Чтение 70–й страницы книги ~Вариант "И"~

но будет поддерживать все, что угодно, лишь бы в конце концов получить
вожделенный титул, втиснуться в аристократию. Деньги у него есть, и потому
его эта проблема мало волнует. Но ведь это и значит - пустить машину
бесконтрольно ускоряться. Так бывает очень часто в подобных ситуациях:
стараются поскорее достичь каких-то ощутимых результатов и воспользоваться
достигнутым. Следовательно, нам грозит неоправданное ускорение внутреннего
развития - в данном случае слишком поспешная исламизация. Поспешная -
вовсе не значит "принудительная", такую возможность я вообще исключаю; Но
и естественные процессы нередко приходится сдерживать. Потому что здесь
стремительность чревата и вовсе гибельными для нации последствиями. Как и
всякое очень массивное тело, Россия не любит крутых поворотов, они всегда
приводят к катастрофам. Как революции прошлого века - и девятьсот
семнадцатого года, и девяностых годов. России для поворота нужна дуга
большого радиуса. Иначе - быть нам под откосом. Но даже и по такой дуге
надо поворачивать умело, нажимать на тормоза плавно - иначе колеса
заблокируются и машина пойдет юзом - вернее, ее понесет...

Собственно, для того, чтобы корректировать скорость с дорогой, и
сушествуют советники.

- А вы уверены, что новый государь будет в них нуждаться? Или захочет
терпеть их?

- Ни один правитель, наследственный или выборный, никогда не
обходился и не будет обходиться без института советников. И среди них
должны быть обладатели разных точек зрения. Это особенно важно в начальный
период правления, когда государь уже обладает властью, но не успел
набраться опыта ее использования. Как бы это ни называлось - диван,
боярская дума или Совет Безопасности...

- Следует ли понимать это так, что вы тоже стремитесь стать
советником государя?

Долинский ответил не задумываясь:

- Я этого и не скрываю. Советником, причем не самым главным, потому
что вряд ли при государе сразу определится свой Ришелье. Но когда придет
час выделиться - хочу, чтобы российский Ришелье носил фамилию Долинский.

- Какие же советы вы намерены ему давать? Тише едешь - дальше будешь?

- Я ведь не говорил, что собираюсь быть только тормозом, хотя он и
является необходимой деталью. Скорее - комбинацией, скажем так, тормоза и
гирокомпаса. Потому что лучшие в мире тормоза не помогут вам доехать до
цели, если вы свернули не на ту дорогу. Из этого следует, что главным
моментом является мгновение правильного поворота, по-тому что ложный путь
не приведет вас к цели. А перекрестков существует множество, и запутаться
в них очень легко...

Он на секунду умолк, и я воспользовался этим, чтобы задать ему вопрос
не на тему:

- Скажите, такие сравнения вы используете потому, что вам самому
пришлось стать жертвой автомобильной катастрофы? Он поднял брови:

- Гм. Знаете, наверное, так оно и есть - хотя я об этом не
задумывался.

Но это, в конце концов, не важно. Я хотел сказать вот что: моя цель -
предостеречь государя от неверных поворотов, которые могут принести ему и
России множество крупных неприятностей. Именно в начальный период
царствования государь может наделать больше всего ошибок - и ошибок
губительных.

- Например?

- Это ведь не шутка - открыть или хотя бы лишь приоткрыть исламу путь
к Центральной и Западной Европе... Ну, тут, у себя дома, - это вроде бы
наше дело, это относится, так сказать, к нашим семейным проблемам и
внешний мир не очень-то будет волновать. Как его, откровенно говоря, не
волновало наше безбожие на протяжении почти всего прошлого века. А вот
внешнеполитическая линия - это очень существенно. Конечно, мировая сила,
равновеликая Америке, должна существовать - для пользы той же Америки,
кстати, которой нужен хотя бы воображаемый противник.

Иначе они нередко теряют чувство меры в отношениях с другими, а это
никогда не сходит с рук безнаказанно. И, безусловно, только Россия
способна стать такой силой - во всяком случае, она может справиться с
такой задачей намного быстрее, чем кто-либо другой. Разумеется, в этом
процессе она должна и будет опираться на ислам, который снабдит ее всем,
чего у нее на сегодня недостает. Но вот тут и нужен поворот неторопливый и
очень, очень плав-ный; иначе мы смертельно напугаем весь Запад, а страх
далеко не всегда является полезным инструмек том.

Он побуждает к резким телодвижениям, а ведь даже при самой высокой
скорости движения мы не сможем подняться до нужной высоты за несколько
месяцев, даже за несколько лет. И все это время нам было бы очень трудно
обходиться без Америки, без Запада вообще - потому что нельзя выдавать
никому в том числе и исламу, лицензию на исключительное влияние в России.
А ведь нежелательный эффект можно вызвать буквально несколькими словами...

