взметнулась и села Алият. Сверкнула темными злыми глазами:
были прикованы к противоположным стенам тесного отсека, не достигали в длину
и локтя. Тем не менее Ар-Шарлахи рванулся с яростным воплем, пытаясь
дотянуться свободной рукой до горла обидчицы, но, естественно, желаемого не
достиг. Алият поступила умнее: она уперлась ладонями в пол и нанесла удар
ногой. Ар-Шарлахи бросило на переборку.
впрочем, в пустоту, поскольку Алият была к нему готова.
переборки, приковали еще и за ногу.
и плоские, словно вырезанные из прозрачной бумаги, очертания горных отрогов.
Поплыли навстречу островки желтовато-серой растительности, мелькнула
ядовитая зелень поливной плантации.
изменился ход каторги, давно сообразил, что Харва уже близко. Кончилась
изматывающая качка по барханам пустыни Теген, под огромными полыми колесами
скрипела и стреляла камушками ровная степь.
в настил.
наверняка ушел в пустыню... Какой смысл врать дальше? Скажи ты им, что
никакой я не разбойник!
то правда...
стражи?.. Сама же видела, что они со мной сделали! А ведь судья мне другом
считался... Ш-шака-лы! .. Да и Шарлах твой ничем не лучше! Гуляет себе на
воле, а тебя вон в Харву везут... на двух цепях...
задумалась. И Ар-Шарлахи вновь предался горестным размышлениям.
прямом же смысле! .. Хотя почему бы и нет?.. Досточтимый Ар-Маура,
скорпионов ему в оба рукава, помнится, говорил, что государь послал за
Шарлахом целый караван, да еще и распорядился взять живьем... Для какой же
это, интересно, надобности потребовался государю, непостижимому и
бессмертному, ничтожный разбойник Шарлах?.. А вдруг они знакомы? Скажем, лет
пять назад вместе поднимали мятеж против державы Орейутов, а потом грянула
война - и дорожки их разбежались... Один стал государем, другой пошел в
разбойники...
на секунду от внезапной отчаянной надежды.
незамедлительно... Ох, судья! Несдобровать тебе в этом случае! ..
радостно притихший. Вновь и вновь он представлял себе изумление и гнев
государя, когда тот обнаружит, что доставили к нему вовсе не того, кто был
ему нужен. Затем с наслаждением начинал воображать, какие именно кары
обрушатся на досточтимого Ар-Мауру, на начальника первой стражи, на юного
секретаря... И на эту кобру Алият, что по-прежнему лежала неподвижно вдоль
противоположной переборки.
хорошего, что уже пребывал чуть ли не в бодром расположении духа.
заскрипели блоки. Слышно было, как внизу, переругиваясь и звеня легкими
стальными цепями, занимает места в своих люльках отдохнувшая смена. Все
правильно.. Вход в Харву на парусах запрещен. Вскоре каторжане, дружно
отжимая ногами перекладины ведущих барабанов, плавно погнали судно по ровной
брусчатке южного радиального пути. Ко второму внутреннему порту, надо
полагать...
на палубу. Через некоторое время низкая дверца открылась - и полутемный
отсек словно озарился розовым пламенем. На заглянувшем к узникам был
просторный халат алого шелка и золотая цепь. Не иначе сановник, и, надо
полагать, тот самый, кого только что взяли на борт.
прикрыть дверцу, но его остановил Ар-Шарлахи:
принимаются? - спросил он. Ар-Шарлахи растерялся.
указ государя, что разбоя в пустынях нет...
многим людям усомниться в этом. Так что вина твоя очевидна...
осведомилась Алият. - Если поймаем, конечно...
и вновь отвернулся к стенке.
нехорошие предчувствия. Ар-Шарлахи лежал на боку и бессмысленно разглядывал
тонкое стальное кольцо на запястье. При Орейе Четвертом таких оков не
водилось... Были тяжелые железные кандалы, часто ржавые. Но, кстати,
освободиться от них было куда легче. А эти... Изящный браслетик, ни дать ни
взять женское украшение, да еще и с замочком, а попробуй распили! Ничем ведь
не распилишь! .. Да, много чего научились делать в Харве за последние пять
лет. Эпоха боевых щитов и стальных цепей...
каторга давно миновала второй внутренний порт и теперь явно направлялась к
первому. Ну, это вообще что-то неслыханное! Первый порт был расчищен и
вымощен сто с лишним лет назад, когда Харва представляла собой скопище
крытых пальмовыми ветками хижин, жмущихся к сторожевым башням цитадели и
ныне упраздненному храму Четырех Верблюдов.
использовалась теперь исключительно как стоянка легких, похожих на
безделушки судов, принадлежащих знати и предназначенных в основном для
церемониальных выездов да увеселительных прогулок.
полуобернувшись. - Неужто и впрямь к государю?..
понял, что она не спит, а напряженно прислушивается к чему-то. Прислушался и
он. На палубе неподалеку от их отсека два мужских голоса вели негромкий
разговор.
я-Высаживать связанными?
прогуливались, беседуя, погонщик почтовой каторги и принятый на борт
сановник.
вновь, и в отсек протиснулся огромный стражник. Дважды щелкнув крохотным
ключиком, освободил Ар-Шарлахи от оков и, вытолкнув наружу, склонился над
Алият:
тут же получил толчок в спину. Столицы красивее Харвы он не знал и даже
представить был не в силах. Перистая зелень, ажурный розовый камень и с трех
сторон возносящиеся в зенит горы - ледяные, ребристые, словно покрытые
испариной. А между ними - пронзительно синее и словно бы влажное небо. Небо,
которое можно увидеть только здесь.
каменными лицами, все в черных шелковых халатах. Без щитов и, если не
считать пары кинжалов на поясе, можно сказать, безоружные. Да и зачем в
Харве зеркальные щиты? Разве что для парада... Однако когда пальцы стражей
сомкнулись на обоих запястьях Ар-Шарлахи, он почувствовал, что из стальных
браслетов вырваться было бы проще.
видел розовый куб храма. Сверху углы здания (там, где раньше красовались
изваяния верблюдов) были теперь отбиты и полуобрушены. Вон на том,
обращенном к востоку, стоял верблюд по имени Ганеб - мощный, с шипами на
узловатых коленях, с шеей, закованной в чешуйчатую броню...
повели рядом. Ар-Шарлахи повернул голову и заметил не без злорадства, что
Алият очень бледна... Что, кобра? Страшно? Вот так-то!
страха. Там, за дверьми ажурной ковки, в сумрачной глубине дворца их обоих