Чтение 70–й страницы книги ~Илиада~

Коими ты покоряешь сердца и бессмертных и смертных.
195 Я отхожу далеко, к пределам земли многодарной,

Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису,

Кои питали меня и лелеяли в собственном доме,

Юную взявши от Реи, как Зевс беспредельно гремящий

Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря.
200 Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить.

Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа

Долго нуждаются боги: вражда им вселилася в души.

Если родителей я примирю моими словами,

Если на одр возведу, чтобы вновь сочетались любовью,
205 Вечно остануся я и любезной для них, и почтенной".

Ей, улыбаясь пленительно, вновь отвечала Киприда:

"Мне невозможно, не должно твоих отвергать убеждений:

Ты почиваешь в объятиях бога всемощного Зевса".

Так говоря, разрешила на персях иглой испещренный
210 Пояс узорчатый: все обаяния в нем заключались;

В нем и любовь и желания, шепот любви, изъясненья,

Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных.

Гере его подала и такие слова говорила:

"Вот мой пояс узорный, на лоне сокрой его, Гера!
215 В нем заключается все; и в чертоги Олимпа, надеюсь,

Ты не придешь, не исполнивши пламенных сердца желаний".

Так изрекла; улыбнулась лилейнораменная Гера,

И с улыбкой сокрыла блистательный пояс на лоне.

К сонму богов возвратилася Зевсова дочь Афродита.
220 Гера же, вдруг устремившись, оставила выси Олимпа,

Вдруг пролетела Пиерии холмы, Эмафии долы,

Быстро промчалась по снежным горам фракиян быстроконных,

Выше утесов паря и стопами земли не касаясь;

С гордой Афоса вершины сошла на волнистое море;
225 Там ниспустилася в Лемне, Фоасовом граде священном;

Там со Сном повстречалася, братом возлюбленным Смерти;

За руку бога взяла, называла и так говорила:

"Сон, повелитель всех небожителей, всех земнородных!

Если когда-либо слово мое исполнял ты охотно,
230 Ныне исполни еще: благодарность моя беспредельна.

Сон, усыпи для меня громодержцевы ясные очи,

В самый тот миг, как на ложе приму я в объятия бога.

В дар от меня ты получишь трон велелепный, нетленный,

Златом сияющий: сын мой, художник, Гефест хромоногий,
235 Сам для тебя сотворит и подножием пышным украсит,

Нежные ноги тебе на пиршествах сладких покоить".

Гере державной немедля ответствовал Сон усладитель:

"Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона!

Каждого я из богов, населяющих небо и землю,
240 Сном одолею легко: усыплю я и самые волны

Древней реки Океана, от коего все родилося.

К Кронову ж сыну, царю, и приближиться я не посмею,

В сон не склоню громодержца, доколе не сам повелит он.

Помню, меня он и прежде своей образумил грозою,
245 В день, как возвышенный духом Геракл, порожденный Зевесом,

Плыл от брегов Илиона, троянского града рушитель:

В оный я день обаял Эгиоха всесильного разум,

Сладко разлившися; ты ж устрояла напасти Гераклу;

Ты неистовых ветров воздвигнула бурю на море,
250 Сына его далеко от друзей, далеко от отчизны,

Бросила к брегу Кооса. Воспрянул Кронид и грозою

Всех по чертогу рассыпал бессмертных; меня наипаче

Гневный искал и на гибель с неба забросил бы в море,

Если бы Ночь не спасла, и бессмертных и смертных царица.
255 К ней я, спасаясь, прибег. Укротился, как ни был разгневан,

Зевс молнелюбец: священную Ночь оскорбить он страшился.

Ты же велишь мне опять посягнуть на опасное дело!"

Вновь говорила ему волоокая Гера богиня:

"Сон усладитель, почто беспокойные мысли питаешь?
260 Или ты думаешь, будет троян защищать громовержец

Так же, как в гневе своем защищал он любезного сына?

