агрессивности. "Пусть они простят друг друга и прямо сейчас станут зачинать
ребенка. Мальчика или девочку. Ребенок крепко соединит их жизни", - пожелал
Савва и начал внушать это мужчине.
естественно! Остается лишь удивляться, как ему удалось вжиться в роль!
призадумался, а потом вместо реплики: "Аминь всем сердцем" понес немыслимую
отсебятину:
врага? Какой в том подвиг? Нет, Дездемона, ты меня не бойся. Не сердце то с
тобою говорило, любимая и верная супруга, а ужас, воспаленный негодяем.
явно не тот текст, бросила в пустующий зал снова:
вздохнула: партнер снова вернулся к отрепетированным фразам.
спросила Дездемона.
опять задумался. Быть может, предположил, что должен сказать еще что-нибудь.
люблю. Давай-ка лучше возляжем на постель, моя возлюбленная Дездемона.
двуспальной кровати под балдахином. Дездемона выскользнула из его рук,
попробовала вернуть супруга к тексту.
как я ни чиста перед тобой, мне страшно.
вращая глазами и скрежеща зубами, выкрикнуть:
душить любимую юную жену, заподозренную в неверности. Но вместо положенной
страсти, которую пожирает ярость, режиссер увидел на лице артиста нежнейшую
улыбку.
голосом, ради которого ему и досталась главная роль. Он снова нежно обнял
супругу и уже более настойчиво повлек ее к расстеленному ложу, приговаривая
при этом:
режиссер. Я так хочу тебя, о Дездемона. Так будь моей немедленно и здесь!
по столику, поднялся и прекратил репетицию.
чувством сценического долга, сражалась с внезапно охватившими его любовными
устремлениями.
- все. Завтра повторяем еще раз.
был показать спектакль руководству района, а замены Отелло у него не было.
удалось предотвратить убийство несчастной женщины. Хотя бы на сегодня.
***
прислала письмо. Она и раньше, когда они изображали дружную супружескую
чету, нередко в случае мелких ссор предпочитала объясняться с помощью
эпистолярного жанра. Беневоленский до сих пор хранил в личном архиве
прозрачную папочку с ее писульками. Всего несколько лет назад они
представлялись ему большой ценностью.
"мой любимый" не имею. Хотя ощущаю необходимость сказать тебе именно эти
слова.
переменилась. Теперь мне стыдно и больно вспоминать ту взбалмошную дуру,
коей я была в Москве. Поверь, я пишу это искренне. У меня было много
возможностей здесь осесть навсегда, но каждый раз останавливал твой образ,
который всегда жил со мной. Да, это именно так: моя записка - запоздалое
объяснение тебе в любви. Понимаю, что не имею прав ожидать ответного
чувства, но хочу верить хотя бы в твое прощение. Если ты позволишь
поселиться в нашей московской квартире, я буду счастлива уже и этим. А может
быть, мы сумеем сложить и остальное.
подумать о ней вечером, чтобы понять, что нынче желает его умная супруга. А
сейчас у него было слишком много других, более серьезных дел.
которого удалось пробить через две думы - Петербургскую и Российскую.
***
делом обыденным и хорошо отработанным. Этим его люди заниматься умели. Сам
же он спустился под сцену, куда в первой половине дня те же его люди
поместили странного гражданина, якобы сумевшего вывести студента из камеры.
Гражданин не оказывал никакого сопротивления: ни физического, ни
психологического. Скорей всего, надежда сделать такого человека своим
сотрудником должна была превратиться в пустышку, но приказы шефа он привык
исполнять.
дерюги, и было непонятно, спит этот человек или находится в странной
прострации, как объявили ему люди.
ближе, - Я пришел извиниться за те несколько неприятных часов, которые вам
доставили. Сейчас вас освободят, но я очень прошу оставаться на месте и
выслушать мои предложения.
решил дотронуться до его рук, соединенных "браслетами".
вас не стану. Да и вы, судя по всему, не тот человек, которого можно к
чему-то вынудить.
Однако человек продолжал безмолвно лежать в той же позе.
Что-что, а умирающих от ран он навидался немало. У этого очень тощего
человека было такое лицо, какое приобретает именно умирающий - в тот момент,
когда силы из него уже вышли, душа летит к Богу, страсти улеглись и черты
разгладились, но жизнь еще теплится. Так сказать, промежуточное состояние -
между агонией и клинической смертью.
отговориться, что инфарктника подкинул кто-то другой, а они его просто
обнаружили, обходя помещения.
трубку, однако человек неожиданно открыл глаза, окинул его туманным взором
и, едва ворочая языком, пробормотал:
Кириллович. Похоже, его люди были правы, когда докладывали про странную
прострацию.
странный тип снова прикрыл глаза.
металлическую фляжку с коньяком, и, свинтив крышку, приложил ко рту
умирающего. Не поможет, так не повредит.
головой. В мотании этом уже была кое-какая энергия. Значит, помогает, хоть
он и отказывается.
сделать несколько небольших глотков.
Меня, кстати, зовут Андрей Кириллович.