официально позволяя наводить свои порядки. Взамен Шехмет охотно поставлял
правосудию всех воров. Или же тех, кого ему было удобно счесть ворами...
Короче, лично мне Лев отзывался об этом типе крайне отрицательно. А тогда, в
караван-сарае, они встретились в первый раз...
помятый с недосыпу. Кругом суетились люди Шехмета, выделявшиеся зелеными
повязками на рукавах. Двое копались в персидских тканях, совсем рядом, и
нашему герою не стоило большого труда аккуратно стырить такую же зеленую
ленту и для себя. Теперь он был одним из городских стражников... А их
непосредственный начальник снисходительно принимал доклад от издерганного
Гасан-бея.
дэв из пустыни?
полной луны, когда я, наслаждаясь стихами бессмертного Саади, отдыхал у себя
в шатре, странный шум привлек мое внимание. Казалось, в песках пробился
ручей и журчит, услаждая слух правоверных. Но стоило мне откинуть полог, как
мой взор был помрачен ужасной картиной: весь караван погружен в волшебный
сон, а на тюках с товаром сидит черный дэв, уродливей которого не видел
свет, и пьет вино!
Господин Шехмет, казалось, был целиком погружен в созерцание собственных
перстней на левой руке, и занимательный рассказ караван-баши слушал вполуха.
Хотя для Льва, например, это повествование казалось очень забавным...
Прямо из горлышка кувшина, даже без пиалы, клянусь аллахом! Я закричал ему:
"Не смей! Это прекрасное вино предназначено высокородному господину Шехмету,
а не тебе, шакал паршивый!" Но он лишь рассмеялся, ругая твою светлость
словами, непроизносимыми языком мусульманина... Как сказал поэт: "Вино -
твой друг, пока тверез, а если пьян - то враг! Змеиный яд оно, когда
напьешься, как дурак..."
наказать злодея?
известно могучему Шехмету, что я владею изогнутым дамасским ятаганом,
подобно соколу, карающему собственным клювом! Я...
голоса, но Оболенскому почему-то показалось, что меж лопаток у него пробежал
холодок. Видимо, нечто подобное испытал и Гасан-бей, так как он грузно
рухнул на колени, моля о пощаде:
подлейшего дэва, да пожрут его печень вороны! Но... он... этот...
кувшин, о благороднейший! Но увы...
голосом взревел глава городской стражи, и все вокруг как-то невольно
подпрыгнули. Ястребиное лицо Шехмета вдруг стало каменным, брови сошлись в
ломаную линию, а ухоженные усы напряглись, как живые. - Так, значит, в твоем
караване есть воры!
за каждого из своих людей...
шайтана... Что ж, клянусь светлым именем нашего эмира, ты недолго будешь
испытывать мое терпение!
кривого кинжала, и Оболенский, неожиданно для самого себя, шагнул из-за
тюков вперед:
кувшинчик контрабандный надыбал. Без акцизной марки!
во фрунт "внуку старого Хайяма".
молодого бойца и назначен под ваше командование в отряд особого
растаможенного реагирования!
троюродный племянник зятя моей шестой жены Гюргюталь из Алимабада?
Только не троюродный, а единоутробный, и не племянник, а деверь, и не зятя,
а тете золовки вашей третьей жены, да сохранит Аллах ее красоту
исключительно для вашей светлости!!
начальник городской стражи милостиво махнул рукой - караван прошел осмотр.
Оболенский быстренько сбегал к своему бывшему убежищу, доставая из вороха
женских шаровар памятный кувшин. Но не успел он поставить его пред ясные очи
господина Шехмета, как удача покинула нашего героя.
Гасан-бей, пятясь задом, столкнулся со Львом и завопил, словно его укусил
каракурт:
наших несчастий!
караван-сарай. Бедный Оболенский только рот раскрыл от удивления, как уже
был со всех сторон окружен возбужденно галдящими азиатами.
Гасан-бей, закладывая собутыльника с потрохами. - Этого лукавого проходимца
мы подобрали в пустыне... Я сотворил ему милость, позволив пойти с нами, и
даже предложил ему кров и постель. А он... все свидетели! Он нагло выпил мое
вино, жестоко избил меня, украл мои одежды, да еще обманул всех нас,
оклеветав моих верблюдов. Этот белокожий сын снежного иблиса не может быть
единоутробным деверем тети золовки вашей третьей жены, о сиятельный!
почтительно примолкли. Лев тоже немного помолчал, собираясь с мыслями, потом
решительно шагнул к начальнику городской стражи и, аристократично
опустившись на одно колено, припал щекой к холеной руке "мудрейшего и
проницательнейшего".
правоверные! Закозлил меня верный друг в тот самый момент, когда я его
паршивую задницу, можно сказать, грудью прикрыл. Нехорошо это... Не
по-мусульмански, Аллах не обрадуется. Но чтоб лишний раз обстановку не
накалять, - я тут всем все прощаю! А в свою очередь попрошу и вас, граждане,
во всем покаяться и вернуть дорогому господину Шех-мету его перстенечки.
подмигнул начальнику стражи и торжественно раскрыл ладонь - на ней блестели
четыре массивных кольца,
а караванщики вперемешку со стражей кинулись их ловить. Нет, не подумайте
плохого, никому в голову не взбрело забрать себе хоть один. С великим
Шехметом шутки плохи, но нашедший золото господина может рассчитывать на
вознаграждение. Гасан-бей грязно ругался, высокородный Шехмет кусал губы,
старательные караванщики выложили перед ним все четыре перстня, но Льва
Оболенского в общей суматохе и след простыл...
городских стражников и неторопливо поманил к себе караван-баши, - а пока
налей-ка мне того вина, что не успел выпить этот плут. Да, можешь и себе
плеснуть, за компанию...
расписывать то, что было дальше?
x x x
ежедневные отчеты медицинских сестер. Оболенский пролежал в коме где-то
около месяца. Его милая жена Машенька каждый день моталась сначала в
Склифосовского, потом в другую престижную больницу, куда его перевезли
впоследствии. Я сам в то время разъезжал по творческим командировкам и в
Москве останавливался редко, поэтому Машины воспоминания и оказались такими
ценными для составления обшей картины повествования. Итак, подолгу беседуя с
младшим медицинским персоналом, она выяснила, что неожиданно кожа больного
покраснела, как от ожогов, а потом за двое суток приобрела ровный
золотисто-коричневый загар. Учитывая, что в столице стояли крещенские
морозы, - явление удивительное! Ну не в солярий же его клали эксперимента
ради? Загадочные метаморфозы, происходившие с недвижимым телом нашего друга,
заставляли задумываться... Я и сейчас ломаю голову над этой загадкой. В
конце концов факт переноса человека из одного мира в другой уже не вызывает
активных протестов даже в среде ученых. Как, собственно, и факт перехода
души в иное тело где-нибудь в запредельном пространстве. Но Лев-то был
здесь! Это известно точно. И одновременно там... Что тоже в общем-то
подтверждено определенными доказательствами. Как человек начитанный, а
потому обладающий долей скептицизма, я мог бы предположить, что он меня
разыгрывает. Однако в вольных рассказах Оболенского периодически попадались
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия