приемные станции? Или придется ездить по городу на фургоне, рисуя
треугольник ошибок? Эх, черт, вспомнить бы мне об этой дурной морзянке
немного раньше! Нет, вот он, Серега. Все? Все!
Вот... вот... Да нет, Серега, тут же всякие особняки и дачки, их просто на
карту не наносят, чтоб не дразнить народ. Ну, ребята, говорю я и в трех
словах объясняю, что, собственно, происходит. Ты уверен? - впивается в меня
Мартин. Уверен. Серега, какие группы идут? Семь-семь-семь-семь-один-пять,
последняя - переменная... принцип магических колес. Сколько осталось? Часа
полтора. Нельзя рисковать, говорю я, машину нам не найти, надо брать
передатчик. Чей он может быть? Господи, какая разница! Ухнет "Тама"... или
тута...
Серегой, тычет мне локтем в бок и улыбается, зубы белые, глаза блестят.
Антон гонит так, что нас просто колотит друг о дружку, мостовые разбиты
танками, кусками выворочен асфальт, и он петляет, как слаломист, но держит
скорость.
в Хем-Белдыр, и он что-то кричал мне сквозь рев моторов и вот так же скалил
зубы...
скорей, скорей! Буквально перепрыгиваем речку, я оглядываюсь и вижу, как с
тяжелого самосвала на мост валятся бетонные блоки. Антон нацеливается на
Таганскую площадь, где-то впереди и очень близко большой пожар, военный
полицейский машет жезлом: здесь не проехать, свободен только Рогожский вал.
Не страшно, крюк не велик, летим по Рогожскому, слева тоже что-то горит, и
справа, далеко, но очень сильно, - не Кремль ли? Переулками - к
Новоспасскому мосту, короткая задержка у заставы, зулусы растаскивают
рогатки, освобождая нам дорогу - и снова скорость. На съезде с моста нас
заносит на трамвайных рельсах, задницей о столб, сыпется заднее стекло - не
останавливаться, дальше, дальше! По Кожевнической, мимо вокзала - и здесь
длинный ряд полевых кухонь, люди с кастрюльками, котелками; точная копия
предыдущей, старуха с фарфоровой супницей в руках переходит дорогу, и рядом
- седая собачка... На Зацепе - затор, несколько машин горит, толпа, ничего
не понятно, Антон сворачивает в переулки, дикий слалом, я теряю ориентировку
и снова начинаю понимать, где мы, когда медленно, объезжая брошенные
автомобили, наш "волгарь" пересекает улицу Гете, справа пылает юберляден
"Крым", пожарные в блестящих касках, пенные струи, дым, черное стекло -
рушится... До Кристы отсюда пять минут небыстрой ходьбы, но круг не
замыкается: мы удаляемся, мы гоним по голым, как кость, переулкам, сейчас
выезд на проспект Александра Второго Освободителя - затор. Пятимся, теряя
секунды. Меня вдруг будто окатывает кипятком: все, опоздали, сейчас
рванет... сейчас... сейчас... Нет, это я рвану, это за мной идет охота...
Давлю в себе все. Низкий рев моторов - над крышами, освещенные близким
пожаром, проходят пять "готтсхаммеров". Следом и чуть выше - еще пять.
Наконец, застава у выезда на проспект. И здесь зулусы, белая форма, автоматы
за спинами, в руках толстые короткие плети. Офицер, тоже негр, отдает честь,
немецкий его безукоризнен: господа, выполняю приказ, никакие транспортные
средс
говорю я, сверхсрочно, машину мы можем оставить. Офицер размышляет две-три
секунды. При наличии пропуска... Пошли, ребята, говорю я. Пешее движение
похоже на неподвижность. Я советовал бы вам взять хотя бы отделение солдат,
говорит офицер. Простите, капитан, говорю я, но тогда я должен буду отнять у
них патроны: они не должны стрелять, даже если их начнут медленно резать.
Капитан сдается. Гуськом: Серега, я, Антон, Ференц, Мартин - мы бежим по
тротуару, глядя по сторонам, пеленг взят с точностью до пятидесяти метров,
но передатчик находится где-то посередине между проспектом и набережной, и
попасть туда... здесь? Очень может быть. Узкий проезд между домами, знак:
движение запрещено. Всматриваемся. Не видно ни черта. Я тормошу Серегу:
здесь? Нет? Похоже, что здесь, говорит наконец он.
изгородей в человеческий рост, за левой изгородью бетонная стена, за правой
- решетка, за решеткой - темный парк. Плевое дело - перепрыгнуть через такую
решетку, но вот те кубики наверху мне не нравятся совсем: это релихт-защита,
и хорошо, если она только поднимет тревогу... вообще-то в спокойной
обстановке для преодоления ее нужно всего-навсего три зеркальца и кусок
толстой проволоки, но у нас нет ни того, ни другого, да и спокойной
обстановки тоже нет... Поэтому мы пойдем, как солидные люди, - через дверь.
какой-то служебный ход, точно, железная калитка с окошечком на уровне лица и
тоже с дистантным замком, ну, что же... стандартная ситуация номер семь...
Мартин становится перед калиткой, слева и сзади от него Антон, обматывает
курткой пистолет. Я стою справа, в опущенной руке взведенный автомат - на
самый крайний случай. Серега с Ференцем в резерве. Мартин властно колотит в
калитку рукояткой пистолета. Из будки мгновенно, как чертик из коробочки,
появляется амбал в форме внутренней стражи. Автомат у него под мышкой, ствол
смотрит на нас.
достает из кармана удостоверение. Охранник подходит к калитке, щелкает
выключателем, на столбе вспыхивает яркая лампа. Мартин держит удостоверение
напротив окошечка, охранник наклоняется и читает, щурясь, и тут Мартин
роняет удостоверение, в этой же руке у него баллончик с парализатором, и он
пускает струю газа прямо в лицо охраннику. Тот падает, как подкошенный, с
шумом, с обвальным грохотом, и на шум выскакивает второй, автомат наготове,
но Антон успевает выстрелить раньше, звук негромкий, будто уронили кирпич, и
охранник пятится и оседает... Я готов принять следующего, но следующего нет,
дежурят обычно по двое, Мартин сует в окошечко руку, силясь дотянуться до
замка, но нет, конечно, кто же ставит замки так, чтобы до них можно было
дотянуться?.. Тут потребна некоторая хитрость... я отстраняю Мартина, достаю
нож и вижу, что Серега уже встал на плечи Ференца и что-то ковыряет на самом
верху ворот, падает вниз какая-то жестянка, Серега сопит и ругается сквозь
зубы, потом что-то звонко ломается, и Серега, повиснув на одной руке,
начинает другой рукой что-то крутить, сначала ничего не происходит, потом
раздается скрип, и ворота начинают медленно-медленно ползти в сторону.
Минута... вторая... Наконец, щель достаточно широка, чтобы в нее пролезть.
Первым лезет Антон, он самый крупный из нас, кряхтит, но протискивается, и
за ним протискиваемся мы все. У Сереги с пальцев капает кровь. Перевяжись,
говорю я ему и бегу в караульную будку. Так... пульт, телефон, рация. Снимаю
телефонную трубку и кладу на стол. Охранник очнется через полчаса, не
раньше, но на всякий случай я связываю его ремнями, затыкаю рот. Автоматы
забрасываю на крышу будки. Гашу фонарь над входом. Вот и еще минута ушла...
- двухэтажный дом новой постройки, свет за шторами, а рядом, выглядывая
из-за угла, - роскошный легковой прицеп, "вилла на колесах" по имени
"Шметтерлинг" - так написано над окнами, - но почему-то с огромной, не менее
десяти метров высотой, телескопической антенной. Серега, она? Оно?
Наверняка, говорит Серега. Оно. Ну, ребята...
карманах, мягкие движения, очки... нет, не очки - ноктоскоп! Идет...
остановился... смотрит... увидел! Антон опять успевает раньше: коротко -
сдвоенным выстрелом - бьет автомат, и охранник, подпрыгнув, падает и
выгибается назад, пистолеты вылетают из рук, а нам надо пробежать всего
пятьдесят метров. Мы бежим, ветер в ушах, две секунды, никого нет, три
секунды, никто не стреляет, четыре секунды, дверь... распахивается, и
навстречу... вижу только кружок дула, руки делают все сами, запрокинутое
лицо, темнота, лестница вверх, поворот, еще лестница, позади короткие
очереди, передо мной три двери, выбиваю ногой - сортир, черт, дальше -
никого, третья дверь, выстрелы навстречу, щепки и вонь пороха, и будто
кирпичом по темени, бью поверх голов, но впритирку, чтобы присели, а рядом
уже Антон, и у тех - нет шансов.
садиться...
цифры меняются, меня опять ошпаривает кипятком, и я даже не тянусь к
выключателю - просто всаживаю в раухер десяток пуль. Экран монитора
покрывается густой сетью трещин - наверное, от сотрясения, - раздается
громкое шипенье, все меркнет. Успели. Успели. Успели, черт побери...
них, похоже, только вот этот, у стола, белее штукатурки; он с ужасом смотрит
не на меня, а на остатки раухера, - программе?? Наверное. А остальные...
один из них, самый старший, бульдожьи щеки, ежик, - совершенно полковничья
рожа. - Кто вы такие?
говорю я. - Старший координатор Валинецкий.
- почти обо всем. Сейчас он начнет врать, и я его опережаю.
мы прекрасно знаем, кто вы и чем занимаетесь. Дело, однако, в том, что... -
Ильин Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Конан-Дойль Артур
Апраксина Татьяна