- Тебе чего?
Слава оглянулся на Дмитрия Фомича, тот не одобряет ничего, что нарушает
сложившийся уклад жизни.
- Мне вас по одному делу...
Быстров с шумом вылез из-за стола, вышел на площадь и принялся ногой
сбивать репьи у коновязи.
- Ну что там у тебя?
- Я знаю, где нефть.
- Где? - Степан Кузьмич ухватил мальчика за плечи. - Где?
- Только у меня просьба...
Слава рассказал все, что знал. Как подружился с Федосеем. Сразу по
приезде в Успенское. И тот показал, где спрятана нефть. Никто не должен
знать, что Федосей проболтался. Павел Федорович прогонит его, а Федосею с
Надеждой идти некуда. Нефть надо найти, именно найти...
- Отлично. Все предоставь мне.
Вновь комиссия появилась у Астаховых после обеда.
- Идите и забирайте мельницу, - категорично приказал Быстров.
- А нефть?
Данилочкин чаще других перечил Быстрову.
- Ищите!
- Чего ж искать, коли нет...
Но Еремеев уловил в тоне Быстрова нечто значительное, понял его с
полуслова.
- А где искать-то?
- Не в доме, конечно, - иронически отозвался Быстров. - В сараях, около
мельницы.
- Пустое дело, - неодобрительно буркнул Дмитрий Фомич. - Одна
комедия...
Но Быстров любил устраивать комедии.
Вторично комиссию Павел Федорович не ждал.
- Ключики, - попросил Дмитрий Фомич.
- От чего?
- От мельницы.
Испуг прошел. От непрошеных гостей хотелось отвязаться.
- Мышей ловить хотите?
- Хоть и мышей!.. - Данилочкин злился не на Астахова - на Быстрова. -
Мельница государственная, что захотим, то и сделаем.
Пошли к мельнице, поснимали замки. Дмитрий Фомич, пристроившись на
подоконнике, принялся составлять акт.
Все оказалось лишь интермедией. Не прошло получаса, как у мельницы
появился Устинов и с ним с десяток призывников, шли попарно, как на занятие
Всевобуча, вооруженные вместо винтовок лопатами.
- Вы чего? - удивился Павел Федорович.
- Копать... - Филипп Макарович виновато развел руками. - Степан Кузьмич
приказал хоть из-под земли, а достать нефть.
- А где же копать?
- Степан Кузьмич велел срыть курганы.
С Устиновым у Павла Федоровича отличные отношения, но не мог не
съязвить.
- Не знал, что ты археолог!
- Кто-о?
- Ученые, которые могильники раскапывают. Копай, копай, может, найдешь
что...
Ребята работали на совесть. Копать так копать, тем более земля рыхлая,
не так уж трудно.
Еремеев надеялся, что Быстрову что-то известно, не зря же приказал
раскапывать бугры, может, в самом деле в этих курганах нефть.
Тут и появилось главное действующее лицо спектакля. Быстров как-то
незаметно возник среди комиссии.
- Копни, копни еще! - раздался вдруг голос Быстрова.
Ухмылка сползла с лица Павла Федоровича, он предпочел бы иметь дело с
двумя комиссиями, чем с одним Быстровым, придет в раж, не угомонить, но
внутренне Павел Федорович торжествовал: копайте хоть до центра земли!
Быстров, отличный актер, подзадоривает ребят, сам хватается за лопату,
носовым платком вытирает лоб, ищет... Раздражается все больше. И вдруг:
- Стой!
К Павлу Федоровичу:
- Где ваш работник?
Федосей почтительно выступает вперед.
- Тащи сюда плуг!
- Это зачем же? - осведомляется Павел Федорович. - При заговорах,
конечно, помогает, когда ищут клад, обязательно надо опахать место, где
копают, - опахивать будете?
Но Быстров, к удивлению Митьки, не спорит:
- Вот именно!
Федосей приволок плуг.
- Лошадей!
