пришлось взять только один: тот, что принадлежал водителю, разбился во
время аварии. Отыскав в кабине контейнеры с пищей, он насытился, остальное
взял с собой. Его снаряжение довершили силовой тесак, карта местности и
кое-какие полезные мелочи, найденные у погибших.
Быть может, удастся вернуться сюда потом, когда у него появится надежное
убежище. Впрочем, не исключено, что к тому времени компания отыщет свой
пропавший джампер...
внимание. Но вот все уложено, делать здесь больше нечего. Джоктар
огляделся.
Громоздившиеся вокруг горы молчали, слышался лишь тоскливый вой ветра
среди уродливых скал. И тут Джоктара остро пронзило одиночество. Хотя он
ни с кем в своей жизни не сблизился настолько, чтобы назвать кого-то
другом, все же всегда рядом были люди - в Сан-Споте, в тюрьме, в фургоне,
даже в джампере. Теперь же он был один, совсем один. Только неугомонный
ветер теребил мех его длинного тулупа...
возвращение в ту же неволю, из которой он чудом выбрался. Тогда он высоко
поднял голову и взглянул в лицо одиночеству так же упрямо и твердо, как
смотрел всегда в лицо опасности. Не обращая больше внимания на порывы
кинжального ветра, он зашагал в лежащую у подножия горы неширокую долину.
тянулись скалы. Стало темнее, или глаза заволакивает пелена усталости? Он
поднял голову. Солнце, еще недавно игравшее в искристых льдинках, теперь
едва угадывалось за тучами. Скрип снега под ногами подчеркивал наступившую
недобрую тишину. Даже ветер стих, будто притаившись перед смертельным
прыжком. Буря! В памяти тут же замелькали кадры устрашающего урока,
преподанного новичкам на Э-станции. Необходимо срочно где-нибудь укрыться,
иначе - гибель.
Обогнув препятствие, он взглянул вперед и не поверил собственным глазам:
неподалеку курился дымок! Рука скользнула к бластеру. Люди? Еще один склад
разведчиков? Он вооружен, и ему нужно убежище. Переведя бластер на ближний
бой, он двинулся на призывный дымок.
было и намека на человеческое жилье. Порыв снова набравшего силу ветра
бросил ему в лицо клочья дыма. Он вдохнул отвратительный запах гнили, тут
же его горло, ноздри и глаза нестерпимо обожгло. Он никак не мог унять
кашель, разрывавший легкие. Его согнуло пополам от мучительной рвоты. Он
ослабел, от дурноты не спасала даже маска, частично сдерживающая атаку
едких испарений.
источнику. Все вокруг - снег, почва под ним, даже камни - было отравлено и
несло смерть. Груды белевших тут и там костей - все, что осталось от
неосторожно зашедших сюда людей и животных.
лица маску, он зачерпнул пригоршней снег и прижал его ко рту. С трудом
поднявшись на четвереньки, он уползал прочь от губительного гейзера, пока
не наткнулся на острые сучья кустов. Силы окончательно оставили его,
безвольное тело сползло по склону в неглубокую ложбину. Здесь было тише,
кусты как-то защищали от разыгравшейся пурги. Он услышал свое хриплое от
ядовитых ожогов дыхание. Жив! С усилием сел, прислонив спину к
подветренному склону расщелины. Ему снова повезло: здесь можно переждать
бурю.
парализовывал мозг. Сознание сосредоточилось на одном: спастись. Джоктар
завернулся в тулуп, спрятал в мех ноги и руки, надвинул как можно ниже
капюшон и свернулся клубком. Вскоре он погрузился в забытье - полусон,
полубеспамятство...
прибытии на Фенрис: То же окоченение, та же кинжальная боль от пульсации
крови. Джоктар не мог даже подозревать, что до него ни один человек не
выжил, застигнутый под открытым небом фенрианской бурей. Его воля к жизни
оказалась сильнее беспощадной стихии!
пальцами мешок и достал саморазогревающийся контейнер с чем-то, похожим на
мясо. Эта пища из неприкосновенного запаса джампера была специально
нашпигована витаминами и калориями. Она быстро отогрела его, желудок
ощутил приятную тяжесть. Переборов разгулявшийся аппетит, он убрал
контейнер с недоеденным мясом в мешок.
