Чтение 70–й страницы книги ~Тайник на Эльбе~

аэродрома. Он отчетливо сознавал и то, что не позже чем через полчаса
последние самолеты заберут последний груз, последних десантников и
уйдут в воздух.

Краешек неба на востоке стал розовым. Оттуда потянуло ветерком.
Потом ветер стих. Аскер уловил нарастающий шум моторов. И вот уже над
головой проплыла на восток невидимая в белесой мгле группа тяжелых
самолетов. Шум моторов становился гуще, стихал.

- Последние, - прошептал Аскер.

Он сделал шаг вперед, еще два или три шага, со стоном опустился
на землю, закрыл глаза. Да, теперь все - он обречен. Жить осталось -
часы, быть может, минуты. Если в воздухе вражеские истребители, то к
аэродрому, конечно, спешат и части наземных войск. Первый же
автомобиль, который проедет по этому шоссе, наткнется на разбитые
машины, на тело Торпа. Начнутся поиски, и тогда конец.

Он оперся о землю ладонями, приподнял голову. Невозможно
примириться с мыслью о смерти, когда кажется - вся жизнь впереди.
Жизнь! А что он знает о жизни? Многое. Многое - и ничего. Ему же и
тридцати не исполнилось!..

Сами собой потекли по лицу слезы.

Он плакал?

Ну и что ж! Он-то ведь находился наедине с собой, вокруг была
только ночь, безмолвная равнина, ничего больше...

Время шло. Он затих. Потом поднял голову, прислушался. Почудился
какой-то звук. Самолет? Нет, это не был шум авиационного мотора. Что
же, тогда? Автомобиль? Да, вероятно, автомобиль.

Обдирая колени об асфальт, он сполз в придорожный кювет, вынул
пистолет, извлек обойму. Шесть патронов. Значит, он еще сможет...

Звук стал слышнее. И странно - Аскер почувствовал, что ровнее
стало биться сердце, прояснилось в голове. Он приподнялся над кюветом.
Руки его, упиравшиеся в край обочины дороги, ощутили, что земля
легонько подрагивает. Он приложил к ней ухо, отчетливо услышал
отдаленный лязг металла. Сомнений не было - шел танк. Танк или танки.

Что же он медлит? Или впрямь решил погибнуть вот так - просто,
без пользы для дела? Нет, тысячу раз нет! Но он не в силах идти.
Значит, должен ползти. Скорее за обочину, подальше в поле!..

Аскер вцепился руками в наружный откос кювета, подтянул, помогая
здоровой ногой, тело. Так, хорошо... Теперь - ползти!

Вонзая локти в рыхлый, податливый грунт, ящерицей извиваясь между
борозд и кочек, он двинулся прочь от дороги. Раненой ноги он уже не
чувствовал: боль отдавалась выше, в спине, в затылке, в висках - по
ним будто кувалдами молотили. Ползти... Ползти вперед! Скорее,
скорее!..

Он потерял ощущение времени. Что-то, что было сильнее его самого,
гнало вперед. Была ли это тренированная воля бойца? Или могучий
инстинкт жизни? Кто знает! Скорее всего, и то и другое.

Лязг танковых траков, рев моторов надвинулся, стал оглушающе
громким. И - оборвался. Если бы Аскер поднял голову, он увидел бы
остановившуюся на шоссе стальную серую громадину, позади нее - два
грузовика с солдатами. Но он лежал ничком в неглубокой ложбинке,
обессиленный, полумертвый от перенесенного напряжения, от нестерпимой
боли.

Солдаты попрыгали с грузовиков, подбежали к машинам,
загораживавшим шоссе. Крышка люка танка откинулась, показался офицер.

- Что там такое? - спросил он.

Ефрейтор, склонившийся над телом Торпа, поднял голову.

- Штатский.

- Жив?

- Уже остыл.

- Пошарьте в карманах.

Ефрейтор обыскал труп, поднялся.

- Эй, у кого фонарь?

Подошел солдат. Луч света, скользнув по груди ефрейтора,
остановился на книжечке, которую тот держал в руках.

- Удостоверение сотрудника гестапо, - сказал ефрейтор, адресуясь
к офицеру. - Штурмфюрер Адольф Торп.

- Это они. - Офицер сделал солдатам знак. - По машинам!

- А не поискать ли вокруг? - нерешительно проговорил ефрейтор.

