требовал мороженое сию минуту. Не хотел слушать, что в метро мороженое не
продается. Мимо проходил милиционер, симпатичный такой, с усиками. И мамаша
сказала:
на корточки, погладил ребенка по головке и говорит:
человека, посадили с воровками-проститутками и хотят только одного: чтобы
Инна на себя наговорила, чтобы самое себя в зону отправила, к их
удовольствию.
поспала под утренний шум камеры, но раздался голос:
форме. Инне жутко захотелось курить, но попросить она не решилась. От
тусклых отечных глазок этого следователя у нее мурашки по спине бежали. Инна
кожей чувствовала: он вовсе не уверен в ее виновности. Какой же сволочью
надо быть, чтобы заставлять признаться...
же, тот самый, с усиками, который подошел в метро. Она его так хорошо
запомнила потому, что очень удивилась: вот ведь человек, не поленился,
подошел. Важно ему, что о них, о милиции, говорят детям... Не понимая, что
на нее нашло, она вдруг сказала, тихо и внятно:
вы, граждане милиционеры.
За оскорбление при исполнении полагается...
себя чувствуете?
настоящего убийцу?
меня врачу. А мне говорят, - она покосилась на следователя, - чтобы я ваньку
не валяла и признавалась. Я не буду признаваться в том, чего не делала. Я не
убивала мужа. Дайте мне, пожалуйста, сигарету.
специалисты.
артерии, имеется гематома. Вероятно, она является следствием удара тупым
предметом.
по ней, а рядом. И человек теряет сознание, - объяснял майору Уварову врач,
ее, конечно, вырубили. Сделал это большой специалист, мастер восточных
единоборств.
из-под стражи была подписана прокурором в тот же день.
широком бортике стояли рюмка коньяку, блюдце с нарезанным яблоком и
пепельница. Из магнитофона, включенного на кухне, звучал низкий, томный
голос Патрисии Каас.
плакала по своему мужу Стасу, которого никогда не любила.
Глава 29
спросила Надежда Павловна молодого оперативника из районного отделения.
тебе фотографию покажу, а ты скажешь, тот ли это мужчина, который был в
подъезде.
пожалуйста! - не унималась Соня.
пистолет, я бы сама его застрелила. Не за себя, а за ту девочку, с астмой.
Он ведь второй раз на нее напал, и теперь она в больнице, в реанимации.
Павловна.
смотреть.
Выглядело это действительно неприятно. Она не могла точно сказать, он или не
он. В подъезде было темно, лица она не разглядела. Но ей очень хотелось
думать, что застрелили именно того, с расстегнутой ширинкой.
который пугал девочек в подъездах. Его личность удалось установить очень
быстро. Паспорт лежал в кармане рубашки. Оказалось, этот человек много лет
состоял на учете в психдиспансере, и лечащий врач подтвердил, что убитый
страдал острыми психозами на сексуальной почве. Однако законных оснований
изолировать его не было. Его болезнь не считалась общественно опасной.
девочки из соседнего дома опознали убитого, непосредственно на месте
происшествия. Предъявление фотографий ребенку было формальностью,
неприятной, но необходимой.
мама ребенка с хронической астмой вызывала для дочери "скорую". У семилетней
девочки случился тяжелейший приступ, ее чудом удалось спасти, она
действительно лежала в реанимации Филатовской больницы, и врачи пока ничего
не могли гарантировать ее родителям.
первого этажа, который открыл дверь на детский крик, сообщил, что видел двух
мужчин. Они пронеслись мимо, друг за другом. Первый, высокий, сутулый, - тот
самый. А второй... Второй, кажется, был тоже высокий, полный, с бородой, или
без бороды. Лысый, совершенно лысый, как коленка. В общем, сосед не
разглядел, они промелькнули очень быстро.
просматривались люди, бежавшие через двор. Как только дверь подъезда
захлопнулась, он бросился к окну и сквозь пелену дождя разглядел длинного
маньяка и маленького, худенького парнишку, который гнался за ним по лужам.
Он, правда, не ожидал, что парнишка выстрелит, думал, просто побить хочет.
он был человеком пожилым, не очень здоровым и при всем желании догнать,
побить, а тем более застрелить ублюдка не мог. Он не знал, правильно
поступил тот маленький парнишка с пистолетом или нет. Когда он увидел, как
Лидочку с пятого этажа выносят на носилках почти бегом и фельдшер "скорой"
держит над ней банку капельницы, ему вообще расхотелось думать о законе и
уголовном праве. У него были две внучки-близняшки шести лет...
***
громкие голоса, смех, веселый мат. Группа подростков сидела на подоконнике
между третьим и четвертым этажами. Мальцев поднялся к ним.
вполне женским, оценивающим взглядом.
босоножек слегка спружинили, - Ира Лукьянова - это я. Вы насчет того
убийства?
пройдем к вам в квартиру.
милиционером... И вообще у нас дома трудно вести серьезные разговоры.
уселись на единственную свободную от дворовых бабушек скамейку. - Хорошо,
что Инну выпустили. Это точно не она убила.
ящик их телефонный счет бросили, я занесла, поболтали немного. Потом однажды
Станислав Михайлович ключ оставил в замочной скважине снаружи. Я увидела,
позвонила в дверь.