смотрели на него профессиональными взглядами. Бедняги, подумал Марлен
Михайлович, им кажется, что они все знают, что направляют события, между тем
нет, пожалуй, более неосведомленных и более жалких прислужников главной
суки, Основополагающей. -- Лучников звонит, -- сказал он.
обвисший над стаканом "Сибирской" "коммунист-нефтяник" вскочил, разлил,
уронил, задрожал девичьим трепетом.
Михайлович.
заблокировал замок. Пока будут выбираться отсюда, мы смоемся, подумал он.
Куда смоешься, мелькнула мысль, в море?
пожаловался, что к нему, советскому дипломату, ввалились какие-то пьяницы и
мешают отдыхать. Коп тут же побежал вызывать патруль. Нахалы, осмелились
нарушить покой "советского товарища".
короткой и темной улице, где кипели под яростным ветром можжевеловые кусты и
светились лишь
накатная волна норд-оста.
сообразил, что он выскочил на улицу даже без пиджака, в одной жилетке. Он
добежал до парапета, увернулся от очередного удара волны, увидел справа и
слева пляж, заливаемый пенным накатом, дикую пляску огней в черном мраке,
подумал, что, может быть, это ночь окончательного решения всех проблем,
весело спутал мокрые волосы и тогда заметил в цокольном этаже массивного и
безжизненного здания три светящихся теплых окна. Это был бар "Трезубец".
Волна останавливалась в метре от его крыльца. Гибельная ночь осталась
позади, как только он переступил порог: в теплом баре пахло крепким кофе,
табаком, играла музыка.
со стойкой сидел огромный пес-овчар с черной полосой по хребтине. Он
дружелюбно осклабился при виде вбежавшего Марлена Михайловича. В углу на
мягком диване сидели Лучников и миссис Паролей.
пьяным не видел. Сristy, 1ооk аt mу frend. Не is а hеаvу drunk... (13*)
курточке дружелюбно улыбнулась Кузенкову. Благодаря Ти-Ви-Мигу всему Острову
было известно, что в карманах куртки этой особы всегда помещаются два
пистолета со снятыми предохранителями.
свитер и стакан горячего рома.
моему другу штормовки, мы хотим немного подышать воздухом.
вышли в ревущую мглу и медленно пошли по узкой полосе ракушечника, которая
еще оставалась между каменной кладкой набережной Третьего Казенного Участка
и накатывающимися из мрака белыми гривами.
Через неделю мы победим! Последний полл показал, что СОС получит более 90
процентов!
рыба-лоцман для огромной бессмысленной светящейся акулы.
ничего не ответил, а только лишь большим оттопыренным пальцем показал в
черное море и загадочно ухмыльнулся.
могучих бетонных плит, весь мокрый, в переливающейся под бликами огней
штормовке, задумчивый и до странности молодой, настоящий герой народного
плебисцита, настоящий чемпион.
просьбой о включении в СССР на правах союзной республики. Скажи, ты можешь
мне гарантировать, что не будет какого-нибудь варварства, какой-нибудь
тотальной оккупации? Ведь это же не нужно в нашем случае, совсем не нужно.
Чехи -- чужие, они хотели отколоться, мы свои, мы хотим слиться.
Насильственный акт здесь не нужен. Нужна некоторая постепенность, так... В
конце концов по конституции каждая союзная республика имеет право на
свободный вход и выход, на международные отношения, даже на свои вооруженные
силы. Наши "форсиз" станут частью Советской Армии, зачем же нас
оккупировать? Социалистические преобразования тоже нужно проводить
постепенно -- мы долго еще сможем быть источником твердой валюты. Пусть меня
вышлют сразу, пусть нас всех, "одноклассников", вышлют в Кулунду, посадят во
Владимирский централ, пусть хоть расстреляют, мы готовы, но с Островом, с
населением нужна постепенность, варварские акты неуместны... Оккупация может
потрясти и нас, и вас, может привести к самому невероятному... к войне. Я
пытался несколько раз выходить на верх за такими гарантиями, но там, как
всегда, делают вид, что нас вообще не существует. В конце концов ты
проводишь здесь политику правительства, Марлен. Я не встречался все эти
месяцы с тобой из-за телевизионного хвоста... Они бы скомпрометировали бы
нас обоих... Теперь выхода нет-- отвечай напрямую: хватит там ума не
оккупировать нас?
последнего вопросительного знака повернул лицо к Кузенкову и слегка обомлел.
Солидный его друг, само воплощение спокойствия и стабильности, выглядел
диковато, с мокрыми завитками волос, прилипшими ко лбу, с горящим взглядом,
устремленным в грохочущий мрак Азовского залива.
ума у нас хватает, а много не нужно!
остановил стремящееся куда-то мощное тело Марлена Михайловича, повернул его
в обратном направлении.
Казенного Участка, распростер вдоль стены руки. Глаза его, расширившись
неимоверно, проницали ночной шторм, а рот кривился в саркастическом смехе.
что буря усиливается и в конце концов может расплющить их о камни дамбы.
Пока валы разбивались метрах в двадцати от них, но бурлящая пена
докатывалась уже до стены. Через час волна будет бить в дамбу и взлетать над
ней, как сейчас она взлетает над морем.
неудержимым смехом, Марлен Михайлович. -- Ты хочешь только себя принести в
жертву, да? Всех остальных ты хочешь спасти? Мессианство? Выход в астрал?
Протоптал себе дорожку на Голгофу? Ты не понимаешь разве, что дело не в
мудрости наших мудрецов и не в твоей жертвенности? Ты что, разве не видишь
ее? Не замечаешь ее свечения? Не понимаешь, что это она
нас всех крутит?
тяжелой ладонью.
руки во мглу. -- Марксист ты или в боженьку своего веруешь, но ведь не
можешь ты не видеть реальности, не можешь не видеть ее, ее огромного
тела, ее свечения!
вал накрыл его с головой. Лучников бросился за ним. Волна откатывалась, и
теперь они оба оказались по пояс в кипящей белой пене... то тут, то там в
водоворотах крутились ящики, бревна, доски, комки пластика, бутылки, куски
пенопласта, обрывки оранжевой штормовой одежды. Лучникова отделяло от
Кузенкова метров десять, он понял, что может его догнать, когда вдруг луч
мощного прожектора опустился на море сверху, с дамбы, и он увидел в этом
луче, как новая белая стена, неистовая, идет на них, подбрасывая на гребне
новые ошметки моря.
ошарашенный счастьем купания, повернул к нему хохочущее лицо.
отчетливо видно, как в голову ему въехало толстенное бревно. Через мгновение
вода накрыла и Лучникова. Он бешено поплыл вперед, снова пытаясь догнать
Кузенкова.
консультанта, на дамбе и на полосе песка вдоль дамбы уже было полно народу.
Он видел стоящую по пояс в воде Кристину, бегущих к нему ребят охраны, видел
Сергеева, Востокова и даже Игнатьева-Игнатьева. Все было отчетливо видно,
повсюду полыхали софиты. Ти-Ви-Миг вел прямую передачу с места действия.
XIV. Весна
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Доценко Виктор
Жюль Верн
Шилова Юлия
Смит Кордвейнер