишь.
Нельзя разбитую чашку сделать целой. Можно только склеить ее к назвать
целой, но целой она от этого не станет. Он написал брату, что приедет.
предстоящем свидании, Лестер жадно прислушивался к звуку его голоса. "Да,
да я помню", - сказал он. В полдень он поехал в деловую часть города, и
здесь, в изысканном "Юнион-Клубе", братья встретились и оглядели друг
друга. Роберт за это время похудел, волосы у него немного поседели. Взгляд
остался твердым и пронзительным, но около глаз появились морщинки.
Движения у него были быстрые, энергичные. В Лестере сразу угадывался
человек совсем другого склада - плотный, грубоватый, флегматичный. В те
дни многие находили его несколько жестким. Голубые глаза Роберта нисколько
его не смутили, не оказали на него никакого действия. Он видел брата
насквозь, потому что умел и наблюдать и делать выводы. А Роберту было
трудно определить, в чем именно Лестер изменился за эти годы. Он пополнел,
но почему-то не седеет, у него все такой же здоровый цвет лица и вообще он
производил впечатление человека, готового принять жизнь такой, как она
есть. Роберт беспокойно поежился от его строгого взгляда - было очевидно,
что Лестер полностью сохранил и мужество и ясный ум, которые его всегда
отличали.
того как они, по старой привычке, обменялись крепким рукопожатием. - Мы
давно не встречались - почти восемь лет.
схвачу. А так, чтобы лежать в постели, - и не припомню. Как жена?
остальные пока дома. Надеюсь, твоя жена тоже в добром здоровье, - добавил
он нерешительно, чувствуя, что ступает на скользкую почву.
не жалуется.
спросил, как поживают сестры, откровенно признавшись, что совсем потерял
их из виду. Роберт рассказал обо всех понемножку и, наконец, приступил к
делу.
интересует "Западная Сталеплавильная компания". Я знаю, что ты лично не
состоишь в числе ее директоров, тебя представляет твой поверенный Уотсон,
- очень, кстати сказать, толковый человек. Так вот, управление компанией
поставлено скверно, это нам всем известно. Для того, чтобы получить
надлежащие прибыли, нам нужно иметь во главе ее человека практичного и
сведущего. До сих пор я неизменно действовал заодно с Уотсоном, потому что
находил его предложения вполне разумными. Он, как и я, считает, что многое
нужно изменить. Сейчас представилась возможность купить семьдесят акций,
которыми владеет вдова Росситера. Вместе с твоей и моей долей это
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Орловский Гай Юлий