силами. Понимаете? Возьмем крайний случай и для ясности обнажим его,
уберем детали. Старушку выселили вместе со всеми ее тощими узлами ич
квартиры сына, куда он ее пытался прописать. Справедливо ли это с точки
зрения высшей гуманности? Не знаю. В отличие от некоторых, я о возвышенном
стараюсь не говорить. Справедливо ли это с точки зрения закона? Да. Есть
закон, запрещающий проживание на одной площади безграничного количества
людей. Особенно, если этим людям есть где жить, не нарушая закона.
проклятий соседей. И этим самым я пропагандирую закон. Я говорю им
всем-закон есть закон.
заинтересованных или просто наслышанных о ней, я вооружаю на всю жизнь. Я
им даю зубы, я им даю клыки, чтобы они рвали всех, кто посмеет после этого
нарушить закон. Выселением старушки они, как знаменем, будут размахивать
над головой всю жизнь, требуя самой строгой законности! Оня как бы говорят
сами себе-старуху выселять по закону можно?! Так будьте добры и остальные
статьи соблюдать! Вот чего я добиваюсь. И у меня нет другого способа
утверждать законность. - Белоконь встал из-за стола, побежал в угол
комнаты, вернулся, выпил рюмку, которую сам себе только что налил, снова
обежал вокруг стола и остановился перед Чернухо. - Старушку можно было бы
оставить. Никому греха от этого нет.
себе-закон нарушить можно, если не очень, если с согласия, если во
благо... И так далее.
распространенная.
мы выяснили. Старушку можно было бы и оставить. А как вы решили поступить
со стариком?
хохотал счастливо и пьяно, из его глаз катились слезы, сияв очки, он начал
протирать их уголком скатерти.
со стариком... в самом деле... чго нам делать со стариком... со старушкой
ясно... бог с ней, со старушкой, а вот старик... на повестке дня...
со стула, перегнулся через стол и так же замедленно, отведя руку в
сторону, влепил Тюляфтину звонкую пощечину.
таких больших и удивленных глаз.
на всей территории страны?
проговорил Панюшкин, - если я предложу выпить за откровенность.
открывая бутылку женьшсиевой водки. - Присоединяюсь.
Ты попробуй!
всему легко и беззаботно как-то сразу пропало, и это почувствовали все.
добры, какой вывод вы повезете завтра на самолете? - Пангошкин был бледен,
совершенно трезв, и выражение его лица было скорбным, но не несчастным, не
просящим. - Полагаю, - продолжал он, - я заслужил, чтобы со мной
разговаривали честно, прямо, без канцелярских хитростей и чиновничьих
недомолвок.
сделал отчаянную попытку свести разговор к шутке. Но Панюшкин спокойно и
твердо прервал его:
отношение к себе. Олег Ильич! Вам слово.
Сегодня, здесь... как-то вроде не очень кстати?
"о", положив кулаки по обе стороны своей тарелки. - Прошу! А завтра мы
поговорим о деталях. Если в этом будет надобность.
так даже лучше.
не думайте, пожалуйста, что открываете мне служебную тайну. О выводах
нетрудно догадаться даже сейчас, по выражению ваших лиц, по тому, как
неохотно вы согласились огорчить меня в столь неслужебной обстановке, - он
жестко усмехнулся. - Но догадки-это несерьезно. Я не хочу работать с
догадками.
выводы, размышления, что еще... моя оборона, скажем так, основывались бы
на догадках.
Мезенов в эту минуту совсем не был похож на уверенного в себе секретаря
райкома - за столом сидел растерянный, хмельной и взъерошенный мальчишка с
торчащим кадыком, худенькой шеей, неважно подстриженный, со сбившимся в
сторону галстуком. - Вы простите меня, думаю, что будет лучше, если я
скажу протокольными фразами, поскольку мое личног к вам отношение может не
совпадать с выводами всей Комиссии.
чтобы скрасить то впечатление, которое вы произведете своими жестокими
словами, - Панюшкин еще находил в себе силы подбадривать Мезенова.
понимаете и мое положение как руководителя, и самой Комиссии... Мы
выполняли задание, довольно неприятное для всех нас, но...
скажу.
назад, когда мы разговаривали в вашем кабинете и вы сказали мне, что
приедет Комиссия.
произнести сейчас.
Скажи, Николашка.
запальчивости выхватил из кармана сложенные вчетверо несколько листков
бумаги и потряс ими в воздухе, - я порву это заключение!
бумажки, находите последнюю страницу, последний абзац... Нашли? Сверяйте!
Отдавая должное руководству экспедиционного отряда и, в часгности,
начальнику строительства товарищу Панюшкину, отмечая своевременность
принятия необходимых мер, связанных со.строительством подводного
переходного нефтепровода, а также полную готовность коллектива рабочих к
укладке в зимних условиях, но учитывая в то же время сложившееся положение
на строительстве, неблагоприятность погодных условий, оторванность объекта
от баз материально-технического снабжения, сложность организации всех
видов работ, учитывая также возраст товарища Панюшкина, Комиссия считает
желательным иметь на этой должности человека более молодого, энергичного и
в то же время достаточно грамотного... Вот что написано у вас в последнем
абзаце, дорогой мой Олег Ильич.
Панюшкина, как на человека, который только что у него на глазах легко и
небрежно выполнил смертельный трюк. Все молчали, и только слышно было, как
Панюшкин с легким треском сгибает и разгибает клешню краба. Потом клешня
как-то выскользнула из его пальцев и упала на пол. Панюшкия наклонился,
поднял ее и снова положил на стол - розовую клешню с вывороченным белым
суставом.
глазах вдруг вспыхнула немыслимая, невероятная надежда, ожидание подарка,
о котором он догадывался, но получить который даже не надеялся. И Чернухо,
опустив глаза, медленно, по слогам, нарочито сухим голосом, словно бы этим
открещиваясь от того, что говорит, прогнусавил:
строительства... сочла возможным рекомендовать... на эту должность...
главного инженера строительства... Званцева... Владимира Александровича.
строительства? - без выражения спросил Панюшкин.