церкви, и для этой цели я собирался со временем отправиться в Испанию или
Италию со всеми накопленными мною богатствами. В ожидании этого момента я
жил в свое удовольствие. У меня был прекрасный дом, роскошные сады, много
рабов, а в гареме красивейшие одалиски. Хотя мусульманам в этой стране
запрещено употреблять вино, однако же многие пили его тайно. Что касается
меня, то я распивал его открыто, как все ренегаты. Припоминаю, что было у
меня там два приятеля по выпивке, с которыми я проводил за столом целые
ночи. Один был еврей, другой араб. Я считал их порядочными людьми, а
потому не стеснял себя в их присутствии. Однажды вечером я пригласил их
отужинать со мной. В этот день у меня издохла собака, которую я страстно
любил; мы обмыли труп и погребли его со всеми обрядами, принятыми на
мусульманских похоронах. Сделали мы это вовсе не с целью поиздеваться над
магометанской религией, а просто чтоб позабавиться и осуществить обуявшую
нас спьяна прихоть отдать собаке последний долг.
день явился ко мне человек, который сказал:
переговорить с вами; соблаговолите тотчас же пожаловать к нему.
спросил я.
сказать, что арабский купец, ужинавший с вами вчера, обвинил вас в
осквернении религии по поводу похороненной собаки. Сами понимаете, чем это
пахнет, а потому советую сегодня же отправиться к судье, ибо предупреждаю
вас, что в случае неявки вы будете привлечены к уголовной ответственности.
араба не было никаких причин жаловаться на меня, и я не мог понять, что
побудило этого предателя сыграть со мной такую скверную штуку. Тем не
менее дело заслуживало некоторого внимания. Я знал кади за человека
строгого по внешности, но по существу далеко не щепетильного и к тому же
весьма жадного. А потому я сунул в кошелек двести золотых султанинов и
направился к судье. Он принял меня в своем кабинете и сказал суровым
тоном:
человек. Похоронить собаку по мусульманскому закону! Какая профанация! Вот
как вы уважаете наши священнейшие обряды! Вы, значит, стали мусульманином
только для того, чтоб издеваться над нашим ритуалом?
сделавший на меня столь злостный донос, сам является соучастником моего
преступления, если только это преступление - похоронить с почетом верного
слугу, животное, обладающее множеством прекрасных качеств. Эта собака так
любила всех достойных и заслуженных лиц, что, умирая, пожелала доказать им
свою дружбу. Согласно духовной, она оставляет им все свое имущество, а я
являюсь ее душеприказчиком. Она завещала кому двадцать, кому тридцать
эскудо. Вас же, достопочтенный господин, она тоже не забыла, - продолжал
я, вынимая кошелек, - вот двести золотых султанинов, которые она поручила
мне передать вам.
смеха. Так как мы были одни, то он без церемоний взял кошелек и сказал,
отпуская меня:
почестями собаку, питавшую такое уважение к порядочным людям (*107).
благоразумнее, то, во всяком случае, осторожнее. Ни с арабом, ни даже с
евреем я больше не пьянствовал, а выбрал для попоек молодого ливорнского
дворянина, который был моим невольником. Его звали Адзарини. Я не походил
на других ренегатов, мучающих христиан-рабов, пожалуй, еще больше, чем
сами турки; все мои невольники довольно терпеливо дожидались выкупа.
Правда, я обращался с ними мягко, и они иногда говорили мне, что, несмотря
на все прелести, какие имеет свобода для людей, находящихся в рабстве, они
меньше вздыхают о ней, чем терзаются опасениями переменить хозяина.
привезли свыше ста невольников обоего пола, захваченных на берегах
Испании. Солиман оставил себе только небольшое число, а остальных приказал
продать. Я отправился на место, где происходила распродажа, и купил
испанскую девочку лет десяти - двенадцати. Она плакала горючими слезами и
страшно убивалась. Меня удивило, что ребенок в ее возрасте так горюет о
свободе. Я сказал ей по-кастильски, чтоб она умерила свою печаль, и
заверил ее, что она попала к хозяину, который, несмотря на тюрбан, не
лишен гуманности. Но эта маленькая особа, занятая исключительно своими
горестями, не слушала меня; она не переставала стенать и жаловаться на
свою судьбу, а от времени до времени умильно восклицала:
бы все.