между ними приходилось ползком. Ни ветерка, безмолвие пустыни нарушалось
только шуршанием одежды да скрипением снега.
сломать, они были тверже камня. Пришлось выжигать себе дорогу бластером.
При этом Джоктар постоянно помнил, что у бластера и у силового тесака
запас энергии ограничен, он экономил снаряды, как только мог.
выбрался на открытое место. Туч на небе не стало, но оно сделалось
свинцово-серым. Надвигались сумерки. В этом безрадостном свете утесы,
окаймлявшие долину, казались особенно мрачными. Следовало подумать об
убежище для ночлега.
менее зловещей, чем неистовый грохот бури. В этой исполинской леденящей
чаше, где тут и там курились смертоносные дымки, он был единственным живым
существом. Его грудь снова стиснуло мучительное сознание одиночества. На
много миль вокруг не было ни птиц, ни зверья - ничего, что могло
двигаться, смотреть, чувствовать.
вернуться туда, на трассу, к месту аварии. В плену этого искушения он даже
остановился и оглянулся назад, на цепочку собственных следов. И тут тишину
нарушил грозный рокот, многократно усиленный горным эхом.
стоял и смотрел, как между ним и джампером стремительно вырастает ледяная
стена.
голубела заросшая кустарником узкая низина, но его не привлекало новое
сражение с неподатливыми сучьями. И он повернул к черневшему слева утесу.
Каждый шаг давался с трудом: налипший на унты и тулуп снег тянул к земле,
к тому же разболелась голова.
похоронили маленький джампер...
камнем темнел вход в пещеру, и, сжав в руке бластер, он бросился к
спасительной щели. В этот миг что-то стремительное и беззвучное прыгнуло
ему навстречу. Он не погиб только потому, что оружие было наготове.
Вспышка бластера - и он упал под тяжестью свалившегося на него громадного
зверя. Хищник был уже мертв, но огромные когти продолжали конвульсивно
впиваться в мех тулупа. Джоктар лежал, придавленный тушей, вдыхал запах
паленой шерсти и не мог поверить, что остался невредим.
рассматривать поверженного хозяина пещеры. Тот был страшен. Два ряда
острых зубов белели в оскаленной пасти. Четыре широченный лапы с огромными
когтями позволяли животному и лазать по скалам, и передвигаться, не
проваливаясь, по глубокому снегу. А шерсть - густая, голубоватая - как
нельзя лучше маскировала зверя в этой белой пустыне. Но самыми
поразительными были глаза. Они состояли из десятков отдельных линз, причем
каждую окаймляли густые ресницы. Одни были широко распахнуты, другие -
сомкнуты.
Плотно прижатые к крупной голове небольшие уши едва выступали из густого
серебристого меха. Зверь одновременно напоминал и медведя и исполинскую
кошку. Так или иначе, для всего живого это была смерть, молниеносная и
беспощадная.
на туше еще дымилась, источая острый запах. Осторожно подойдя ко входу в
пещеру, юноша пригнулся и, переведя бластер на режим непрерывного
излучения, направил его в темнеющий провал. Внутри полыхнуло, запахло
горелой плотью. Он забрался внутрь и выволок оттуда бесформенный ком.
охапку сучьев и разжег в пещере костер. Затем выбрался наружу и пошел к
туше. Запах уже не вызывал отвращения. Вкус высококалорийных концентратов,
найденных в джампере, успел уже приесться - ему хотелось свежего мяса.
Сняв с пояса тесак, Джоктар неумело вырубил кусок, показавшийся наиболее
мягким, отнес в пещеру, разрезал на части и нацепил мясо на сук. Затем он
водрузил импровизированный вертел над костром.
доводилось есть в ресторанах Сан-Слота. Тем не менее он с волчьей
жадностью рвал зубами кусок за куском, пока не прикончил все. Тут же он
зажарил еще одну порцию, которую убрал в мешок. С его пальцев и губ стекал
теплый жир. Он хорошенько умылся снегом и присел у огня.
опасностей. У него есть оружие, хотя питание в бластере кончалось и скоро
он станет бесполезен. В мешке лежали припасы с джампера. И еще там лежала
карта.
огибающая заштрихованные участки неправильной формы, была, скорее всего,
дорогой от порта к шахтам, вьющейся среди гор. А эти пунктиры - должно
Максимов Альберт
Флинт Эрик
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Мурич Виктор
Плотников Александр