совещании.
разбирал карты. Не с кем было отвлечься. Выручил Свинкин, который мылся в
каюте, при открытой двери. Под круглыми часами с красным крестом SOS висел
его пиджак с медалью "За оборону советского Заполярья". Это для Суденко
явилось новостью. Прошлый рейс вообще изменил его мнение о радисте. И так
бывает на спасениях: приоткроется человек, когда он больше всего нужен, - и
не обманет. Свинкин был вовсе не свинкин, несмотря на фамилию.
напряг свой впалый живот, - я здесь зимовку провел, в Маресале.
обрадованный гостю. - А нам лед дырку сделал в топливном отделении. Потеряли
сто пятьдесят тонн топлива... Первый раз дал SOS, когда на нас попер
айсберг. Медленно, но уверенно. А тут сжатие - мы ни туда, ни назад. Тогда
айсберг повернул чего-то и тюкнул в другой пароход - "Север", на угольке,
типа "Ногина". "Север" в эфире кричит, а все ледоколы в реку ушли и замерзли
в пресной воде. Пошли за "Севером", приходим: пароходика нет, ребятишки
играют в футбол на льдине. Взяли их, попробовали назад своими силами - куда
там! Лепик, командир вертолета, толстый такой, по четыре рейса делал в
сутки. Говорит: "Я на вашем пароходике дачу себе построю..."
израсходует. Подошло два трактора с большими санями: тридцать бочек!
Остались из командиров - я и старпом с "Севера", сукин сын. Он меня потом
проглотил в Измаиле.
позывной Маресале: "Приходите". Ну, собрались: Ваня Кончик, здоровый такой,
хохол. Голубев и я, шкет. И старпом, сукин сын. Морозик градусов под
пятьдесят. Но с солнцем незаметно. Забыли сахару взять, пошли так. Поселок
виден. Идем, Голубев говорит: "Я посижу". Сел рядом, гляжу: у него глаза на
лоб, два зуба треснуло. Потряс его, не поднимается. Дело ясное: одного нету!
Хорошо, что пурги не было. Потом Кончик сел. И старпом: "Хочу отдохнуть". А
я шкилет, мне нормально. Хлебушек пососу, и дальше. Поселок прямо перед
глазами. Гляжу: олени летят, среди домов. Силы напряг, а тут - в спину
раз... Люди черные, вот с такими трубками! Один подошел к оленю, убил.
Остальные олени стоят, смотрят. Напоили всех теплой кровью. А у них, в
колхозе, еще лучше: русские учительницы, из Москвы. Старпом сразу взял в
жены зам. директора. А потом в Измаиле списал меня с судна.
лапами и вывалив красный, как у лайки, язык.
подарок.
Испугаешь ребенка.
пирс, придерживая брючки. - С какой-то беременной женщиной сговорился бежать
из столовой.
Он ее ребенка хочет усыновить, если будет девочка...
повернет! Слава богу, ушел с "Бристоля"...
принятия штормового предупреждения"...
Гидровертолетом?
Опередив, сбежал с трапа, понесся по коридору... Чем заняться? Вошел в
салон. Там, на голубом пластике, были расставлены чашки и два зеленых
чайника. Чай был еще теплый. Видно, Дюдькин сбежал не так давно... Налил
чаю, намазал хлеб маслом и принялся есть, глядя на поселок, который
раскачивался в овале иллюминатора, как дровяная баржа. Завтра все его мысли
будут лишь о том, как в этот поселок вернуться... Неужели с Гриппой что-то
случилось? Морю непросто совладать с рыбаком! А если греб вчера к
Неупокоевым островам? Может, зажало зыбью? Это был друг Володи, много
осталось с ним... Надо бежать в караульный пост, забить тревогу.
9
еще с утра Суденко воспринимал его как неодолимого противника, сражение с
которым пытался отодвинуть напоследок, то к этому моменту страх перед
Масловым стал проходить, притупившись ожиданием. Поэтому приезд водолазного
специалиста не вызвал паники. Суденко даже был рад его видеть, как старого
товарища, как гостя в своем доме. Только Маслов приехал хозяйничать, а не
гостить.
портфель и бегло, не присаживаясь, не подавая руки, оглядывая пост, который
не любил из-за финансовых затруднений "Кристалла". - Где мы можем
поговорить?
темно-синие брюки, чтоб не смять складку. Свое темно-серое пальто, не
снимая, развесил полами на подлокотниках, чтоб не касаться линолеума.
Сегодня на "Кристалле" не сказать чтоб было чисто. А Маслов хотел выглядеть
в Маресале, как в Мурманске, на белом пароходе. Как ему удалось за весь день
не забрызгаться? Один щеголь, помимо Маслова, уже в Маресале был: капитан
Просеков. Но если Просеков, надевавший свой желтый охотничий костюм,
выглядел необычно (как африканский лев во льдах), то Маслов, в отличие от
него, казался в Арктике провинциалом.
было покончено.
час. Портовики будут его брать без всякого. Зарплата возрастет.
желанием. Забыв про лимит времени, Маслов принялся живописать портовое
будущее "Кристалла", заменив на нем глубоководников подводными технарями,
орудующими в доке, на укладке дюкеров, на установке бочек и вех. Не будет ни
свихнувшихся капитанов, ни водолазов, страдающих мечтами, говорил он, роняя
лучи от дорогих кристаллов, скреплявших крахмальные манжеты. А останутся
настоящие пролетарии, подводные технари... Суденко мог возразить и но поводу
ударного труда технарей, просиживающих на шаландах за игрой в карты, или же
поспорить по существу, приведя пример того же Володи Марченко... Ведь не
пошел же к Маслову на десять нормированных метров, потеряв остальной
подводный мир! Сделать "Кристалл" портовым катером - это, помимо всего,
опошлить идею, ради которой он был создан... Сколько теперь развелось таких,
грохочущих словами, отмеренными по единой мерке? И говорил это не кто иной,
как глубоководинк, видевший своими глазами лучшие воды Земли...
его лицо резко обозначилось скулами. - Я понимаю: каждый волен что-то
желать. Например, я бы хотел купить пыжиковую шапку... Кстати, они тут есть?
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Мичурин Артем
Орлов Алекс