Чтение 8–й страницы книги ~Правила игры без правил~

Я не стал беспокоить старину Бидо, поскольку в свой кабинет директор
мог вернуться не один и пришлось бы нашуметь, а это ни к чему. Связи с
курией афишировать небезопасно.

В кабинете за директорским столом сидел Пупер и рылся в бумагах. Увидев
меня, он расплылся в улыбке, кивнул, сгреб все в ящик стола и попятился к
двери, чуть не опрокинув кресло.

Сев на его место, я дождался, пока он закрыл за собой дверь, и
отколупнул "кнопку". Не оставлять же на память. Интересно, почему здесь
любой вхож в кабинет директора и может шарить в бумагах? Я выдвинул
верхний ящик и наугад взял несколько листов, Платежные бланки.

Два раза на селекторе загорался вызов, но я его проигнорировал. Потом
селектор привлек мое внимание. Оказалось, это простой телефон с
приставкой, а не внутриведомственный многоканальник. Может, у них есть
прямая связь с Долиной?

Недолго думая, я набрал номер местного отделения. Трубку взял дежурный,
я назвал код и столичный номер. Через минуту он соединил меня с нашей
конторой. Моих на месте не было, а секретарша промурлыкала, что начальство
работает дома.

У Шефа трубку никто долго не снимал, потом взяла его жена. Минуты три
ушло на пустую болтовню, директор мог войти в любой момент, а мне
почему-то не хотелось, чтобы он застал меня на телефоне. Наконец она
позвала супруга.

Шеф удивился моему звонку и спросил, не произошло ли чего-нибудь,
требующего немедленного вмешательства. Нет-нет, заверил я, все более или
менее в порядке (здесь я мысленно выругался). Как скоро, спросил Шеф, я
думаю возвращаться? Как получится, ответил я, думаю, что скоро. Шеф
помолчал и спросил, как я себя чувствую.

Он был уверен, что телефон прослушивается. Было бы странно, если нет.
На вопрос о самочувствии я разразился тирадой, в которой описывал
состояние печени, желудка и предстательной железы. Пусть слухачи гадают,
что я имею в виду. Шеф тоже задумался, потом хохотнул и пожелал удачи.

- Еще один вопрос, - успел сказать я до того, как он собрался положить
трубку, - что там в книжке у Лучника насчет меня?

Опять молчание. Шеф кашлянул и спросил, правильно ли он меня понял.
Разумеется, ответил я, все, наверно, в ажуре, но на всякий случай... И
если не трудно, то желательно сейчас.

Шеф передал трубку жене, и, пока она молола языком, я, поддакивая и
хихикая в нужных местах, гадал, скоро ли вернется директор, и что меня
дернуло спросить о реестре. Интуиция, что ли? Те несколько сотен квадратов
были в основном правительственными объектами, нашпигованными новейшей или
выдаваемой за новейшую техникой и тщательно оберегаемыми от глаз честных
налогоплательщиков, на чьи деньги, кстати, они были построены, Кому
хотелось, тот мог все разглядеть со спутников слежения.

Жена Шефа умолкла на полуслове, в разговор с параллельного телефона
вмешался Шеф.

Он сообщил, что к моему возвращению даст секретарше команду готовить на
меня бумаги, что я уже засиделся в капитанах и пора расти дальше, что мне
надо срочно сворачивать дела и выезжать прямо сейчас. Когда же я,
похолодев, спросил, почему меня не предупредили, он резонно ответил, что
надо было самому позаботиться о пределах своей деятельности. И положил
трубку.

К своему удивлению, я вдруг понял, что во мне нет страха. Теперь, когда
я знал, что Закон о Возмездии не распространяется на квадрат школы и
неважно, кто тут ворочает - правительство, разведка, курия или все хором
дружной семейкой, я получил свободу рук. Вернее, ног. Шеф будет с меня
пылинки снимать и на себя перекладывать, он ведь тоже ковал мое поражение.

Встану сейчас и тихо удалюсь, не хлопая дверью, пока они разгружают.
Портфель, правда, остался в комнате, но портфель не стоит заупокойной
мессы. Пусть останется на память Бидо. Да, вот еще с Бидо... неудобно
покидать не попрощавшись, но ничего не поделаешь - я в эти игры не играю.
Ставки не те и правил я не знаю. А Бидо меня простит, если выберется без
ущерба. Мне самому надо подумать, как я прорвусь мимо его головорезов.
Грузовик они, правда, пропустили... в школу. А из школы?