- Лошадей, извините, нет на хуторе...
Хотел добавить: "Может, сами впряжетесь?" - но побоялся.
Но Быстров даже не взглянул на Астахова.
- Филипп Макарович, двух лошадей немедленно!
Впрягли лошадей...
Быстров подумал, подумал, и вдруг его осенило...
- А ну вспахивай огород, весь участок, громи буржуазию, да поглубже,
поглубже лемехом...
Павел Федорович кинулся к Робеспьеру:
- Ведь конопель!
- Паши!
- За что губить конопляник?
- Губи!
Павел Федорович побелел, в лице ни кровинки.
- Ну, господа-товарищи... - Он поворотился к Никитину: - Дмитрий Фомич,
да что же это?
- Неразумно, - поддержал Дмитрий Фомич. - Степан Кузьмич!
Тот только отмахнулся.
- Я знаю, что делаю.
Федосей повел плуг. Быстров позволил ему провести первую борозду,
потом, как бы в запале, кинулся, оттолкнул, сам повел плуг, гикнул на
лошадей, навалился на раму...
- Самоуправство! - закричал Павел Федорович. - За что оставляете без
масла?!
Подрезанная лемехом конопля падала... Никто не одобрял Быстрова. Все,
кто здесь находился, знали цену конопле.
Самоуправство, однако, продолжалось недолго, лемех скрежетнул,
напоролся на что-то.
- Лопату!
Без особого труда Степан Кузьмич откопал бочку.
- Получайте!
Взглянул было на Павла Федоровича, но тот уже по тропке шел к дому.
- Вот вам и нефть! - весело сказал Степан Кузьмич. - Я думаю, они тут
рядком лежат, не будут же Астаховы весь огород уродовать...
Бочка нашлась, энтузиазма прибавилось...
А к вечеру в исполкоме снаряжали подводу в Дросково за механиком.
51
Как-то Быстров остановил Славу - впоследствии тот не мог вспомнить,
когда это произошло, утром или вечером, помнил только, что произошло где-то
возле исполкома - остановил и спросил:
- А не пора ли тебе вступить в партию?
Мальчик растерялся, он не осмеливался об этом думать.
- Собственно, ты прошел испытательный срок, - задумчиво проговорил
Быстров, - а, кроме того, нам удобнее руководить комсомолом, если ты будешь
коммунистом...
Произошло это в начале июня, это-то он запомнил, судьба его решена.
- Я не знаю... - ответил он.
На самом деле он знал, что так оно и должно быть. Чувства чувствами, но
дисциплина книг во многом определяла поведение мальчика.
- Я хочу, чтобы ты отнесся к этому делу со всей серьезностью, - сказал
Быстров. - Отвлекись немного от суеты, прочти-ка вот эти две книжечки,
по-настоящему прочти... - Он небрежно вытянул из кармана брюк помятые
брошюрки и подал Славе. - И черкани потом несколько слов...
Внешне книжечки выглядели невзрачно, но это были: "Программа РКП
(большевиков)" и "Коммунистический манифест".
Славушка погрузился в их изучение. Многого он не понимал, многое не
открывалось ему еще во всей своей сложности, но он изучал эти книжки так,
как юный музыкант впервые постигает тайны контрапункта. Внутренним чутьем
постигал он поэзию "Манифеста".
Несколько дней не расставался с брошюрками, пил с ними чай, обедал,
ложился спать. Вера Васильевна заглянула как-то через плечо сына - опять
какие-то политические брошюры, он теперь постоянно занимался политикой.
Наконец он решил, что готов.
Подстерег Степана Кузьмича возле исполкома.
- Вот!
- Что?
Славушка подал листок из тетради. "Прошу принять меня..."
Быстров небрежно сунул заявление в карман, чем-то он был занят, в этот
момент ему было не до мальчика.
Славушка разочарованно поплелся домой.
Андреев Николай
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Мороз Александра
Шилова Юлия
Акунин Борис