пятидесяти лет, стоявшую в нескольких шагах от нее с потупленными взорами
и выжидавшую в мрачном молчании, чтоб кто-нибудь ее купил. Я спросил у
девочки, не приходится ли ей матерью та особа, на которую она смотрит.
нас не разлучали.
соединить вас обеих вместе, то это будет сделано.
мое волнение, когда, взглянув на нее, я узнал черты, подлинные черты
Лусинды.
моя мать!"
переживаемые ею несчастья побуждали ее видеть в окружающих одних только
врагов, а может быть, моя одежда ввела ее в заблуждение, или я так сильно
изменился за двенадцать лет, которые мы не видались. Я купил ее и отвел в
свой дом вместе с ее дочерью.
напоминает? Возможно ли, чтоб усы и тюрбан помешали вам узнать
собственного сына?
нежно обнялись. Я поцеловал также ее дочь, которая, вероятно, столь же
мало подозревала, что у нее есть брат, как я то, что у меня имеется
сестра.
пьесах не найдется более удачного "узнавания" (*108), чем это.
обрадовалась; но теперь моя радость сменилась печалью. Увы, в каком виде я
вас нашла! Мое рабство огорчает меня в тысячу раз меньше, чем ненавистная
одежда...
чувства приводят меня в восторг: я их очень ценю в актрисе. Видимо,
матушка, вы основательно изменились, если моя метаморфоза так сильно
оскорбляет ваш взор. Но вместо того чтоб возмущаться моим тюрбаном, вы бы
лучше смотрели на меня, как на актера, играющего на сцене роль турка. Хоть
я и ренегат, однако же не больше мусульманин, чем был им в Испании, а в
душе по-прежнему придерживаюсь своей веры. Вы меня не обессудите, когда
узнаете все приключения, случившиеся со мной в этой стране. Амур -
виновник моего греха; я принес себя в жертву этому богу. Как видите, между
нами есть кой-какое сходство. Но еще другая причина, - продолжал я, -
должна умерить недовольство, которое вы испытываете, застав меня в этом
положении. Вы готовились подвергнуться в Алжире ужасам невольничества, а
вместо этого вашим хозяином оказался нежный, почтительный сын, достаточно
богатый, чтоб устроить вам здесь жизнь среди всяческого изобилия, пока нам
не представится безопасная возможность вернуться в Испанию. Верьте
пословице: нет худа без добра.
родину и отречься от ислама, то я вполне утешена. Слава богу, - добавила
она, - я смогу отвезти в Кастилию вашу сестру Беатрис целой и невредимой.
при первой возможности, чтоб соединиться с нашей семьей, так как,
вероятно, вы оставили в Испании еще и другие плоды вашего чадородия.
Узнайте также, что Беатрис была рождена в наизаконнейшем браке.
преимущество передо мной? Как могли вы решиться выйти замуж? Сколько раз
слыхал я от вас в детстве, что хорошенькой женщине непростительно
обзаводиться мужем.
стойкие люди меняют свои убеждения, а вы хотите, чтоб женщина осталась
непоколебимой. Расскажу вам, - добавила она, - все, что случилось со мной,
после того как вы удалились из Мадрида.
не забуду. Она настолько любопытна, что я не стану лишать вас удовольствия
познакомиться с ней.
как вы покинули юного маркиза де Леганьес. В то время герцог Мелина Сели
пожелал как-то поужинать со мной наедине. Он назначил мне день. Я стала
дожидаться этого сеньора; он пришел, и я ему понравилась. Тогда герцог
потребовал, чтоб я принесла ему в жертву всех соперников, какие только
могли быть у него. Я согласилась на это в надежде, что он мне щедро
заплатит. Так оно и случилось. На следующий день он прислал мне подарки,
за которыми в дальнейшем последовали другие. Я опасалась, что не смогу
удержать в своих тенетах человека столь высокого ранга, и это тем более,