Чтение 8–й страницы книги ~Феникс в обсидиане~

- Я оставлю вас, граф Урлик. Светский лорд вот-вот должен появиться, -
сказал он и ушел.

Слуга жестом пригласил меня присесть на одну из скамеек. Я сел, положив
шлем за спину. Стол, как и весь зал, был пуст - лишь два свитка лежали на
нем. Шло время, я рассматривал белые стены, стол и слугу, стоящего у двери
- ничего другого мне не оставалось.

Должно быть, прошло не меньше часа. Наконец, полог отодвинулся, и на
пороге выросла высокая фигура. Я встал, но вошедший жестом велел мне
сесть.

С отсутствующим взглядом он подошел к столу и сел по другую сторону.

- Шаносфейн, - представился он.

У него была гладкая темная кожа, а сухие черты лица выдавали в нем
аскета. С иронией я подумал, что кто-то, видимо, перепутал роли: судя по
внешности Белфиг должен был бы именоваться Светским лордом, а Шаносфейн -
Духовным.

На Шаносфейне была широкая белая мантия с вышитой на левом плече
костью, которая, очевидно, служила эмблемой, и по ней можно было
определить его положение. Скрестив на столе руки с длинными пальцами, он
сдержанно наблюдал за мной.

- Урлик, - представился и я, решив, что без церемоний общаться будет
проще и легче.

Он кивнул и, упершись взглядом в стол, начал пальцами рисовать на нем
треугольники.

- Белфиг сказал, что вы бы хотели у нас остановиться?

Голос его звучал глухо и отрешенно.

- Он говорил, что у вас есть книги и я смогу с ними поработать.

- Да, у нас много книг, но в основном это развлекательная литература.
Народ Ровернарка не слишком интересуется наукой. Наверное, епископ Белфиг
сказал вам об этом?

- Он просто сказал, что здесь много книг. И еще что в Ровернарке все -
ученые.

В темных глазах Шаносфейна промелькнула ирония.

- Ученые? Конечно. Ученые, никем не превзойденные в науке извращения.

- Вы, кажется, осуждаете собственный народ, милорд?

- Как я могу осуждать дьявола, граф Урлик? А все мы - и они, и я -
дьявольское порождение. Это несчастье - родиться в конце Времен...

- Если вы имеете в виду грядущую смерть, это не несчастье, - с жаром
возразил я.

Он с любопытством посмотрел на меня:

- Вы не боитесь смерти?

Я пожал плечами:

- Нет. Я бессмертен.

- Значит, вы действительно из Башни Мороза?

- Я не знаю своего происхождения. Я принимал облик самых разных героев.
И видел Землю во многие ее периоды.

- В самом деле? - Его интерес возрос, хотя оставался, на мой взгляд,
чисто познавательным. В нем не было ни сочувствия, ни эмоций - только
мысль. - Значит, вы - путешественник во Времени?

- В каком-то смысле, да. Но боюсь, не в том, какой вы имеете в виду.

- Я слышал, что много веков назад на Земле жили люди, которые умели
перемещаться во Времени. Они знали, что этот мир умирает, и покинули его.
Но если это всего лишь легенда, то легендой должны быть и вы? Однако вы
существуете.

- Значит, вы верите, что я не самозванец?

- Пожалуй, да. В каком же смысле вы путешествуете во Времени?

- Я появляюсь там, куда меня вызывают, и для меня не имеет значения,
прошлое это, настоящее или будущее. Цикличность Времени тоже не играет
никакой роли, поскольку я уверен, что существует бесконечное множество
миров и предопределений. История этой планеты, возможно, никогда не
нуждалась ни в одном из моих воплощений, хотя использовала их все.

- Странно, - задумчиво проговорил Шаносфейн, пощипывая бровь изящными
пальцами. - Наш мир так ограничен, так четко очерчен, в то время как ваш -
обширен и хаотичен. Значит, если вы, прошу прощения, не душевнобольной, то
некоторые мои теории подтверждаются. Интересно...

- Но моя задача, - продолжал я, - возвратиться в один из моих прошлых
миров, если он еще существует, и сделать все возможное, чтобы остаться в
нем навсегда.

- Неужели вам надоели перемещения из одного мира в другой?

- Это не может продолжаться вечно, лорд Шаносфейн. Особенно если в
одном из миров живет человек, которого я люблю вечной любовью, и он
разделяет мои чувства.

Я говорил и не мог остановиться. Я рассказывал ему свою историю - все,
что произошло со мной с тех пор, как Джон Дакер был призван королем
Ригеносом повести человечество на борьбу против элдренов, как стал Урликом
Скарсолом и как меня встретил на берегу патруль из Ровернарка. Шаносфейн
слушал с большим вниманием и ни разу не прервал, пока я не закончил.

Он немного помолчал, потом сделал знак слуге, чтобы тот принес воды и
риса, и вновь погрузился в размышления, а я решил, что теперь-то он уже не
сомневается, что перед ним сумасшедший.

- Итак, вы утверждаете, что вас сюда позвали, - произнес он наконец. -
Однако мы вас не звали. Даже в минуты страшной опасности мы вряд ли бы
поверили в легенду о человеке, идущем через историю.

- Может быть, есть кто-то еще, кто мог позвать меня?

- Есть.

- Но епископ Белфиг утверждает, что этого не может быть.

- Белфиг всегда говорит то, что соответствует его настроению, а не
действительности. Кроме Ровернарка существует еще и общины, а по ту
сторону моря и города. Во всяком случае существовали до того, как явились
Серебряные Воины.

- Серебряные Воины? О них он даже не упоминал.

- Вероятно, забыл. С тех пор прошло слишком много времени.

- Кто они?

- Разрушители. Но мотивы их неясны.

- Откуда они взялись?

- Скорее всего, с Луны.

- С неба?

- Говорят, с другой стороны мира. В литературе я встречал упоминания о
них. Однажды они уже приходили, но это продолжалось недолго.

- Эти Серебряные Воины - люди?

- Если полученные мною доклады верны, то нет.

- И они угрожают вам, лорд Шаносфейн? Они хотят захватить Ровернарк?

- Похоже, они хотят захватить всю планету.

Я взглянул на него - его равнодушный тон был мне неприятен.

- Вы не боитесь, что они уничтожат вас?

- Пускай планета принадлежит им. Какая от нее польза? Нас все равно
скоро поглотят льды. Солнце меркнет, и с каждым годом льды подползают все
ближе. На мой взгляд, Серебряные Воины более приспособлены к жизни в этом
мире.

Его доводы были убедительны, и все же я поражался его равнодушию и
восхищался тем, как он держится. Ведь, в противоположность ему, моим
предназначением было - бороться (правда, в данном случае я еще не понимал,
за что), и хоть я и не желал участвовать в боях Вечности, бессознательно
всегда ощущал себя воином.

Ответить ему не успел. Черный Светский лорд поднялся и произнес:

- Мы еще поговорим. Вы можете жить в Ровернарке сколько вам угодно.

С этими словами он вышел из зала. Появился слуга с рисом и водой на
подносе и, поставив пищу на стол, последовал за своим господином.

Теперь, после беседы с обоими повелителями Ровернарка - Духовным и
Светским, я был в еще большем недоумении. Почему Белфиг ничего не сказал о
Серебряных Воинах? С кем мне предназначено сразиться - с ними или, может
быть, с народом Ровернарка?

5. ЧЕРНЫЙ МЕЧ

Итак я жил теперь в обсидиановом городе Ровернарке - одинокий,
тоскующий по Эрмижад. Долгие часы проводил над старинными книгами, с
трудом разбирая рукописные тексты, пытаясь найти выход из своего
трагического положения и чувствуя, как растет с каждым днем во мне
отчаяние.

Если быть точным, в обсидиановом городе не было ни дней, ни ночей. Люди
спали, вставали, ели, когда им этого хотелось. И чем бы они ни занимались,
все делали со скукой и неохотой.

Мне предоставили отдельные покои, которые находились на уровне ниже
Хередейка, принадлежащего епископу Белфигу. Они были украшены не столь
причудливо, как палаты епископа, но я бы предпочел еще большую простоту -
такую, в которой жил Шаносфейн. Я узнал, кстати, что Шаносфейн, заняв свой
пост после смерти отца, сам приказал вынести из Дхетгарда почти все
украшения. Мои апартаменты были чрезвычайно удобны - любой сибарит нашел
бы их роскошными. Но в первые же недели меня одолели посетители.

Каждую ночь в мою спальню являлись одна за другой молодые женщины, и
мне, живущему лишь мыслями об Эрмижад, предлагали наслаждения куда более
экзотичные, чем те, которые испытал сам Фауст. К их удивлению, я отказывал
им, стараясь делать это как можно вежливее. С подобными предложениями
приходили и мужчины - в Ровернарке это не считалось постыдным. Их я тоже
выпроваживал без лишних слов.

Наконец, явился сам епископ Белфиг с подарками: юными рабами,
нарумяненными и накрашенными, как их хозяин; обильной пищей, не вызывающей
у меня аппетита; эротическими трактатами, которыми я не интересовался;