Чтение 70–й страницы книги ~Николай II~

Мученический венец?

Горит земля, пылают города, и брат идет на брата. И творит зло вверенный
ему Богом народ. И он сам был при начале зла. Он помог его рождению?

Искупление?.. Может быть, вся жизнь для этого? "Угадать, сколь можно,
волю Божию"!!!

Медленно, одинаково тянутся дни, и медленное, упорное размышление
"тельца"... Или агнца?

А что же Аликс?

Она проводит дни в палевой спальне среди замазанных известью четырех окон
- в этом белом тумане - на кресле-каталке, с перевязанной головой (мигрень).
Гулять царица выходит очень редко. Она грезит, читает святые книги, вышивает
или рисует. И ее маленькие акварели разбросаны по дому.

Как презирает она этих людишек, которые смеют сторожить Помазанников
Божьих! Но охранники ее уважают и даже боятся. "Царь - он был простой... И
на царя-то он не очень был похож. А Александра Федоровна - строгая дама и
как есть чистая царица!" (Так будут рассказывать потом их охранники.)

Она по-прежнему ждет освобождения. "Старец" защитит их, недаром возникло
на их пути его село.

И действительно, легионы избавителей уже приближаются. Она знает, что вся
Россия в огне. На севере, на юге, на востоке и на западе - гражданская
война.

И в своей переписке с девочками, в полушифрованных письмах в тобольский
дом она пишет о "лекарствах, которые крайне необходимо им взять с собой в
Екатеринбург". И хотя тобольские друзья умоляют оставить драгоценности в
Тобольске в надежных руках и не возить в страшную столицу Красного Урала -
она неумолима. Ибо верит - освобождение грядет. И потому драгоценности
должны быть с ними.

И вот в Тобольске под руководством Татьяны (вечный "гувернер"!) нянечка
Саша Теглева и ее помощница Лиза Эрсберг начинают подготавливать
драгоценности к переезду: маскируют их. Драгоценности зашиваются в лифы: два
лифа накладываются друг на друга и между ними вшиваются камни.

Бриллианты и жемчуга прячут в пуговицах, зашивают под бархатную подкладку
шляп...

Но все драгоценности вывезти не удастся. Часть "романовских сокровищ"
оставят в Тобольске у "преданных друзей". И через 15 лет после гибели Семьи
они вновь возникнут...

Выписки из документов архива Свердловского ОГПУ (их передал мне
загадочный человек, который еще появится в нашей книге под именем "Гость"):

"Материалы по розыску ценностей семьи б[ывшего] царя Николая Романова:

Совершенно секретно... В результате длительного розыска 20.11.1933 в
городе Тобольске изъяты ценности царской семьи. Эти ценности во время
пребывания царской семьи в Тобольске были переданы камердинером царской
семьи Чемодуровым на хранение игуменье Тобольского Ивановского монастыря
Дружининой".

Да, того самого монастыря, где они так мечтали жить.

"Дружинина, незадолго до своей смерти, передала их своей помощнице,
благочинной Марфе Уженцовой, которая прятала эти ценности в монастыре в
колодце, на монастырском кладбище и в ряде других мест".

Но, видимо, после закрытия монастыря, когда выгоняли монахов, стало негде
Марфе прятать царские драгоценности. И, чтобы не достались они власти,
убившей Царскую Семью, она и решается...

"В 1925-1929 годах М. Уженцова собиралась бросить ценности в реку. Но
была отговорена от этого шага бывшим тобольским рыбопромышленником
Корниловым, которому и сдала ценности на временное хранение".

Это тот Корнилов, в доме которого жила царская свита.

Но, видимо, то ли посоветовалась с кем-то Марфа о царских драгоценностях,
то ли попросту проговорилась... Не поняла бывшая благочинная, что наступило
новое время и нельзя советоваться с людьми в это время.

"Арестованная 15 октября с. г. Уженцова созналась в хранении царских
ценностей и указала место их нахождения. В указанном месте ценностей не
оказалось".

Все пыталась она спасти доверенные ей царские бриллианты. Но за нею,
видимо, давно уже велась слежка.

"В результате агентурной разработки был арестован Корнилов В.М.
Доставленный в Тобольск, Корнилов В.М. показал действительное место хранения
ценностей. По указанию Корнилова были изъяты ценности в двух больших
стеклянных банках, вставленные в деревянные кадушки. Они были зарыты в
подполье дома Корнилова".

Под полом корниловского дома были отрыты царские драгоценности. В деле
есть и фотография чекистов "с изъятыми драгоценностями". И их описание:

"Всего изъято 154 предмета общей стоимостью 3 270 693 рубля (золотых
рубля) 50 копеек. Среди изъятых ценностей имеются:

1. Броши с бриллиантами (100 карат).

