Чтение 70–й страницы книги ~Клинки~

сделал круг по двору, и метнулся на юг, туда, где ждал Хозяин. Последнее,
что увидел Саят его глазами - два багровых пятна посреди непроницаемого
мрака за окном черного замка Банерон.

МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-32С

ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ

Объект вернулся в узловую точку сопряжения, полярные координаты
СР376/СА002/СС460, выйдя из пределов досягаемости корреспондента Саят/С.
Пассивность корреспондента Саят/С труднообъяснима, протокол V34
прокомментировать действия корреспондента Саят/С отказался.

Согласно протокола V34 действия корреспондента Таруса/Т трактуются
следующим образом.

Задействовав вариационные цепи ментального ретранслятора-усилителя
ХА-32С по готовой схеме (см. внеплановый экспресс-отчет изделия ХА-27С,
код в архиве JM88), корреспондент Тарус/Т сгенерировал несколько всплесков
ментальной волны, после чего, откорректировав естественное эхо по трем
полученным точкам, установил координаты объекта с точностью до 40 метров.

Подобные же действия были произведены в отношении импульсного
волновода со встроенным лок-резонатором (экспериментальная модель в стадии
разработки), экземпляр 2, находящегося в узловой точке сопряжения,
полярные координаты CH716/CG389/CL288.

Имеются все основания ожидать корреспондента Тарус/Т в точках с
указанными координатами.

Внимание! Последствия применения импульсного волновода со встроенным
лок-резонатором непредсказуемы!!!

Конец отчета.

Вечер опускался на просеку, залегая тенями в зарослях ольхи и
орешника. В лесу уже сгустились сумерки, последние лучи заходящего солнца
просвечивали сквозь свечки еловых верхушек на западе. Просека упиралась в
темно-зеленый ельник, и сходила на нет, завязнув в переплетении мохнатых
колючих лап. У самой стены деревьев, на некотором отдалении от елей,
развели два костра. На одном готовили ужин, у второго грелись, потому что
вечера в Танкаре стали прохладными. Вишена грелся тоже: плащ плащом, а
живое тепло костра приятнее.

Сапфировый меч Тарус аккуратно завернул в волчью шкуру, извлеченную
из походной сумы, и положил у костра, рядом со своим клинком.

- Что ты хочешь сделать с ним? - спросил чародея Вишена. Не шли из
головы недавние слова Бограда. Зачем-то ведь едет он к лесам Ак-Фарзона?

У костра стихли негромкие разговоры. Всегда, когда Тарус начинал
что-нибудь рассказывать, разговоры умолкали, ибо речи чародея уводили в
легендарные дни прошлых свершений или в манящие чужие миры. Такое больше
услышать было негде.

- Этот меч, как и его близнец Зимний Вихрь, известны в Иллурии очень
давно, с самых первых битв за замки. Их всегда окружал ореол магии, не
всегда чистой и не всегда понятной. - Тарус говорил размеренно и негромко,
ритм его повествования вкупе с некоторой торжественностью в голосе
завораживал. - Каждый, кто владел мечом оставлял в нем частичку себя.
Нетрудно понять, что волшебство гномов отличается от волшебства людей. А
волшебство людей - от волшебства эльфов. Оно не лучше и не хуже, не
сильнее и не слабее, оно просто другое. Наслоения чар придавали мечам
самые причудливые свойства, но истинной силы им, как мне кажется, так до
сих пор и не придали. Потому что чары эльфов мешают раскрыться чарам людей
и наоборот. Представьте телегу, которую в разные стороны тянут несколько
лошадей - если она и сдвинется с места, толку с этого будет чуть.

- И ты хочешь изгнать из меча бесполезные людям чужие чары? -
догадался Славута. - А взамен наложить свои?

- Истинно. Только чары, что будут наложены на Ледяное Жало, и надеюсь
на Зимний Вихрь тоже, не мои. Чары не могут относиться к одному
конкретному человеку - они плетутся веками и несут отпечаток сотен и сотен
людей. Но отпечаток людей - лишь малая толика их естества. На них влияет
мир, звезды, другие чары - да мало ли? Но все, что сможем наложить мы с
Боградом, родом из нашего мира, правда с отметиной Иллурии, потому что мы,
побывав здесь, тоже стали другими. Боромир, Славута, Вишена, помните
поляну в Чикмасе? Твой меч, Боромир?

- Конечно, - сказал Боромир. - Мне даже кажется, что сила меча год от
года растет.

- Правильно, - кивнул Тарус. - И будет расти еще многие годы. Но и
владеющий таким клинком меняется, потому что чары, вложенные в сталь,
очень сильны. Как может измениться человек от магии клинка легко убедиться
взглянув на Яра: рубиновый меч сожрал его, как сова куропатку. Не меч был
послушен воле человека, а человек исполнил волю меча. Таков удел слабых
или неопытных.

- А почему ты хотел оставить сапфировые мечи в Иллурии? - спросил
Славута, вспомнив обещание Таруса старым кондотьерам Шести Народов в Храме
Ветров.

Тарус помолчал. Потом пожал плечами:

- А что я мог им пообещать?

- Ты их действительно оставишь?

На этот раз Тарус молчал гораздо дольше. Ясно слышалось потрескивание
костра.

- Не знаю, - честно ответил Тарус. - Может быть и нет. Будущее
покажет.

- А я считаю - нужно забрать с собой, - сказал Хокан твердо. -
Ледяное Жало мы добыли в бою, а не на прогулке. И кровь наша пролилась.
Сколько лет они лежали бы в руине недвижимо, забавляя нечисть?

Тарус не ответил. Некоторое время он сидел, неотрывно глядя в огонь,
потом достал из-под плаща две карты. Одну протянул Ларсу.

- Возьми! Вернешь Йэльму, хоть она и отслужила свое, потому что
Ледяное Жало уже у нас.

Свою Тарус намеревался спрятать откуда достал, но его остановил
Боромир.

- Погоди, чародей! - Непоседа даже вскочил. - Огонек!

Тарус взглянул и глаза его широко открылись. Метка Драконьей Башни
снова пылала красным.

- Ничего не понимаю! - воскликнул Тарус. - Раньше карта показывала,
что руина у перевала пуста!

Чародей сел и глубоко задумался. Никто не смел потревожить его
вопросом. Сидел он долго, наконец оторвался от размышлений и, ни к кому не
обращаясь, сказал, словно рассуждал вслух.

- Что ж... Оракул сказал, что будет показывать руину, где кроются
Книги. Значит, они вновь в Драконьей Башне. Значит, Тень не побеждена
Яром. Запомним, запомним...

Все внимали, разве что не приоткрыв рты. У костра стоял даже
вызвавшийся приготовить ужин Пристень.

- Эй, - обычным басом окликнул его Роксалан когда молчание стало
невыносимым. - Мы есть сегодня будем или как?

- Все готово, - отозвался бородач.

За ужином многие спорили, и тема оставалась неизменной: волшебные
мечи. Так в спорах и засыпали. Не забыли и об охране на ночь. Вишена,
завернувшись в плащ, подумал: "Мой-то меч еще наращивает силу или уже
успокоился? Надо спросить у Таруса..."

Но он вдруг догадался, что ответит ему чародей. Даже увидел его
лукавую усмешку.

"Это чей меч, Пожарский? Не твой ли, часом? Так кто должен
чувствовать его силу, я или ты?"

С этими мыслями он рухнул в темные провалы сна.

Крик выдернул его оттуда; еще не сообразив что к чему, Вишена вскочил
и потащил из ножен меч. Первая из трех рун еле-еле тлела во мраке.

- Враги! - зычно басил Роксалан. Наверное, он стоял на страже и
кого-то заметил. У ельника хрипло клекотали грифоны.

Проснувшийся Славута навалил в кострище веток и раздул пламя. Сразу
стало светлее. Ларс и Хокан устрашающе выкрикнули хором: "Хей-я-а!" и
врубились в плотную груду тел посреди просеки. В глубине свалки рычал
песиголовец и отчаянно ругался Пристень.

"Крыланы, что ли?" - растерянно озирался Вишена в поисках врагов.
Наконец увидел: из леса выскочили десятка два невысоких фигур с ножами и
короткими пиками.

"Это те, руколапые из руины!" - догадался он бросился навстречу.
Рядом возникли Славута с занесенной секирой и Боромир.

Тело работало отдельно от мыслей.

Меч вышиб кинжал у одного из руколапых и отбил брошенную пику.

"За Ледяным Жалом, небось вернулись..."

Руколапый развалился пополам, глухо ухнув.

"А Тарус-то где?"

Нога свалила шустрого коротыша, норовившего пырнуть ножом дреговича,
а меч довершил дело.

"Где Тарус-то?"

Кто-то повис на плаще, полуоборот, удар локтем и взмах мечом. На
плаще возникло темное, пахнущее кровью пятно.

"Ага, вот он..."

Из леса все валили и валили руколапые, десяток за десятком. Бойцы из
них были аховые, но смерти они совершенно не страшились, и могли смять
отряд просто числом.

Тарус воздел над головой Ледяное Жало. Клинок снова льдисто
засверкал, а камень на гарде цвел глубокой синевой. Руколапые вместо того,
чтобы отшатнуться, с удвоенной силой поперли на чародея.

- К Тарусу! - воскликнул Вишена. Дрегович и Непоседа поняли его с