- Так они и ждут тебя здесь! - Офицер выругался.

- Но что делать с телом?

- Снесите на обочину. Подберем, когда будем возвращаться.

Крышка танкового люка захлопнулась. Солдаты оттащили труп на край
шоссе, взобрались на машины.

Взревел мотор. Танк содрогнулся, двинулся вперед, обошел
автомобили и устремился на восток. Грузовики ехали следом.

Прошло несколько минут, прежде чем Аскер отдышался и смог поднять
голову. Грохот танка смолк вдали. На равнину вновь легла тишина.

И вдруг там, где скрылись танк и грузовики, раздались отдаленные
взрывы, глухие толчки выстрелов. Две яркие вспышки озарили горизонт.

Аскер лежал неподвижно, боясь думать о том, что могло произойти.
Вот он зашевелился, приподнял голову. Горизонт уже окрасился в
багрянец. Над ним вспыхивали и пропадали тоненькие золотые лучики. И
на этом фоне на шоссе появилась точка.

Аскер поднял перемазанный в грязи пистолет, беспокойно кашлянул.
А точка росла. По очертаниям, которые она принимала, это не мог быть
ни легковой автомобиль, ни грузовик.

Что же тогда?

Потянул ветерок. Он донес рокот мотора. Аскер понял: идет
мотоцикл.

Мотоцикл!.. Напрягая последние силы, Аскер пополз к шоссе,
затаился в кювете.

Теперь звук мотора слышался отчетливо. Аскер определил:
четырехтактный, одноцилиндровый, скорее всего - "БМВ".

Мотоцикл подлетел к автомобилям, затормозил. Водитель соскочил с
седла, кинулся к телу Торпа. Аскер поднял пистолет. Рука плохо
слушалась, мушка плясала по спине мотоциклиста, склонившегося над
убитым. Человек выпрямился, обернулся. Аскер выронил оружие.

Перцев кинулся к нему, упал рядом, целуя перемазанное кровью и
глиной лицо Аскера.

- Говори, - прошептал Аскер.

- Вывезли!

- Рыбин?

- Нет его... погиб.

Аскер вскрикнул:

- Торп?

- Он. Ну да ты с ним рассчитался!

- А... Упиц?

- Ушел... Как сквозь землю провалился, проклятый!

- Упустил! - Аскер застонал. - Танк... Это вы его?

- Десантники. Встретили, как надо. У аэродрома еще три горят. По
другим дорогам шли. - Он помолчал. - Наших много побили. С воздуха,
пулеметами. И два самолета сожгли, гады!.. Вот и тебя... Сидеть сзади
сможешь?

Аскер кивнул.

Перцев развернул мотоцикл, поставил на подножку, запустил
двигатель. Подбежав к Аскеру, поднял его, на руки, снес к машине.

- С ног сбился, разыскивая тебя, - торопливо говорил он, усаживая
Аскера на второе сиденье. - Думал уже оставаться со Штыревой...

- Тамара!.. Что с ней?

- Будет уходить на восток, к чехам. Оттуда и вывезут. Ну,
поехали.

- Куда?

- Ждет самолет.

- Ты задержал?

- Приказал генерал Лыков.

Перцев сел за руль. Мотоцикл рванулся вперед. Скорость нарастала.
Мотор пел свою песню.

Аскер старался крепче держаться за плечи Перцева. В голове
мелькали обрывки мыслей. Полковник Рыбин!.. Нет больше Рыбина... И
Андрей Авдеев навеки остался здесь, на чужой земле. А десантники,
сколько их погибло в операции!..

Один за другим вставали перед Аскером: Шуберт, Кныш, Кригер,
Шталекер. Где они, что теперь с ними?.. Потом он ясно увидел глаза
Штыревой - голубые, широко раскрытые. Аскер представил: одна, совсем
одна, идет Тамара с саквояжем в руке по улице чужого, враждебного
города; обыкновенная русская девушка, каждый час, каждая минута жизни
которой здесь, в глубоком вражьем тылу, - это подвиг!

И еще возник перед мысленным взором Аскера группенфюрер Упиц.
Торп получил свое. Торп, Висбах, Беккер, Больм - не ушли. А Упиц смог!
Упиц, Зейферт и тысячи таких - живы, действуют.

Да, борьба еще не окончена!..

Силы Аскера слабели. Он обнял товарища, всем телом приник к его
спине - широкой и теплой. Стало легче.

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза...