контуру (теперь его нетрудно было найти с помощью эхолота), но не нащупало
крупных металлических предметов в глубине. Плыли час за часом, и все
дальше уплывали надежды. Алеша уныло сидел в каюте над листом с грустным
заголовком:
Машина у тебя замечательная. Подводную геологию она ставит на новую
ступень. Я предложу тебе сотни важных маршрутов. Хочешь, нанесу их на
карту сейчас же?
спросят, кто отвечает за убытки.
Хочешь, я выступлю на твоей комиссии?
списывать расходы.
Медведева, и Львова, и таких Китовых - заскулит твой Волков с поджатым
хвостом. Графа отчетности! Если Волков твой не понимает государственной
пользы, ему объяснят... вправят мозги.
мозги Волкову. Он хотел совершенствовать машину, стоять у кульмана,
нажимать клавиши арифмометра, в чертежах и цифрах искать истину.
береговую базу. Все здесь было по-прежнему; неумолчно грохотал прибой,
соленые брызги умывали прибрежные скалы. На камне Алеша увидел капли олова
и чуть не прослезился. На них было грустно смотреть, как на ненужную
склянку из-под лекарства у постели умершего. Человек ушел, жизнь кончена,
а склянка стоит.
распоряжения - материалы сложить, на сараи повесить замки, - а сам в тот
же день отправился на аэродром. Снова машина помчала его по пляжу с
уплотненным волнами песком, давя раковины, разбрызгивая соленые лужи.
Поплыли мимо детали курильского пейзажа: пологие холмы, гибкие рощицы
бамбука, мысы, рыбачьи избушки, сети на кольях. А что это там люди
сгрудились, смотрят из-под руки на море? Что там ворочается темное в
волнах? Туша кита, что ли? Нет, гораздо меньше, и угловатое притом.
обдирая колени и локти.
ленты водорослей вились на ее каркасе, повсюду налипли мшанки, какие-то
пестрые черви прижились в глазах-экранах, лопасти были погнуты, один экран
треснул. Но все же она вернулась, заслуженная путешественница.
гадать. Спросите кошку, пропадавшую две недели, кто поцарапал ей глаз.
Внимательно осматривая машину, Алеша нашел следы ожогов. Очевидно, она
провалилась все-таки в горячую лаву, при этом экраны были попорчены,
антенна сорвана, связь утеряна. Но двигатель уцелел, остались датчики,
измерительные приборы, блоки управления, машинная память. Отчитываться
машина перестала, но программу выполнять продолжала. Шла на юго-запад и
юго-восток зигзагами, отмечала перегибы и магнитные аномалии, бурила и
наполняла пробами заготовленные цилиндры. А потом, как ей и было задано с
самого начала, вернулась назад и вышла на берег почти у самой базы, с
ошибкой в два-три километра.
долгом распечатал один из цилиндров. Там оказался... нет, не алмаз, алмазы
не так легко найти даже в трубках. Но Сошин увидел кимберлит, синюю глину,
ту самую породу, в которой встречаются алмазы.
неизвестным. Спросите кошку, где она поймала птичку, спросите, где стянула
кусок сала. Тащит откуда-то!
была создана. Волков сказал:
забудьте.
сказал при этом, похлопывая по плечу:
организовать серийное производство. Наше дело - довести до рабочих
чертежей.
неполноценный, как бы немой. Мы его посылаем на разведку, а он не способен
отчитаться. Попробуем разработать другую систему - автомат рассказывающий.
Кроме того, нашему самостоятельности не хватает. Все по указке, все по
указке. Нужно, чтобы он рассуждал, как человек, сам мог принимать решения
в опасные секунды.
как человек, Алеша тогда не подумал. Это он понял позже, в процессе
проектирования.
6
второй и третий.
Алешей три вечера в "Романтиках"?
только за сутью. Больше ее интересовал рассказчик - о чем он говорит и
как.
скептика Сергея. Сергей был остер, язвителен, на всех смотрел свысока и
потому казался выше всех. Казался, пока не попробовал свысока взглянуть на
Ию. И тогда задетая девушка спросила: "А с какой стати он смеется?
Собственно говоря, какие у него заслуги, что он сделал особенного? Сидит
со своим сарказмом, скрестив руки, на ночном дежурстве".
технике, Ия поняла: Алеше поручено то, что молодым инженерам поручают
редко. Видимо, он был незаурядным конструктором. И отец назвал его
талантищем. По-видимому, такого же мнения был и Сошин - философ
геологического вдохновения - и даже сверхосторожный, сверхрасчетливый
Волков. Все ждали от Алеши особенного.
кафе с человеком, которого все считают особенным. Приятно, что он ищет
твое одобрение, тратит время, чтобы перед тобой отчитываться, именно тебя
посвящает в самые затаенные мечты, надстраивает лестницу, чтобы тебя взять
с собой, с тобой первой заглянуть за горизонт... хотя бы и машинный.
это. О триумфах и наградах он совсем не говорил, зато охотно
распространялся о затруднениях, своих собственных ошибках, посмеивался над
собой: "Заблудился в мозговых извилинах". Но милая скромность в оценке
итогов сочеталась у него с самой беспардонной самоуверенностью. Он
признавал, что сделал мало, но ни секунды не сомневался, что может сделать
все, лишь бы взяться по-настоящему. Сегодняшнее положение видел отчетливо,
как на чертеже, перспективы - в радужном мареве.
своем "Альбоме типов".
спрашивала она себя в том же "Альбоме". - Артистка должна быть зоркой,
должна видеть не только свет, но и тень. А обещает много, выполнит ли?
Хвастовство или самообман? Будь наблюдательной, Ия!"
вторники.
машина - на лестнице? Где - у подножия или на самой вершине? А
разговаривающая где?
в середине, но для меня-то в начале. Для меня это первая ступень...
личную лестницу не от самого грунта. Добрые профессора и доценты, взяв его
за ручку, за каких-нибудь пять лет подняли на уровень высших достижений
человечества, на ту ступень, на которой находилась кибернетика в последней
четверти XX века. Но дальше Алеша взбирался сам... И теперь, как добрый
профессор, сам мог взять за ручку Ию и поставить ее рядом с собой, на
ступень своих собственных достижений, поднять туда, куда забрался с таким
трудом.
подводную машину механический несмышленыш, и его учили, именно сейчас
учили (по вторникам тоже) разговаривать.
видения, с узнавания. Прежде чем разговаривать, как человек, машина должна
была научиться видеть, как человек.
человеческие глаза, к трем цветам: красному, зеленому и фиолетовому,
особенно отзывчивые к зеленому, в подражание нашим глазам.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Сертаков Виталий