АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
площадь. На деревянных столбах висела покосившаяся таблица розыгрыша Кубка СССР
по футболу, где первое место занимала фанерная фигурка футболиста в красной
футболке и синих трусах. Под ним была надпись: "ЦДКА. Москва". Вторую ступеньку
на лестнице фанерных человечков занимал игрок из команды "Динамо. Ленинград".
Значит, я был на Земле. На параллельной Земле, где время отстало от
нашего?
В отдалении виднелись другие здания, но идти до них было далеко, да и не
хотелось идти через такое обширное открытое пространство.
Я вернулся под крышу стадионных коридоров и пошел по закругляющемуся
коридору. За дверями были слышны голоса.
Я отыскал голоса.
Они доносились из-за двери неразборчиво, словно во сне. Я приблизился к
двери и постарался поймать смысл слов.
Но никак не мог врубиться в музыку фраз...
И тут сзади - ну как так можно попадаться? - раздался спокойный голос:
- Ты что тут делаешь, Гарик?
Наверное, я подпрыгнул или как-то иначе выразил страх, потому что
Александра засмеялась. Искренне и без злобы.
На ней красовалась кожаная турецкая куртка, какие носят "челноки", и
потертые джинсы. Была она хрупкая и похожа на мальчика. Став взрослыми, такие
женщины любят рассказывать, что у них не было подруг и они всегда дрались с
мальчишками. Это полуправда, да дело в том, что такие девочки рано развиваются
сексуально и их безумно тянет к мальчишкам. Вот они и притворяются сорванцами.
В самом деле им это не нужно, хотя порой переходит в привычку. И они до седых
волос носят джинсы и короткую стрижку.
- Гарик, - сказала она, - тебе же надо быть там! - Она показала в сторону
и вниз. Точно показала - там было поле боя.
- А мне захотелось поглядеть, как вы тут живете, - сказал я, стараясь,
чтобы голос звучал естественно.
- Врешь, - сказала Александра. - Оттуда еще никто живым не уходил. Надо
будет Рустему сказать.
- Не надо.
- Почему? Если появился какой-то путь снизу, за тобой черт знает кто может
пробраться.
Она держала руки в карманах куртки. Но никакого пистолета или ножа там не
было - вернее всего, жизнь наверху была куда более мирной, чем на поле боя.
- Я тоже не думал тебя встретить, - сказал я. - Видно, у тебя такая задача
- спасать меня.
- Я не собираюсь тебя спасать, - сказала Александра. - Сейчас я позову
людей.
- Успеешь. - Я старался загипнотизировать ее, но это было нелегко - к тому
же она уже была уверена, что видит именно меня. Я плохой гипнотизер. У меня
получается лишь с теми, кто не готов к встрече со мной.
- Я тебя не боюсь, - сказала Александра.
- Слава Богу!
- Я с самого начала догадалась, что тебя подослали.
- Я так и не знаю, что все это значит. Расскажи мне.
- У тебя крыша поехала? Чтобы я тебе это рассказала? Да я и трех минут не
проживу.
Голоса изнутри приблизились к двери. Те, кто был в комнате, намеревались
выйти наружу.
- Беги, - прошептала Александра. - Беги, мать твою! Я рванул по коридору
и, когда увидел приоткрытую дверь - нырнул в нее и успел раньше, чем люди вышли
из комнаты. Мне слышно было, как кто-то спросил:
- Ты что не идешь? Там раскладывают.
- Надоело сидеть. - Это голос Александры.
- Скоро домой поедем.
- Скорей бы.
- Что-то ты не азартная. Обычно бабы азартнее мужиков.
- Я об этом не слыхала.
- А где пленные?
- К Ритке захотелось?
Я придвинулся ближе к двери.
- Тебя не касается.
- Слушай, ты не вешай мне лапшу на уши. "Мерседес" имеешь? Коттедж имеешь?
Она ни слова не сказала обо мне. Разумеется, я не преувеличивал своих
мужских прелестей. Значит, у Александры здесь свои интересы. А может быть, ее
собеседник не входит в круг доверенных лиц?
Лучше я все-таки выполню просьбу Шейна и проведу его. Без союзников как-то
скучно.
Разговор в коридоре замолк - то ли Александра увела собеседника, то ли они
зашли в одну из комнат. Я приоткрыл дверь. В коридоре пусто.
Я быстро пошел в сторону сорок шестой комнаты. Я старался не перейти на
бег - спешить служащие могут, бегать им не положено.
Вот и сорок шестая комната.
Она оказалась двойной, с тамбуром. Правая дверь была заперта, левая
поддалась мне.
Ручка у нее была выломана, будто кто-то забыл ключ и не дождался слесаря.
Внутри она была обыкновенной. Возможно, тут располагалась бухгалтерия или
отдел кадров. Ведь каждый стадион - организация, которую надо кормить и
содержать.
В комнате стояло два письменных стола - друг против друга. Только левый
был тяжелым, из темного дерева, и на нем стоял чернильный прибор, увенчанный
бронзовым медведем. На правом, ученическом, светлом, лежало толстое стекло,
придавившее календарь за 1981 год и полароидную фотографию некрасивой женщины,
держащей на коленях плохо различимого младенца.
Окно выходило на пустырь перед ареной, а вот где же выход во внутренний
мир, я догадался не сразу. Я тупо переводил взгляд со стола на стол, оттуда на
окно. А обыкновенный канцелярский шкаф избежал моего внимания. Хотя он был
единственным местом, где можно было что-нибудь скрыть.
Когда же я наконец открыл дверцу, что оказалось нетрудным - она была
заперта лишь на щеколду снаружи, - я сразу вспомнил, что граф мне о шкафе уже
говорил.
Внутри шкафа было темно, задняя стенка была затянута занавеской до самого
пола. Вернее, это была не занавеска, а большая грязная тряпка: задник из
спектакля "Собор Парижской Богоматери". Сцена первая - квартал нищих.
Я отодвинул занавес, и сразу стало светлее, потому что там была матовая
дверь в мир войны.
Граф не сказал мне, как ее открыть, но, ощупав ее, я догадался, что
никаких приспособлений не требуется - надо лишь сильно надавить в центре, и
дверь со щелканьем, какое издает, лопаясь, очень большой мыльный пузырь,
перестала существовать - пленки больше не было. Только внутренний мир.
Он отличался запахом - вернее, смесью запахов жизни и смерти.
Здесь же, на стадионе, запахов не существовало. Я не решился заходить за
дверь - только осматривался. Граф Шейн, который таился за грудой камней,
поднялся, увидев меня.
Он глупо улыбался, как человек, спасенный царским декретом от казни в тот
момент, когда ему уже накинули петлю на шею.
Но полковник был не один.
Рядом с ним лежал, неудобно и коряво, как лежат люди, которым больно,
человек, почти обнаженный, кое-как замотанный бинтами, промокшими от крови. Он
показался мне знакомым, но уверенности в том не было - на раненом была
посеребренная маска.
- Тебя только за смертью посылать, - проворчал Шейн. Его белое лицо,
оттененное короткими темными волосами, казалось покрытым масляными белилами.
- Я здесь в первый раз, - сказал я. - Задержался, простите.
- Помоги затащить тело, - сказал Шейн.
- Кто это?
- Да помоги ты! Неужели не понимаешь, что в любой момент нас могут засечь?
Если уже не засекли. Они же всегда наблюдают за дверью.
Я подхватил раненого под мышки, разведчик - за ноги. Он застонал. Мы
проволокли его сквозь шкаф, в комнату. Шейн сам проверил, что пленка снова
затянула дверь - из зоны боев никто больше сюда не проберется.
Шейн снял с раненого маску. Это был Коршун.
- Почему вы его притащили сюда? - спросил я.
- Считай, что мне не хотелось, чтобы последний ветеран погиб там
бесславно.
Полковник говорил неправду. Раньше я не замечал в нем склонности к
филантропии.
Он устал и уселся на пол возле Коршуна, который был без сознания.
- Садитесь на стул, - сказал я.
- Отвык. Мне так хорошо. Сейчас отдышусь... А знаешь, я уже решил, что ты
заблудился или тебя поймали. Тогда ты расскажешь, кто твои сообщники.
- У меня нет сообщников.
- Это хорошо рассказывать здесь, в веселой компании. А там мы умеем
выжимать показания.
- У вас здесь есть друзья? - спросил я. Он не ответил, а сам спросил:
- Ты кого-нибудь встретил?
Видно, он почувствовал мои колебания.
- Меня бояться не следует, - сказал он. - Я доказал, что не предам.
- Может, у вас не было еще возможности?
- Возможность предать всегда найдется. - Он улыбнулся.
- Коршуну нужна настоящая медицинская помощь, - сказал я.
- Наверное. Но не бойся, он живучий. Мы все, ветераны, живучие. Мы
вырабатывали эту живучесть месяцами боев. В основном погибают новички. А если
ты пробыл на фронте два-три месяца, у тебя увеличиваются шансы прожить долго.
До целенаправленной пули. Так кого ты здесь видел?
- Я разговаривал с Александрой, - сказал я. - И она, насколько понимаю, не
стала доносить на меня.
Шейн не удивился имени. Оно было ему знакомо.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 [ 70 ] 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
|
|