Шествуй; тебе в благодарность юнейшую дам я Хариту;

Ты обоймешь наконец, назовешь ты своею супругой

Ту Пазифею, по коей давно все дни воздыхаешь".

265 Так изрекла, и ответствовал Сон, восхищенный обетом:

"Гера, клянись нерушимою клятвою, Стикса водою;

Руки простри и коснися, одною - земли многодарной,

Светлого моря - другою, да будут свидетели клятвы

Все преисподние боги, присущие древнему Крону:
270 Ими клянися, что мне ты супругой Хариту младую

Дашь Пазифею, по коей давно я все дни воздыхаю".

Рек,- и ему покорилась лилейнораменная Гера;

Руки простерши, клялась и, как он повелел, призывала

Всех богов преисподних, Титанами в мире зовомых.
275 Ими клялася, и страшную клятву едва совершила,

Оба взвились и оставили Имбра и Лемна пределы;

Оба, одетые облаком, быстро по воздуху мчались.

Скоро увидели Иду, зверей многоводную матерь;

Около Лекта оставивши понт, божества над землею
280 Быстро текли, и от стоп их - дубрав потрясались вершины.

Там разлучилися: Сон, от Кронидовых взоров таяся,

Сел на огромнейшей ели, какая в то время на Иде,

Высшая, гордой главою сквозь воздух в эфир уходила;

Там он сидел, укрываясь под мрачными ветвями ели,
285 Птице подобяся звонкоголосой, виталице горной,

В сонме бессмертных слывущей халкидой, у смертных киминдой.

Гера владычица быстро всходила на Гаргар высокий,

Иды горы на вершину: увидел ее громовержец,

Только увидел, - и страсть обхватила могучую душу
290 Тем же огнем, с каким насладился он первой любовью,

Первым супружеским ложем, от милых родителей тайным.

Встречу супруге восстал громовержец и быстро воскликнул:

"Гера супруга! почто же ты шествуешь так от Олимпа?

Я ни коней при тебе, ни златой колесницы не вижу".

295 Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:

"Я отхожу, о супруг мой, к пределам земли даровитой,

Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису.

Боги питали меня и лелеяли в собственном доме.

Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить.
300 Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа

Долго чуждаются боги: вражда им вселилася в души.

Кони при мне, у подошвы обильной потоками Иды

Ждут и оттоле меня и по суше помчат и по влаге.

Но сюда я, Кронид, прихожу для тебя от Олимпа,
305 Ты на меня, о супруг, не разгневался б, если безмолвно

В дом отойду Океана, глубокие льющего воды".

Быстро ответствовал ей воздымающий тучи Кронион:

"Гера супруга, идти к Океану и после ты можешь.

Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.
310 Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной,

В грудь не вливалася мне и душою моей не владела!

Так не любил я, пленяся младой Иксиона супругой,

Родшею мне Пирифоя, советами равного богу;

Ни Данаей прельстясь, белоногой Акрисия дщерью,
315 Родшею сына Персея, славнейшего в сонме героев;

Ни владея младой знаменитого Феникса дщерью,

Родшею Криту Миноса и славу мужей Радаманта;

Ни прекраснейшей смертной пленяся, Алкменою в Фивах,

Сына родившей героя, великого духом Геракла;
320 Даже Семелой, родившею радость людей Диониса;

Так не любил я, пленясь лепокудрой царицей Деметрой,

Самою Летою славной, ни даже тобою, о Гера!

Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный!"

Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:
325 "Страшный Кронион! какие ты речи, могучий, вещаешь?

Здесь ты желаешь почить и объятий любви насладиться,

Здесь, на Идейской вершине, где все открывается взорам?

Что ж, и случиться то может, если какой из бессмертных

Нас почивших увидит и всем населяющим небо
330 Злобный расскажет? Тогда не посмею, восставшая с ложа,

Я в олимпийский твой дом возвратиться: позорно мне будет!

Если желаешь и если твоей душе то приятно,