дыхание. Этот варвар прекраснее тех римских богов, которые стоят в белом
мраморе в лучших дворцах императоров!
словно отважный рекс страшился утонуть. Снова она не отводила от него взора.
Франки не любят мыться, многие от рождения до смерти ни разу не искупаются,
а этот, хоть никогда не был на юге... или востоке... при каждой возможности
смывает пыль и грязь странствий...
наполненное звериной мощью дикого человека, настолько знойное, что она
чувствует странный сухой жар... Горячая кровь приливает к щекам, ноги
слабеют...
сих пор ты побеждал таких же дикарей, как ты сам. Но что ты можешь против
римской армии?
конта, что значит "союзник", и защищал здесь римские рубежи. А настоящая
армия... возможно, ты видел остатки римских гарнизонов?
римских легионеров вздыбило волосы на руках и даже на загривке. Похоже,
Брунгильда что-то прочла в его глазах, он возненавидел себя за такую
открытость.
а могучие легионы! Железные легионы, которые двигаются, как один человек,
наступают, как один человек. И твое вшивое войско разбежится при одном виде
этих настоящих... настоящих!
растирал тело. Во рту стало сухо. Он тогда едва-едва одолел одну когорту...
или манипулу, как они там зовутся, но если навстречу выйдет римская армия
хотя бы из десятка легионов...
войска стоят в римских городах. Настоящих! Это всего лишь Галлия,
завоеванная однажды Римом земля, покоренные Римом племена...
гарнизонов, снова дрожь прошла по телу. Как будто и не люди строили те
исполинские сооружения! Руки человеческие не в состоянии громоздить такие
глыбы одна на другую, подгонять с такой точностью, что стебелек травы не
пролезет между камнями размером с тушу быка!
ни галлы не смогут угрожать моим владениям. А по весне я отодвину кордоны,
укреплю!.. Отныне и навеки ты в полной безопасности.
совсем не думая, как будешь удерживать. А тебе не кажется, что все рушится
за твоей спиной? Что бежишь по тонкому льду, когда остановиться - смерть?..
он должен увидеть эти чертовы страны, куда птицы улетают на зиму! Он должен
увидеть удивительное небо, откуда днем сияет солнце, а ночью видны звезды.
Он должен ступить на землю, где даже не слыхали о бескрайних и бездонных
болотах!
умру так скоро. Сперва я успею обеспечить тебе безопасность и власть.
полотенце, ушел в другой конец комнаты, где смятой грудой лежала одежда.
Перед глазами стояло ее бледное лицо с решительными глазами. Что-то в ней
неуловимо изменилось. По крайней мере, сейчас Брунгильда ожесточенно
спорила, обвиняла...
не хуже, если холодно молчит?
* ЧАСТЬ 3 *
Глава 29
блюдо с жареным мясом, положил прямо на столешницу круг сыра и каравай плохо
пропеченного серого хлеба, похожего на ком глины.
паутина на балке. Обнаженный до пояса пошел к столу. Брунгильда вздрогнула,
настолько быстро в ладони этого человека появилась рукоять длинного ножа. Не
двигаясь с места, она молча смотрела, как он быстро и ловко нарезал мясо
тонкими ломтиками, распластал сыр. Хлеб он ломал руками.
патрицианскую честь... и не нарушит девственность.
ниже достоинства, холодно скользнула по нему равнодушным взглядом, словно он
был продолжением лавки, на которой сидел, опустилась на табурет и принялась
за еду.
вспомнила, как в ее детстве во время трапезы играли музыканты, и теперь
поняла, чем это было вызвано.
содроганием услышала жуткий хруст, а где он не смог разгрызть, с такой силой
ударил костью о стол, что подпрыгнула посуда. Сухой трест разнесся по залу,
словно за столом переломилось дерево.
подхватил пальцами, жадно отправил в рот. Губы блестели от жира. Он
сглотнул, глаза стали довольными... затем лицо медленно приняло прежнее
суровое и даже привычно враждебное выражение. Да, привычное, но на миг ей
остро захотелось, чтобы он оставался таким же беспечным и непосредственным,
как вот только что, когда самозабвенно добывал из трубчатой кости сладкий
костный мозг.
как у гладиатора мышцы блестели, во впадинках ключиц собрались капли воды.
Странно, на таком могучем теле воина она не заметила шрамов, что среди
франков считалось чуть ли не позором. Разве что совсем-совсем крохотные
белые полоски на боку, вон на плече...
ответить, что больше привык сам наносить раны, чем получать. А те раны,
которые наносит ему она... если он их замечает, следов не оставляют. По
крайней мере, не на этой толстой дубленой коже, от которой почему-то пахнет
южным солнцем, синим небом и теплыми чистейшими морями.
комнаты. Рекс угрюмо молчал, и она, пересилив страх, снова забралась на
ложе, мяла и теребила груды мышц, разгоняла кровь. Он чувствовал, как
напряжение снова оставляет его сведенное судорогой тело.
она нещадно хватала крепкими пальцами за мышцы, дергала, била по ним
кулачками, он чувствовал, как будто лежит на горячем песке под жарким
солнцем. Все тело горело от прилива крови, горячие струи ходили под кожей,
вздувая ее буграми.
Здесь те же балки, только без паутины. Та же Брунгильда, что сейчас спит...
спит ли?.. в восточной башне. И все та же служанка, что затаилась как
испуганный кролик, страшится вызвать его гнев неосторожным движением или
словом.
голодного котенка. Погладил по голове, почесал ей за ухом, как кошке. В
темноте слышно было, как она прерывисто вздохнула, будто после долгого
неслышного плача.
теплой тяжестью, остановились. Перед глазами возникли образы скачущих коней,
залитые кровью лица, прозвучал зов боевой трубы...
хозяйке, но рекс спит мертвецки, не добудишься. Почему не поспать до утра? А
хозяйке скажет, что он ее пользовал до самого рассвета.
тело!
отборную дюжину и покинул Римбург. Нужно проверить, как расположились войска
на зиму в приграничных землях Италии, а также взглянуть на земли собственно
римлян. Достаточно увидеть простых поселян, чтобы оценить подлинную мощь их
покровителя. Если голодные и ободранные, то, как бы Рим ни кичился
богатством и мощью, это не подлинная мощь. Если же сытые и довольные, то
трудно воевать с тем, кого поддерживают даже простолюдины.
закрыть по римской моде занавесками, теперь посматривала украдкой, как герои
вскакивают в седла, как подвели высокого статного жеребца Фарамунду, как
рекс красиво вспрыгнул, натянул поводья, конь встал на дыбы и красиво
помесил воздух крепкими копытами.
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Березин Федор
Громыко Ольга
Апраксина Татьяна