такой?
безрассудно храбрым, даже наглым.
приговоренному делают послабления. Отвечу, Да только тебе не понять! Я -
никто и ничто! Как и миллионы и миллиарды других обитателей Системы. Любой
может взять на себя тот титул, какой ему понравится. Ибо любой из нас -
лишь частица Единого Сущего, Общего Системного Разума. И любой является и
обязан быть демократором - то есть приобщателем к Сущему. Подлинная власть
каждого, а стало быть и власть народная, всеобщая, только там - в
Системном Разуме. В нем есть и несколько приобщенных с Земли, мало, но
есть. Вам еще предстоит пройти долгий путь развития, чтобы окончательно
избавиться от гуманистических и религиозных предрассудков, чтобы
переработать человеческий, земной материал в сверхсуществ-демократоров,
несущих миру новый, наш порядок... Впрочем, вам уже ничего не предстоит,
вам...
знать. Ты не прошел предварительного карантина, не смог избавиться от
слизнячьего мировоззрения и мироощущения, да, не дозрел, лягушонок. И мне
даже жаль тебя. Но у Системы свои законы! Пора!
проявился огромный двуручный меч.
русоволосая. Но ее слова?! Как понимать ее слова?! Он еще придет! Значит,
он просто обязан еще придти! Он обязан прежде всего выжить, чтобы придти и
забрать ее!
энергии, внешность обманчива! Лишь длинные мосластые руки и ноги
подрагивали, да скрипели при ходьбе суставы, что-то булькало внутри.
Черный плащ развевался за спиной Верховника, будто часть мрачного и
смертоносного Пространства.
последний миг. Начиналось что-то страшное, непредвиденное.
сначала подпрыгнуть вверх на три метра, перевернуться, а потом кубарем
покатиться между ног Верховника по каменному полу. И он понял, что такая
игра не может продолжаться бесконечно, что это игра кошки с мышкой.
меня!!!
сработала! Это был конец! Подсунул некондицию, гад, предатель, барыга,
сволочь! У Ивана не хватало ни слов, ни злости! Это же подлость! Это...
приходить сюда! Ты тут останешься навсегда! Твой труп распылят, лягушонок!
И никто про тебя не вспомнит!
Вспомнят! Если я не вернусь, придут другие!
ударился об него, отскочил, еле увернулся от острия. Вскочил и бросился
бегом за колонны. Там была лестница. Иван покатился вниз-через голову,
кубарем, не щадя себя. Но и не выпуская Из рук лучемета-дубины.
пощелкивал, пощелкивал... а контакта не было. Но ведь там, на Дубль-Биге,
он же работал! Они же проверяли!
другой. Иван подпрыгивал и приседал, падал наземь и уворачивался, пробовал
отбиваться лучеметом, но это было и смешно и глупо, эдакой соломинкой
разве отобьешься.
полутемному коридору, куда-то сворачивал, на что-то надеялся. А гигантский
и жутко скряпящий суставами Верховник в развевающемся и, казалось, все
увеличивающемся, вырастающем черном плаще гнался за ним, тяжело топоча,
обдавая горячим гнилостным дыханием, чемто страшным, неживым. Да, ведь это
и был труп, самый настоящий огромный мертвец, в которого вселилось нечто
вообще неуловимое. И спасения от Мертвеца-Верховника не было.
выросшую перед ним. Тупик! Он развернулся, прижался спиной к стене.
тяжеленный меч, ухватив его обеими руками, вздел над Иваном. Еще миг,
сотая мига - и все!
убьют другие, и ты от них не уйдешь! Нет, не уйдешь лягушонок! - Он затих
на секунду, меч стал подниматься, но не уходить в сторону, нет! Он
поднимался выше, для более сильного и выверенного удара.
острие меча. И ни на что не надейдся. Раз меч поднимался, так поднимался,
он должен был и опуститься. Бежать некуда!
приятель Хук Образина, - проговорил вдруг Мертвец-Верховник голосом самого
Хука Образины, - дурак ты, Ванюша, дурак набитый, дурачина и простофиля!
Ладно уж, поживи еще чуток! - Голос опять стал металлическим, чужим. - Вот
твоя форточка, комар! Лети!!!
ее, прошиб каменные плиты - и все раскололось вдруг! Точно громом ударило!
Все пропало, исчезло, растворилось.
несет сквозь какие-то ярусы, уровни, структуры... И еще прежде, чем его
выбросило на поверхность, он сообразил - сам меч, это вовсе никакой не
меч! Было бы наивно предполагать, что сверхцивилизация играется в
средневековые игрушки! Это был, видно, какой-то аппарат-перебросчик, или
что-то наподобие. Только чем бы все это ни было, Ивана уже нельзя было
удивить, он пресытился, он изнемог, ни одному лягушонку, ни одному
комаришке, ни одному слизню не доводилось претерпевать подобного. Это же
было сверх всякой меры!
испытывать судьбы. Он повернулся к шару спиной, как учил жирный вертухай,
повалился назад-он сразу попал в вязкую тьму. И сразу же развернулся,
вцепился в скобы, полез наверх.
чего и сам не понимал, все тело болело, голова разламывалась, руки и ноги
отказывались слушаться. Но он лез и лез. И только одно гудело в мозгу:
"Форточка! Форточка! Форточка! Они указали ему форточку! Все! Теперь-то он
не опростоволосится! Это ведь и есть та самая форточка, в которую - и
только в которую - может вылететь жалкий комаришка! Пускай! Ничего! Потом
еще разберется, кто комаришка, кто слизняк, кто есть кто! А сейчас
вперед!"
в той же позе.
бетонным столбам, к навесам. По дороге он сшиб с ног двух гмыховидных
существ. Он не дал им опомниться, ударами пятки вышиб глаза, расплющил
носы и помчался дальше.
Гнались за Иваном, дико скрежеща, скрипя и издавая прочие
нечленораздельные звуки. И все-таки он их опередил! Столбы были на месте.
Навес тоже! Иван белкой взлетел вверх. Пробил головой груду хлама. Пнул
колченогий табурет. Ушибся. Но не стал тратить времени на переживания,
ощущения. Прыгнул вверх, и уцепившись за невидимые края, протиснулся в
лаз. Сзади послышался ехидный сипатый смещок. Кто это был - Псевдо-Хук? А
может, Мертвец-Верховник? Иван не оборачивался.
еще потолкуем!
потемках лиц, но знал, они, трехглазые.
полетел вниз. Долго еще доносилось со дна колодца: - Ится, ится, ится,
ица, ица, ица... - Колодец был гулким.
будто не заметив удара, прыгнул на него всем телом. Он решил, что теперь
пусть хоть сам погибнет, но угробит и этого гада. С негуманоидами только
их методами!
восьмипалой лапе, вцепившейся в скобу. - Это тебя я щас ущучу, тварь
поганая!
вслед за приятелем-напарником. Полетел молча, будто мешок с песком.
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Куликов Роман
Ибсен Генрик