Если он определил все неполадки в двигателях, то шанс умиротворить их на
какое-то время был. Но что-то могло остаться. Двигателям корабля был
просто необходим капитальный ремонт с полной переборкой.
никаких подозрений, если вдруг кто-то из экипажа и нахватался каких-то
сведений в машинном отделении. Его собеседники становились все беспокойней
и напряженней, со страхом прислушиваясь к шуму двигателей: им уже
мерещились изменения в нем. Хорн довел их тревогу до состояния, близкого к
панике. Но по-прежнему ни у одного из них не было и тени протеста в
отношении действий Ларсена.
предупреждения, остановились. Не было света. Не было тяжести. Остановились
системы воздухоочистки. Корабль мертво дрейфовал в пространстве - в
обычном пространстве, но даже звезд нельзя было увидеть, поскольку все
наружные наблюдения велись, естественно, с помощью сканеров.
пока Хорн ледяным голосом не распорядился, чтобы кто-нибудь принес
грузовые фонари. Одни зажигали зажигалки, а другие ругали их за то, что
при этом расходуется воздух на горение. Наконец кто-то принес грузовой
фонарь, использовавшийся для различных надобностей в трюмах. Кок держал
фонарь, пока Хорн пробовал то один, то другой регулятор, всем своим видом
показывая, что пытается применить то один, то другой прием.
расширенные от ужаса глаза. Ларсен яростно орал, что Хорн сам не знает,
что делает, и что нужно было притащить инженера.
болтающимися руками и неспособное к какому бы то ни было осознанному
действию.
бесстрастный голос Хорна:
Искаженные тени отбрасывались на стены машинного отделения и чудовищно
гигантские двигатели "Тебана". Когда наконец все закрепились, Хорн
переключил тумблер.
котором самым страшным было то, что он в любую минуту мог прекратиться.
Появился свет. Появилась тяжесть. Послышался звук снова заработавшей
системы очистки воздуха. И команда "Тебана" зарыдала от облегчения.
машинного отделения, Хорн мысленно подвел итоги выключения двигателя. От
сделал это намеренно, чтобы произвести впечатление на Ларсена и всех
остальных - чтобы дать им понять, что их жизни зависят от него. Он
надеялся добиться определенного положения за счет того, что был последней
и единственной надеждой команды "Тебана".
гораздо более трудное, прежде чем команда начнет подчиняться Хорну, а не
Ларсену. И он не надеялся на то, что хватит времени создать у команды ту
безумную, нерассуждающую зависимость от него, которая могла понадобиться.
какая-то экстраординарная схема захвата "Данаи", то самое большее, что он
может сделать - эта и впрямь уничтожить двигатели "Тебана" вместо того,
чтобы выключить их. Тогда он погибнет вместе с командой "Тебана". Но это
может оказаться необходимым.
все время оставался в рубке или в примыкающей к ней каюте. Чувствовалось,
что все члены экипажа, заходившие к Хорну, чтобы с признательностью
поинтересоваться самочувствием двигателей, волновались не только об этом.
Ларсен иногда впадал в мрачное настроение и закрывался на несколько дней,
появляясь затем в настроении маньяка, ищущего неприятностей. И он их
неизменно находил. Тому, на чью голову обрушивалась ярость Ларсена, было
не позавидовать.
стать инженер. Его некомпетентность оказалось такой, что если бы "Тебан"
по-прежнему должен был полагаться на него, то сейчас он был бы темным и
беспомощным мертвым кораблем, без гравитации и света, даже без работающей
воздухоочистки, предотвращающей порчу бортового воздуха. Им пришлось бы
воспользоваться спасательными шлюпками, если, конечно, они были в
исправном состоянии. Хорн в этом сильно сомневался.
аварийное состояние, на этот раз по собственной инициативе. Без какого бы
то ни было предупреждения жужжащее, подвывающее бормотание двигателей
сменилось высоким, почти свистящим визгом. Хорна в этот момент в машинном
отделении не было, но спустя всего лишь пару секунд он уже метался возле
двигателя, успев заглушить все, кроме вспомогательной аппаратуры, как раз
перед тем, как возникший на конденсорной пластине новый пузырь мог этот
конденсор закоротить, после чего все элементы двигателя начали бы
взрываться по очереди.
отскрести с каждой пластины корку. Только после этого он снова перевел
корабль в сверхпространство. А затем явился ругающийся Ларсен.
подстроил эту аварию!
в плохом состоянии, но это была единственная настоящая серьезная авария с
того момента, как он оказался на борту.
что я предлагаю другие условия сделки. Я предлагаю лучший вариант. Гораздо
лучший! С этого момента ты работаешь на меня. И больше не надо
подстраивать никаких фальшивок. Я тебе сейчас расскажу, в чем будет
заключаться сделка. Но больше никаких фальшивок не надо!
Ларсен практически не контролировал себя, и сейчас было совершенно
неподходящее время для того, чтобы торговаться или отказываться. Ларсен
явно находился в том состоянии духа, которое приводило в ужас весь его
экипаж. Он готов был убивать, руководствуясь только внутренней тягой
совершить нечто чудовищное. В такой момент он мог потерять рассудок и
убить кого угодно, в том числе и Хорна. А Хорну еще нужно было остаться в
живых хотя бы до того момента, пока "Даная" не пройдет мимо Гермеса и не
направится в безопасности к Фомальгауту.
то Хорн потерял бы то влияние на остальной экипаж, которое он приобрел.
Оно не было большим, но и такое могло оказаться совершенно необходимым.
Поэтому он устроил еще одну, последнюю, демонстрацию, чтобы всем стало
ясно, что хотя поломки и фокусы двигателей он не подстраивал, но
справляться с ними мог так, как никто другой.
Солнце, вокруг которого обращался Гермес, было достаточно близко. Сам
Гермес был отлично виден. А затем из двигателей раздался грохот и скрежет,
как будто хорошего размера булыжники перемалывались в порошок между
шестернями.
безнадежно ли их положение. Хорн невозмутимо сидел у пульта управления
двигателями. Наконец появился и Ларсен, готовый взорваться от ярости.
Само утихнет. Я знаю, в чем дело.
момента команда "Тебана" доверяла ему, хотя и с опаской. Двигатели
продолжали шуметь. Это был, наверное, единственный корабль во всей
галактике, на котором команда спокойно воспринимала тревожные звуки
двигателей, как обычное явление своей жизни. Но если бы вдруг что-нибудь
случилось с Хорном, она немедленно бы запаниковала!
этой системе не было обитаемых миров. Постепенно чужой мир становился все
больше, и чередующиеся пятна зеленой и коричневой растительности
превратились в континенты и острова. Уже можно было различить заболоченные
моря, и массы облаков слагались в привычную картину примет погоды. В
момент подлета "Тебана" маяк оказался в зоне рассвета, а коснулись грунта
они в разгар утра.
маяк был стандартным конусом из флуоресцентного пластика. Он был виден
издалека и заправлен топливом на годы вперед, что обезопасило его от любых
перемен погоды и природных напастей. Посадочная площадка была обширной и
пустой: ее обработали специальным составом, не позволявшим вырасти никакой
растительности. Но и здесь нашлись крошечные, кружевные красно-коричневые
растения, которые все-таки приспособились к ядовитой протраве и теперь
победоносно распространялись чуть ли не пятисантиметровым слоем.
Она все еще считалась, как все маяки, аварийным убежищем, и хотя
постройки, в которых жил и работал когда-то персонал станции, износились и
покоробились, контейнер с консервированной пищей и подземный бак с запасом
топлива для спасательной шлюпки сохранились в неприкосновенности и были
четко обозначены. Если бы команде пришлось покинуть корабль на
спасательных шлюпках и если бы она сумела добраться до планеты с маяком,
то здесь для нее нашлась бы пища для поддержки сил и топливо для
продолжения путешествия.
по плечу. За его спиной стояла команда, некоторые держали в руках
инструменты.
Ильин Андрей
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Плотников Александр