Я поднялся с директорского кресла и остался стоять. Что за бред,
подумал я, даже если мы с Шефом вели себя как последние недоумки, то куда
смотрела курия? Итак, Шеф засылает меня не глядя, неважно - сам или по
просьбе. Бидо возникает из тьмы и входит в контакт со мной. И все
благополучно забывают свериться с реестром номерных квадратов! Ну, пусть я
обычно беру дело без расспросов, пуст". Шеф забыл посмотреть карту. Но
чтоб курия совалась туда, где ей делать нечего!.. Если же они решили здесь
поживиться, то мне ни к чему торчать между двумя дорожными катками. В
конце концов мое начальство не возражает, если я оперативно унесу ноги.
Можно намекнуть старине Бидо, что мы моемся чужим мылом и пора тихо
оставить этот гостеприимный уголок, пока нами всерьез не занялись
костоломы, которые не чета его гвардии. Но если Бидо знает, на что идет, и
сочтет меня дезертиром, то будет вправе поступать по законам военного
времени. Одному, подумал я, выбираться легче. Я его сюда не звал!

Я снова опустился в кресло. При мысли, что надо красться мимо комнаты,
где затаился Бидо, пробираться через двор и кордон, возникали
разнообразные "но", мешала скверная неуверенность.

Обидно было уезжать, ни в чем не разобравшись. Я оказался в постыдной
роли человека, которого крепко взяли за нос и водили по комнатам со
словами: "Хотите на дурака посмотреть?" Да провались они все, зачем мне
лезть в их делишки, если нет криминала? А если есть, то тем более. Я не
идеалист. В наше время быть идеалистом не только глупо, но и опасно.

Наконец я выбрался из-за стола и пошел к двери, но тут в кабинет вошел
директор Юрайда.

- Не хотелось оставлять у вас превратное мнение о нашей работе, -
сказал директор.

Я плюхнулся в кресло перед столом, озабоченно глянув на часы: мол, мне
пора...

Директор тактично улыбнулся. Улыбку можно было расценивать как
поощрение моей игре либо как насмешку над моими ужимками. А может, и так,
и этак. Плевать, игра пока его!

Он сгреб со стола оставшиеся бумаги в ящик, минуту молча сидел, затем
сильно потер нос, извинился и вывалил бумаги обратно, перебирая их по
одной. Я без интереса следил за его манипуляциями, переводя взгляд с бумаг
на лицо, а с лица на телефон. Жаль, что я не спросил у Шефа, как им
удалось забрать Джеджера. Быстро они его заполучили, без волокиты с
оформлением, а это странно, я знаю тех ребят - им даже президент
скомандует, и то неделю будут тянуть.

- Вот она! - провозгласил директор, взмахнул сложенным вдвое листком
бумаги. - У нас сейчас бедлам, скоро выпуск.

Я развел руками, в смысле, ничего не поделаешь.

- Так вот, я надеюсь, что вы все-таки догадались, что у нас не притон.
Прошу извинения за дешевый розыгрыш с жетоном. Страх перед этими
мерзавцами так велик, что я был приятно поражен тем, что вы не покинули
нас а ту же ночь. Признайтесь, вы были уверены, что столкнулись с курией?

- Ну, еще бы! - охотно согласился я, тем более что так оно и было. В
следующую секунду я сообразил, что веду себя как кретин, и мгновенно
скорректировал: - Как - это розыгрыш?

Директор испытующе глянул на меня, задумался, махнул рукой.

- В любом случае вы вели себя достойно. Не кинулись за мной, уверяя в
сочувствии, но и не сбежали. Хорошо, когда люди не теряют достоинство. Вы
мне понравились!

- Польщен, - только и сказал я. Знал бы он...

- Жетон можете предъявить вашему начальству, и вас оставят в покое (о
покое я сам позабочусь, подумал я, выбраться бы, а жетон мне самому
пригодится). Но рассеять ваши сомнения...

- Позвольте, - я не мог отказать себе в удовольствии подергать тигра за
усы, - если вы не в курии, то у меня появляется основание безбоязненно
продолжать расследование.

Директор Юрайда разочарованно вздохнул.

- Что вы расследуете, в чем состав преступления? Вы ведь разобрались с
Джеджером, не так ли?

- С ним да, но не с остальными, - тихо сказал я. Пора было открывать
карты.

- А кто вас интересует? - удивился директор.

- У меня тут списочек. - Я достал из записной книжки листок распечатки,
аккуратно развернул его и вручил директору. - Это не все, но для начала,
думаю, хватит.

Просмотрев список бывших выпускников, он вернул его мне с тем же
безмятежным выражением лица, с которым брал.

- Если вас не затруднит, дайте адреса хотя бы некоторых.

Медленно покачав головой, он неожиданно рассмеялся.

- Боюсь, что не смогу удовлетворить ваше любопытство. Нет, я
действительно не знаю, где они сейчас находятся.

- Следует понимать так, что к их исчезновению вы имеете некоторое
отношение?

- Почему сразу "исчезновение"? Мы действительно имеем отношение к их
перемещению за пределы страны. Вы удовлетворены такой формулировкой?

Формулировка меня удовлетворяла. Я кивнул.

- Ну, хорошо. Я думаю... У вас есть дети? - вдруг перебил сам себя
директор.

- Есть.

- Тогда вы поймет!". Не мне говорить вам, что мир катится в
преисподнюю. Вы знаете, что балансирование на грани не может продолжаться
вечно. Если канатоходец долго не слезает с каната, то рано или поздно