Чтение 8–й страницы книги ~Плеск звездных морей~

В старом городе ритмично бухало, что-то рушилось, взлета-
ли столбы пыли, и вибраторы быстренько свертывали их. У ав-
томатов не бывает праздников.

Никогда, наверное, не кончится работа по благоустройству
Земли. Сейчас вот поветрие - прочь из городов, покончим с
уплотненностью, скученностью, зеленая мантия планеты. Своего
рода культ зеленого дерева. Но настанут другие времена, и
кто знает, какие новые идеи будут обуревать беспокойный род
человеческий...

На миг сверкнула далеко внизу яркой синью река, и мы въ-
ехали в новую часть города.

Мы высадились на центральной площади и попали в людской
водоворот.

Куда они вечно торопятся, эти девчонки? И почему им всег-
да весело? Вот бежит навстречу стайка - в глазах рябит от
ярких полосатых юбок. Увидели пузатый кофейный автомат,
плеснувший кофе мимо подставленной чашки,- смех. Попалась на
глаза реклама нового синтетика - смех. Увидали нас, одна
шепнула что-то другим,- смех.

Я невольно оглядел себя. Ничего смешного как будто. Кос-
тюм, правда, не новый, пластик пообтерся, потерял блеск.

- Ты прав, пора выбросить, - сказал догадливый Робин. -
Пошли в рипарт.

В зале рипарта - полно парней. Разглядывают образцы, спо-
рят о расцветках. Дивное времяпрепровождение! Хотя - празд-
ник. По праздникам рипарты всегда забиты. Ну, где тут мои
размеры?

Я вспомнил Стэффорда - серый биклоновый костюм, синий
платок. Недурно он выглядел. Вот нечто похожее. Цвет хоро-
ший, серый, как дома в старом городе.

У автомата узколицый парень моего роста старательно наби-
рал код этого самого костюма. Потом вдруг отменил заказ,
стал набирать другой. Я терпеливо ждал.

- Как думаешь, - обернулся он ко мне, - не взять ли и
тот, полосатый?

- Возьми обязательно, - сказал я. - И тот, в розовую
клетку, возьми. Ты будешь в нем неотразим. Хватай все, какие
есть.

Парень нахмурился:

- Ты со всеми так разговариваешь?

- Только с едоками, - отрезал я.

На нас стали оборачиваться. Парень хмуро меня разгляды-
вал, задержал взгляд на моем значке.

- Ты болен, - сказал он, с сожалением покачав головой.

- Чем это я болен?

- Космической спесью.

Робин потащил меня к другому автомату, ворча нечто в том
смысле, что я одичал на Луне и разучился разговаривать с
людьми. Мне стало немного не по себе, но я был уверен, что
дело тут не в "одичании", а в том, что просто я не люблю,
когда набирают больше, чем нужно.

- Откуда ты знаешь, сколько ему нужно? - урезонивал меня
рассудительный Робин. - Тебе достаточно одного костюма, а
этому человеку понадобилось два - что ж тут такого?

- Вот-вот, - не сдавался я. - Типичная психология едока.

Мы переоделись в кабинах, а старые костюмы сунули в пасть
утилизатора. Я взглянул в зеркало - вылитый Стэффорд, только
потоньше и ростом пониже и, уж если говорить всю правду,
совсем некрасивый. Носатый, с обтянутыми скулами.

Мы вышли на улицу как раз в тот момент, когда из женской
половины рипарта выпорхнула пестрая стайка девушек. Конечно,
беспричинный смех и волосы по последней моде - в два цвета.
Нам было по дороге, и Робин стал перекидываться с ними шу-
точками. Я тоже иногда вставлял два-три слова. И посматривал
на одну из девушек, что-то в ее тонком смуглом лице вызывало
неясно-тревожные ассоциации. Это лицо связывалось почему-то
с беспокойной толпой.

Вдруг она с улыбкой взглянула на меня и спросила:

- Не узнаешь?

И тут меня осенило. Но как она переменилась за два года!
Ведь была совсем девчонкой - с надежной отцовской рукой на
хрупком плече. А теперь шла, постукивая каблучками, высокая
девушка, и на ней сиял-переливался золотистый лирбелон, на
котором теперь помешаны женщины, и зеленые полосы на широкой
юбке ходили волнами.

- Здравствуй, Андра, - сказал я.