2. Три шпильки с бриллиантами в 44 и 36 карат.

3. Полумесяц с бриллиантами в 70 карат. По сведениям этот полумесяц был
подарен бывшему царю турецким султаном.

4. Четыре диадемы царицы и др.".

Эта удачная операция откроет настоящую охоту за царскими бриллиантами.

В течение 1932-1933 годов произведены обыски у всех, кто так или иначе
был связан с тобольским заточением Романовых.

Видимо, тогда же производились повальные обыски в Ленинграде, о которых
писала родственница Елизаветы Эрсберг:

"Нашли и допросили родственников расстрелянного повара Харитонова...
Разыскали воспитательницу графини Гендриковой Викторию Владимировну
Николаеву..."

Но все безуспешно.

Наконец, отыскали в маленьком городке Орехово-Зуево вдову расстрелянного
полковника Кобылинского. Несчастная женщина пыталась здесь спрятаться и тихо
жила с 14-летним сыном Иннокентием - работала на местном заводе "Карболит".
Она и рассказала о шашке Государя и царских драгоценностях, которые приносил
в дом показывать ее муж и которые, по слухам, были спрятаны потом где-то в
тайге на заимке (правду говорил капитан Аксюта - были зарыты в тайге
царицыны драгоценности и царская шашка!).

Через Кобылинскую ГПУ выходит на след сестры и брата Печекос, у которых в
1918 году жили Кобылинские в Тобольске и которые, по словам Кобылинской,
знали о кладе. Сначала арестовали Анелю Печекос. И, видимо, усердно
допрашивали. И поняла Печекос, что не выдержит.

"8 июля 1934 года Печекос Анеля Викентьевна умерла в тюрьме, наглотавшись
железных предметов".

Арестованный ее брат выбросился из окна, но остался жив.

Видимо, поняв, что эти люди предпочтут умереть, но тайны не раскроют, ГПУ
решает выпустить из тюрьмы Печекоса и устанавливает за ним постоянное
наблюдение. Это наблюдение велось в течение десятилетий и было снято только
после смерти Печекоса.

А поиски все продолжались... Допросили людей, которые знали покойного
камердинера Чемодурова. Выяснили, что старик умер в доме буфетчика Григория
Солодухина, "который по слухам забрал большие ценности".

Но арестовать Солодухина не смогли: еще в 1920 году непредусмотрительные
чекисты расстреляли буфетчика.

Но на новый след наконец напали.

Выяснили, что царица поручила отцу Алексею Васильеву (тому самому,
который провозгласил в Тобольске "Многие лета" Царской Семье) "вынести и
скрыть чемодан с бриллиантами и золотыми вещами не менее пуда".

И опять неудача: отец Алексей Васильев успел благополучно скончаться в
1930 году.

Допросили его детей. Но они ничего не знали. Надежно спрятал где-то
царский чемодан отец Алексей...

Так что, может, и сейчас зарыт где-то в подполе старого тобольского дома
чемодан коричневой кожи с царским гербом и пудом романовских драгоценностей.
И лежат в сибирской тайге царская шашка и романовские бриллианты...

Но вернемся в Тобольск, в 1918 год...

Где же наш "шпион"? Конечно, в Тобольске, ибо там - драгоценности.
Которые должны достаться - "трудовому люду Красного Урала, чьим потом и
кровью...".

И там же, в Тобольске, наш старый знакомец - вечный слуга Александр
Волков.

Уезжая из Тобольска, Николай обнял своего старого учителя военному делу и
наказал: "Береги детей". Непросто исполнить верному слуге царский наказ.
Теперь оставшейся в Тобольске Семьей распоряжается Совет и его председатель
- бывший кочегар парохода "Александр III", а ныне хозяин города Тобольска
Паша Хохряков. Он и готовит исход царских детей, оставшейся свиты и "людей"
из Дома Свободы в столицу Красного Урала. Для многих из них - это последний
путь.

Внутри дома хозяйничает комиссар Родионов с отрядом красногвардейцев.
Впоследствии Саша Теглева говорила белогвардейскому следователю Соколову:
"Про Хохрякова не могу сказать ничего плохого, но Родионов - это был
злобнейший гад..."

Этого Родионова признала баронесса Буксгевден. Софья Карловна утверждала,
что видела его на пограничной с Германией станции Вержболово. Жандарм, как
две капли воды похожий на Родионова, проверял у них паспорта.

Кобылинский говорил о Родионове: "В нем чувствовался сразу жандарм...
Кровожадный, жестокий жандармский сыщик".

Но оказалось, что оба они отчасти ошиблись.

Из письма Я.Веригина (Тверь):

"Когда-то в молодости, в пятидесятых годах, я жил в Риге на квартире
профессора Университета, старого латышского большевика Яна Свикке... У него