Чтение 70–й страницы книги ~Наше дело

- Основания? - обрадовался Гринев. - Сделаем. Пятнадцати суток хватит за
мелкое хулиганство? Василич, ты слышал, как он принародно опера матом
послал?

Плут все понял. И, бросив на оппонентов быстрый ненавидящий взор, вышел
из кабинета.

- И с каких таких заслуг мы его выпустили? - поинтересовался Гринев.

- Потому что он прав, - сказал начальник уголовного розыска. - Он не
виноват. Пробитый раскололся.

- Кто заказчик?

- Арнольд.

- Несуразица выходит. Он же пострадавший. Сам пулю получил.

- Он тоже надеялся, что мы так будем думать.

- Пробитый под протокол все сказал?

- Нет... Он в реанимации. То ли выживет, то ли нет.

- А что будем с Арнольдом делать? - Гринев положил руку на телефон. -
Группу захвата на выезд?

- Да. Тут собровцы опять работы жаждут. Давай...

Глава 20
ЧУДОВИЩЕ

Известно, что при штурме офисов обязательно найдется какой-нибудь туго
въезжающий в ситуацию, который бросится грудью на амбразуру и попытается
заслонить ее своим телом с криком: "Пущать не ведено!". И тут же получит по
ребрам прикладом - на него выльется боевая злоба спецназовцев, которые после
чеченских командировок заждались горячего дельца.

Так случилось и с "Востоком". Собровцы профессионально уронили охранника,
прошлись коваными ботинками по холопским ребрам. И ворвались в кабинет, где
Арнольд судорожно нащелкивал на сотовом телефоне какой-то номер.

Ушаков зашел в кабинет, когда его хозяин уже валялся на полу с руками,
заведенными за спину. На нем были наручники, глубоко впившиеся в кожу.
Собровцы были похожи на собак, которым в разгар травли сказали "фу". Вроде и
выполнять приказ нужно, а с другой стороны, адреналин, жажда крови. Но
начальник уголовного розыска дал четкое указание - клиента не бить. И не из
гуманных соображений. Просто он отлично представлял, какие появятся
выразительные репортажи в средствах массовой информации, какие
высокохудожественные петиции будут кропать заточенными гусиными перьями
адвокаты, как будут призывать на голову милиции комиссии по правам человека
и прокуратуру, если Арнольда чуток помнут. У больших денег система
психологического давления на правоохранительные органы отлаженная и часто
чрезвычайно эффективная. Поэтому лучше, если задержанный будет цел и просто
напуган.

- Колпашин Арнольд Валентинович, - произнес Ушаков, когда Арнольда
усадили в кресло. - Вы задержаны по подозрению в совершении преступления.

- Какого преступления?! - завопил он, сплевывая ворсинку от ковра,
которая забилась ему в рот.

- Убийства гражданина Глушко.

- Тронулись, - как диагноз заключил Арнольд.

- В вашем офисе и на квартире будет произведен обыск. Вот постановление.
- Оперативник из "убойного" отдела продемонстрировал постановление о
производстве обыска.

- Валяйте. Производите. Вам дороже станет, - пообещал Арнольд...

При обыске ничего интересного не нашли, за исключением пятнадцати тысяч
долларов, затерявшихся в одном из сейфов. Происхождение их объяснить никто
не смог, но было нетрудно догадаться, что просто кто-то из оптовиков
расплатился наличкой за партию сигарет и эти деньги не успели отправить на
отмывку.

- Откуда мелочишка? - спросил Ушаков.

- Понятия не имею, - ответил вызывающе Арнольд.

- В доход государства пойдет.

- Я не знаю, откуда деньги, - напористо произнес Арнольд, и было видно,
как ему хотелось по офицерской привычке, как когда-то перед строем, вставить
что-нибудь вроде "для тупых индивидуально повторяю", но он сдержался.

После обыска Арнольда доставили в УВД. В кабинете начальника уголовного
розыска за него взялась сработавшаяся пара - Ушаков и его заместитель.

- Вы хоть понимаете, что делаете? - не теряя вызывающего нахальства,
поинтересовался Арнольд.

- Невиновного человека тираним, - усмехнулся Гринев.

- Вы себя на посмешище выставляете. Завтра вся Россия узнает, что менты
настолько офигели, что человека обвиняют в том, будто он заказал собственное
убийство.

- Да ты не собственное убийство заказал, Арнольд. Ты заказал убийство
Глушака, - произнес с расстановкой Ушаков.

- Да? А вы не слышали, часом, что и мне пуля досталась?

- Читали в газете.

- А вы не читали в газете, что я едва не подох? Что меня в реанимации
выхаживали? И в Германию увезли, потому что полесские эскулапы крест на мне
поставили.

- Слышали.

- Вот и получается, что я нанял киллера, чтобы он загасил меня самого, ну
и попутно Глушака.

- Нет, все не так было. - Ушаков приблизился к Арнольду, сел напротив
него на стул, уставился прямо в глаза. Арнольд, слегка ухмыляясь, несколько
секунд выдерживал взгляд, но потом опустил глаза.

- Ты нанял киллера, чтобы он убрал Глушака, когда понял, что твой старый
друг вышел на след уплывших пяти миллионов долларов, собранных у "особо
бедствующих" горожан, - начал излагать свою версию этой истории Ушаков; -
Вот только Глушак допустил роковую ошибку. Он подумал, что всех обул Плут.
Действительно, тот как нельзя лучше подходил на такую роль. Он всю жизнь
всех надувал, интриговал и мог обмануть мать родную, не то что бывших
компаньонов и друзей. А деньги увел ты, Арнольд. Ты, и никто другой. И после
звонка Глушко ты прикинул, что лучше случая не представится - тсиллер якобы
покушается на вас обоих. Только Глушаку он вгоняет пулю куда надо, чтобы тот
склеил ласты с гарантией. А тебе пуля достанется так, щадяще - вскользь.
Ради таких денег чего не пострадать.

- Вскользь, - скривился Арнольд, взявшись за грудь.

- Ну, не все получилось. Ты переоценил исполнителя... А знаешь, он ведь
не случайно тебе прямо в грудину пулю всадил. Ты же все время думал, что у
него рука дрогнула. А у него не дрогнула.

- Почему? - вдруг помертвелыми губами произнес Арнольд, в глазах его
полыхнул дремавший где-то очень глубоко в ожидании своего часа ужас.

- Да потому что он слетел с катушек. Начав стрелять, он не мог
остановиться. И сгоряча рубанул и тебя... Так же через месяц после этих
событий он застрелил своего приятеля, потому что не смог сдержаться. Ты
нашел конченого психопата в исполнители. А с психами дело могут иметь только
такие же психи. Ты к таковым не относишься. Ты слишком хладнокровен. Слишком
умен. Ты не псих, Арнольд.

- Вот спасибо.

- Ты просто чудовище...

Арнольд стиснул ладони вместе, чтобы не было видно, как дрожат руки.
Начальник уголовного розыска ощущал - в душе бизнесмена сейчас идет работа.
Неожиданно разговор о Пробитом сделал брешь в его броне, вскрыл какой-то
душевный нарыв. Еще секунду, и чаша перевесит. И Колпашин расколется.

- Не молчи, Арнольд. Ты не сможешь жить со всем этим. Тебе пора
рассказывать все, - подтолкнул его Ушаков.

Арнольд посмотрел на него. И начальник уголовного розыска увидел в его
глазах нечто странное. Взор у бизнесмена не подавленный, не напуганный. Он
стал каким-то потусторонним. Страшноватый взор человека, у которого
установились слишком тесные отношения со смертью, который побывал у нее в
гостях.

Арнольд еще сильнее стиснул ладони. Потом прислонился затылком к
выкрашенной в белый цвет стене, пустыми глазами смотря в потолок. И вдруг
зашипел, как от боли, будто положил ладонь на раскаленную плитку.

А потом с мертвенным спокойствием произнес:

- Господи, чтобы наговорить мне такую чушь, вы разнесли мой офис...

- Признаваться надо, Арнольд, - произнес Ушаков, понявший уже, что момент
упущен и что клиент, похоже, решил стоять на своем до последнего.

- Нет, товарищи околоточные! Не надо! Потому что не в чем!

- Вся беда твоя в том, что мы взяли исполнителя, - сказал начальник
уголовного розыска. - И он сейчас кается. И будет каяться дальше. Так что
получишь ты за все и по максимуму.

- Не выйдет у вас ничего. - Арнольд жестяно рассмеялся. - Вы только
страшные сказки горазды рассказывать. Притом сами в них не верите.

- Все выйдет, уверенно произнес Ушаков...

Начальник уголовного розыска блефовал. Пробитый, может, и давал бы
признательные показания, потому что, как все закусившие удила и летящие
вперед сломя голову психи, которых вдруг тормозят, обязательно сломался бы и
сдал заказчика. Так бы и было. Вот только одно плохо. В реанимации Пробитый
протянул всего час. Естественно, о том, чтобы допросить его на протокол, не
было и речи. Свои показания он забрал в могилу.

Глава 21
ЛЬГОТЫ НА СМЕРТЬ

Свет из-под абажура настольной лампы желтым пятном падал на стол. Ушаков
поморщился - виски опять болели. Уже поздно - двенадцатый час. Но идти домой
не хотелось. А хотелось сидеть здесь, застыть, забыв о времени.

Он открыл ящик, достал папку с материалами по оперативному делу
"Сигаретчики". И снова, в который раз, начал раскладывать пасьянс. Слева -
подозреваемые. Справа - жертвы. Живые и мертвые... И опять расклад был