- Здравствуй, Улисс. Будешь участвовать в играх?

- Еще не знаю. Ты теперь живешь здесь?

- У нас дом с садом в спутнике-12. Это к северо-востоку
отсюда.

- Как поживают родители? - спросил я.

- Они... - Андра запнулась. - Отец снова на Венере.

Я читал, что Холидэй улетел на Венеру в составе комиссии
Стэффорда. Значит, он еще не вернулся. Что-то затянулась ра-
бота комиссии, и никаких сообщений оттуда...

- Как он там? - спросил я как бы вскользь. И тут же по-
нял, что ей не хочется отвечать.- Ну, а что ты поделываешь?

- О, я после праздников улетаю в Веду Гумана.

Веда Гумана - гигантский университет, в котором было сос-
редоточено изучение наук о человеке,- находилась неподалеку
от нашего Учебного центра космонавигации.

- Я поступила на факультет этнолингвистики. Ты одобряешь?

Я кивнул. Шла огромная работа по переводу книг со старых
национальных языков на интерлинг, и если Андра намерена пос-
вятить себя этому делу, ну что ж, можно только одобрить.

Я понял, что ей хочется расспросить обо мне, но рассказы-
вать ничего не стал. Да и, в сущности, не о чем было расска-
зывать.

Мы сели в аэропоезд и спустя десять минут очутились на
олимпийском стадионе.

Это был не самый крупный стадион в Европейской Коммуне,
но и не самый маленький. Его чаша славно вписывалась в доли-
ну, окаймленную зелеными холмами. С одной стороны к стадиону
примыкала Выставка искусств - буйный взлет фантазии, зага-
дочная улыбка. радостный сон ребенка, уж не знаю, как еще
назвать эти легкие строения, кажущиеся живыми существами.

Над стадионом вспыхивали и гасли разноцветные буквы,
складывались в слова, рассыпались, плясали. Каждый мог зайти
в специальную кабину и набрать нужное слово или фразу - и
буквы послушно выстроятся над стадионом. Сейчас висело в го-
лубом небе: "Я подарю тебе, дорогая, лучшую из своих моле-
кул". Это был припев из песенки Риг-Россо в последнем стере-
офильме.

Гомон, смех, песни. Пестрый хоровод трибун...

В толпе, подхватившей нас, затерялись Андра и ее подруги.

Нас с Робином понесло к западным трибунам.

- Кто эта девушка? - спросил Робин.

- Андра, - сказал я и повторил еще раз: - Андра. Знаешь
что? Мы будем состязаться.

- Ладно. Но когда ты начнешь петь, жюри попадают в обмо-
рок.

- Ну и пусть, - сказал я легкомысленно. - Пусть падают, а
я буду петь.

Мы пошли к заявочным автоматам, и вдруг, откуда ни возь-
мись, бурей налетел на нас Костя Сенаторов.

- Ребята! - закричал он во всю глотку и принялся нас тис-
кать в объятиях. - Тысячу лет! Ну, как вы - летаете? А у ме-
ня, ребята, тоже все хорошо! Инструктор по атлетической под-
готовке. Здорово, а? Хорошо, ребята, замечательно! Знаете
где? В Веде Гумана!

- Молодец, Костя! - сказал Робин. - Я подарю тебе лучшую
из своих молекул.

Костя зашелся смехом.

- Вы - заявлять? Правильно, ребята, замечательно! Ну,
увидимся еще! - Костя нырнул в толпу.

А я вспомнил, как Костя бил кулаком по рыхлой земле, и
лицо у него было страшно перекошено, и он завывал: "Уй-
ду-у-э..." Молодец Костя, не раскис, нашел себя в новом за-
нятии. Не всем же быть пилотами.

Робин уже опять перешучивался с девушками. Я потащил его
к заявочному автомату. Запись заканчивалась, а атлетов, же-
лающих состязаться, было сверх меры. Но для нас, космолетчи-
ков, сделали исключение, пропустили вне очереди, и мы полу-
чили номер своей команды и личные номера.

В десятке, которая нам противостояла, я узнал узколицего
парня из рипарта. И конечно, этот едок оказался моим сопер-
ником. Такое уж у меня счастье - жребий всегда выкидывает со
мной странные штуки.

Дошла очередь и до нас. Я легко обогнал моего едока на
беговой дорожке. Затем нам пристегнули крылья. Я сделал хо-