10
набито до отказа. Это старинное здание с полукруглой галереей и высоким
куполом редко вмещало в себя такое количество не только видных горожан, но
и рядовых обитателей графства. Стефену, который под охраной бравого
сержанта с мучительным нетерпением дожидался начала заседания, казалось,
что он, словно стеной, со всех сторон окружен плотным кольцом лиц. Глаза
его застилал туман, и он никого толком не мог различить. Правда, он -
благодарение богу! - знал, что никого из родных здесь нет, зато был Ричард
Глин, и мысль об этом чрезвычайно подбадривала его.
приличествующей случаю торжественностью заняли свои места. Затем, после
минутной заминки, вызвали Стефена, сержант, подвел его к скамье
подсудимых, и заседание суда началось. Стефен почувствовал, как у него
напряглись все нервы, когда секретарь бесцветным, тягучим голосом начал
читать по бумажке:
порядка, выразившемся в том, что семнадцатого марта в городе Чарминстере,
в цокольном этаже дома номер пять по Корнмаркет-стрит, будучи временным
арендатором и владельцем указанного помещения, преднамеренно выставили три
непристойные картины, или панно. Согласно разделу первому "Акта о
непристойных публикациях" от 1857 года, вы должны представить
доказательства, которые позволили бы суду прийти к выводу, что
вышеупомянутые картины, или панно, конфискованные на основании жалобы,
поданной властям, и доставленные в судебное присутствие согласно ордеру,
выданному в соответствии с указанным разделом указанного Акта, не подлежат
уничтожению".
три панно, выставленные для всеобщего обозрения посреди зала.
но тут с места поднялся представитель обвинения и завладел всеобщим
вниманием. Это был Арнольд Шарп.
сказать несколько слов от себя лично и выразить глубокое огорчение по
поводу того, что на мою долю выпал сей труд. Но положение адвоката при
городском совете не оставляет мне права выбора и вынуждает выполнить свой
долг.
и широко известны, чтобы еще раз перечислять их здесь. На основании
некоторых рекомендаций, а также самых торжественных заверений ответчика -
возможно, было принято во внимание и то уважение, каким пользуется его
семья, - работа эта была поручена ответчику. Учитывая цель, для коей
предназначен Мемориальный зал, это было проявлением великого, святого
доверия. Я опускаю вопрос о том, что пережили члены комиссии, когда
увидели, как выполнен их заказ, а также о том упорстве, с каким автор
воспротивился их разумным и доброжелательным намерениям не затевать
скандала. Я просто прошу вас вникнуть в дело без всякой предвзятости и
рассудить, сколь жестоко было обмануто великое доверие, оказанное
ответчику. Доказательства здесь, они доставлены в открытое заседание суда.
Эти, с позволения сказать, произведения искусства перед вами.
останавливаться на разборе этих картин. Тем не менее справедливость
требует, чтобы я указал на основные моменты, повлекшие за собой данное
обвинение.
постучал ею по картине "Плоды войны" и по залу пронесся гул оживления.
навести на возвышенные мысли, мы видим обнаженную фигуру женщины во весь
рост, которая, по словам ответчика, изображает мир. Мы люди совсем не
предубежденные и не узколобые. Мы не возражаем против обнаженных фигур
вообще - скажем, на исторических полотнах старых итальянских мастеров,
особенно если они, как это мы видим в творениях великих художников,
соответствующим образом задрапированы. - Стефен, слушавший его, сжав губы,
не удержался при этом от кривой усмешки. - Но эта женщина совсем не
задрапирована, фигура ее исполнена такого сладострастия, так тщательно
выписаны соответствующие места ее тела, что это не может не вызвать краски
стыда у неискушенного зрителя.
- мы видим нечто, долженствующее изображать поле боя, где наши войска - а
то, что это наши войска, легко определить по тому, как они одеты, -
сражаются с врагом. Хотя нас здесь опять-таки прежде всего интересует
проблема благопристойности, разрешите мимоходом обратить ваше внимание на
то, как изображены наши храбрые воины: они лежат мертвые и раненые в
окопах, словно потерпели поражение, а ведь - благодарение богу! - мы
выиграли войну. Но не в этом главное. Я хочу, чтобы вы посмотрели на этих
трех чудовищ, полулюдей-полуптиц, которые кружат над нашими войсками. Все
мы знаем про то, как ангелы явились нашим славным доблестным воинам и
помогли победить гуннов. Если бы здесь было запечатлено это прекрасное
божественное видение изображающее ангелов с распростертыми крыльями, в
развивающихся белых одеждах, это было бы благородное и возвышенное
зрелище. Но вместо этого перед нами какие-то отвратительные чудища. И вот
к чему, господа судьи, я веду свою речь. Ответчик со свойственным ему
стремлением к непристойности, отмечающим каждый его мазок, пририсовал этим
чудовищам женские формы: перед нами снова наполовину обнаженные женские
фигуры, с тщательно выписанными грудью и торсом, который заканчивается
перьями; конечно, только извращенный и похотливый ум мог создать такое.
Ну, скажите, пожалуйста, господа судьи, чем еще, если не крайней
извращенностью, можно объяснить то, что ответчику пришло в голову
изобразить каких-то непонятных женщин-уродов?
сразу узнал голос Глина:
"Одиссее", вы - невежественный осел?
поскольку нарушителя порядка обнаружить не удалось, объявил:
заседаний.
репликой, продолжал с еще большим ядом, чем прежде:
плане, но достаточно отчетливо - если вы, конечно, в силах на это смотреть
- нарисованы три человека: двое мужчин и женщина, которых расстреливает
взвод солдат. Это зрелище - и всегда-то неприятное, но порой неизбежное во
время войны - в данном случае тем более омерзительно, что три
потенциальных трупа также почти наги и прикрыты лишь тряпьем. Настолько
наги, что, несмотря на малые их размеры, без труда можно определить, к
какому полу принадлежит каждый.
эти слова могли их загрязнить. Затем он продолжал:
вины ответчика находится на вот этом панно. Уже самое состояние, в котором
мы его видим, говорит о справедливом возмущении наших граждан. И
возмущении вполне законном. - Он зловеще махнул указкой в сторону панно. -
Мы отнюдь еще не покончили со всеми непристойностями. Перед нами снова
полураздетая женщина. И как же она изображена? В момент, когда
представители наших вооруженных сил подступают к ней с безнравственными
намерениями. Короче говоря, хоть мне и не хотелось бы произносить это
слово, перед нами - изнасилование. Просто трудно поверить, что у нас, в
христианской стране, могли изобразить этот непристойный акт, и притом без
всяких прикрас, да еще рядом поставить ребенка, который смотрит, как они
катаются по земле.
последнее панно.
дурно пахнущую демонстрацию. Но бросьте хотя бы беглый взгляд на эту
заключительную сатурналию наготы. Посмотрите на бесстыдный, а вернее
постыдный, облик этих мужчин и женщин, поднимающихся вроде бы из могил.
Посмотрите и, прежде чем отвести глаза, спросите себя, не говорит ли эта
омерзительная картина о самой что ни на есть настоящей извращенности?
последней, представляют собой поход против нравственности - порой
завуалированный, порой откровенный и наглый, но неизменно дьявольски
хитрый. Проистекает ли это от декадентских воззрений, от извращенности,
просто от озорства или от порнографических наклонностей ответчика, не мое
дело судить. Я лишь повторяю: эти панно не только низкопробны, вульгарны,
омерзительны и неприглядны, но они вполне подходят под определение
неблагонравных и непристойных, содержащееся в законе. Непристойными
называются такие вещи, которые по природе своей способны совратить умы, не
подвергавшиеся дотоле аморальному влиянию, как, например, умы наших детей,
Белоусов Валерий
Володихин Дмитрий
Курылев Олег
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия