эрраи.
колокол, созывая на завтрак и поздний обед; можешь приходить, можешь не
приходить - никто не станет выяснять, почему у тебя нет аппетита. Коттари
и гэнкары спали в одних и тех же комнатах; но если гэнкарам разрешалось
заворачиваться в одеяла, коттари в суровые зимние ночи спали сбившись в
клубок на жиденькой подстилке из соломы. Заболевшим тоже разрешалось взять
одеяло, но много ли тепла могло дать оно в выстуженных комнатах замка, где
спокойно гулял ветер. Одеждой коттари чаще всего были обноски - правда,
неизменно чистые, чистота среди хокарэмов считалась одним из важнейших
условий здоровья. Гэнкары одевались в лучшие одежды, но и гэнкары и
коттари за пределами замка одевались одинаково - старшие порой даже
позволяли себе небрежность. Гораздо большее внимание хокарэмы уделяли
обуви. Мальчишка мог быть почти голым даже в мороз, но неизменно у него
были хорошие сапожки и две пары шерстяных носков. Сапожничание или вязание
поэтому считались в замке Ралло отдыхом; портянки или крестьянская обувка
- талари - полагались почти неприличными.
отличались от парней. Хотя хокарэмы довольно мягко относятся к женщинам,
хокарэми никаких снисхождений не делалось. Хокарэми - не женщина,
считалось в Майяре. Удел женщины - рожать детей и вести хозяйство, а
хокарэми трудно представить в таком качестве. По традиции велось, что
хокарэми должны хранить невинность для своего хозяина, но практически
мастера замка сквозь пальцы смотрели на любовные приключения гэнкари;
главное, чтобы девушка не оказалась беременной. При этом за
нравственностью мальчишек следили безукоризненно; всякие любовные истории
в стенах замка Ралло наказывались жесточайшим образом, хотя поведение их
за пределами долины Горячих ключей оставалось неконтролируемым.
поведении ничего дурного. Она в первый же вечер спросила, не хочет ли
Карми пригласить кого-нибудь из парней - погреть постель.
Карми смущается.
поправляя сбившийся занавес.
постель хокарэма. Меня все предают, а хокарэмы - дважды и трижды
предатели.
вроде и упрекнуть не за что.
в Сургаре затевается неладное! Он ведь что-то знал, Карми могла спорить,
что знал и намеренно удерживал ее в Миттауре. А что делал Маву в долине
Праери, когда его встретил Арзравен Паор? Он должен был находиться при
Руттуле. Руттул послал его к ней? Когда? Только тогда, когда заболел,
чтобы она помогла Руттулу добраться до глайдера и попробовала его
излечить? Или же гораздо раньше - для того, чтобы опять-таки подольше
удержать ее в Миттауре?
Миттаура, все могло бы быть иначе. В глайдере есть механизм-лекарь, и,
может быть, он сумел бы вылечить внезапно заболевшего Руттула. Кто виноват
в том, что больной Руттул не смог добраться до глайдера, а супруга его,
сургарская принцесса, в это время глазела на нтангрские храмы. Кто виноват
в этом? Она, ее хокарэмы или же сам Руттул? Кто виноват? Он умирал, а она
в это время готовилась праздновать Атулитоки. И когда она, догадавшись обо
всем, мчалась в Сургару, он уже умер.
Определенного его местонахождения он не знал, поэтому пришлось "распускать
паутину" - слать гонцов-райи во все места, отмеченные в этом году бурной
деятельностью сургарской принцессы. Удовольствие получилось довольно
дорогое - по всем канонам "распускание паутины" на такой большой
территории требовало групп хокарэмов численностью не менее трех человек,
поэтому для прочесывания потребовалось тринадцать райи - трое на Лорцо,
трое на Колахи, трое на Миттаур и четверо на Сургару. На Миттаур, если уж
честно признаться, потребовалось бы гораздо больше, но отправить туда
большую группу Логри не рискнул: уж очень нетерпимо в Миттауре относились
к хокарэмам.
в котором просила помочь. Паор немедленно ответил, что, к сожалению, гонцы
несколько припоздали: Стенхе был у него, но уже давно ушел, не сообщив -
куда. Паор слал также сургарской принцессе свои наилучшие пожелания и
небольшой подарок.
велик и довольно легок. В нем оказался полный убор миттауской княжны -
платья, сорочки, нижние юбки, вуали, и покрывала, узорчатые шали,
браслеты, ожерелья, наголовные украшения и в довершение всему роскошный из
пятнистого меха горного льва.
перебирает подарки.
такого пока не имею. Прошел только год после смерти Руттула.
если я надену траур, меня неправильно поймут. На родине Руттула траурный
цвет - черный.
божество своим хэйо.
разминулся с Даллик. Та вошла, и как зачарованная уставилась на
разложенное на кровати платье.
Даллик.
Раздевайся, сейчас примеришь...
полуодетая. Карми пристраивала к ее шее богатое ожерелье - настоящий
воротник из золотых пластинок. Этот воротник был довольно высок, и Даллик
тянула шею, пытаясь избавиться от давления.
дыхание.
застежками. - Погоди, сейчас эту цепочку отцеплю. Вот... Так удобнее?
взглядом взялась надевать на Даллик тяжелый вышитый лиф.
платье.
наполовину не будет видно.
правильно, не беспокойся.
ириса", после этого велела сесть и принялась за волосы.
бы у тебя волосы были, как у меня раньше, пришлось бы часа два укладывать.
ними Карми провозилась довольно много, пока не пристроила на голову Даллик
пять золоченых гребней и налобник с крупными рубинами.
спустила за спину, скрепив на уровне лопаток золотым диском размером с
ладонь. Затем пришла очередь наголовника - шапочки из золотых бусинок:
Карми старательно укрепила его на голове Даллик, следя за тем, чтобы на
лбу из-под него не выбивалась шаль. В золотые кольца у висков Карми
пропустила еще одну шаль - очерчивающую овал лица и подчеркивающую
подбородок.
широкие рукава.
гулять.
Корнев Павел
Акунин Борис
Прозоров Александр
Смоленский Вадим
Шилова Юлия
Громыко Ольга