- Вы будете стараться влиять на государя в этом направлении?

- Я постараюсь доказать ему мою правоту - после того, разумеется, как
получу возможность изложить ему мою точку зрения. Все другие - я уверен -
будут навязывать ему другое правило: "Лови момент"... То есть жми на газ.

- Скажите, когда вы рассчитываете встретиться с Искандером? Он
взглянул на меня как-то странно.

- Это необходимо было бы сделать еще до его первого публичного
выступления. Чтобы не прозвучали какие-то заявления, которые окажутся на
руку лишь нашим недоброжелателям.

- Иными словами, вы будете стараться как можно быстрее получить
аудиенцию?

- В таком желании не было бы ничего нахального. Однако, как бы ни
казалось это нелогичным - я не стану добиваться такой встречи. Буду
испрашивать аудиенцию после всех прочих.

Это оказалось для меня неожиданным.

- Почему же, профессор?

- Причины чисто этические. Как правило, первыми добиваются таких
встреч люди, жаждущие добиться чего-то для себя лично. Не хочу, чтобы меня
сочли одним из них.

- Вас волнует общественное мнение?

- Меня волнует мнение претендента - и, надеюсь, будущего государя.

Хочу, чтобы он с самого начала отнесся ко мне без предубеждения.

Конечно, до съезда азороссов я его не увижу. Но там будут сказаны
лишь самые общие слова, которых обычно никто не принимает всерьез.

Первую настоящую программу он обнародует, надо полагать, накануне
избрания. Вот перед этим я и надеюсь встретиться с ним. Тем более что я -
не исключено - войду в состав Всероссийской коронационной комиссии. Как
один из представителей науки. Вот тогда - перед референдумом - я намерен
использовать для встречи с ним любую возможность. Конечно, если бы я смог
увидеть текст его речи на съезде - пусть даже не текст, хотя бы достаточно
подробные тезисы - быть может, я убедился бы, что в моих советах нет
актуальной необходимости. Но с текстом никого не знакомят...

В этом у меня имелись немалые сомнения, но я не стал высказывать их
профессору. И, чтобы отвлечь его от этой темы, спросил:

- А вам самому, профессор, нравится ислам как мировоззрение?

Он ответил не сразу:

- Откровенно? Нет. Но как за политическим теечением я признаю за ним
большую силу. Для этото не нужен Бог весть какой ум.

- Мне кажется, я понял. Вы не доверяете исламу - и потому решили
оказывать сдерживающее влияние на его продвижение у нас.

- Я против всего, что может помешать мирному и плавному развитию
государства.

Может быть, в этой теме еще стоило бы покопаться. Но вместо того я
решил задать вопрос поострее:

- Следует ли понимать вас так, профессор, что, будь ваша воля, вы и
этот вот - сегодняшний процесс растянули бы, скажем, на несколько лет?

Он медлил с ответом - похоже, решал, стоит и вообще комментировать
мое предположение. Наконец неохотно выговорил:

- Сие от меня не зависит...

- Но если бы зависело?

- Как сказал Ньютон - гипотез не измышляю.

Ну что же, поговорили. К тому же у меня возникла необходимость срочно
связаться с теми, кто ждал моих звонков. И я решил закончить сеанс,
вежливо поблагодарив:

- Я вам крайне признателен, профессор.

- Не за что. Наоборот, это я буду очень благодарен вам, если
высказанные мною мысли станут достоянием общественности в наикратчайший
срок.

- Да, но мой журнал, знаете ли...

- Это долго, я понимаю, да и выходит он не в России. Но вы можете
сделать краткую экспликацию, а я помог бы поместить ее в каком-нибудь
популярном издании здесь, даже в завтрашнем номере.

- Не могли бы вы пояснить - в каком именно?

- Это важно для вас? Хорошо, я сообщу вам после заседания. Возможно,
это будет "Третья газета"...

- Ну, еще раз - спасибо вам, профессор. Пойду разыскивать мою даму.

- Это та самая, что избавила меня от глупой собеседницы? Красивая
девушка.

Он произнес это тоном знатока. Возможно, таким он и был.

Я кивнул, прощаясь, и отошел. Достав сигарету, вышел из подъезда и
закурил. Огляделся. Нашарил в кармане мой аппарат. Вынул. Набрал номер на
крохотном пульте. Ответили, как всегда, без запинки:

- "Реан".

- Здесь Фауст. Информация.

- Готовы.

Я нажал клавишу кодирования и вторую - скоростной передачи. Запись