профессионалы-глубоководники величают себя по-другому: "ангелы тьмы". Я
знаю, в чем тут дело, и поэтому чувствую себя хранителем маленькой тайны.
небольшую щель возле зеркала. Болл говорил, что здесь обыкновенный
фотоэлемент. Верно - сразу послышался гул компрессорных установок.
живот. Еще и еще... Кожу покалывает. Жжет. Оболочка словно из крапивы. Все
нормально: "прорастает" гидрокомбовый ворс. Сквозь кожные поры до
кровеносных сосудов. Творцы оболочки инженеры-бионики использовали принцип
действия крапивных стрекалец - сейчас это кажется делом простым. О том,
как было сначала все очень трудно и сложно, знают немногие...
окончательно к выводу: дышать в воде так, как привыкли, не обязательно. И
вот ошеломительный успех: на больших глубинах можно обойтись без легочного
дыхания. "Дышит" вся оболочка: кислород из воды - в гидрокомбы и в кровь.
Гидрокомбы - мост с двухсторонним движением: туда - кислород, обратно -
углекислый газ. Нет, даже не мост. Правильней - жабры. Но лучше, чем у
рыб. Совершенней.
сменил красный цвет на оранжевый: давление в бассейне перевалило за сто
атмосфер.
Движения обрели плавность и какую-то уплотненную легкость. Жжение и
покалывание перестали беспокоить, лишь резь в глазах от контакта роговицы
с теслитовым пластиком еще напоминала о моем недавнем человеческом
прошлом.
Сработали механизмы, открывающие выход в океан, - участок дна бассейна с
гулом провалился вниз. Меня закружило водоворотом и вместе с потоком
вынесло в темное пространство. Тяжелая плита проворчала моторами и
поднялась на прежнее место.
система обогрева - лабиринт молекулярных цепочек токопроводящего полимера.
Карбункул батиметра тлеет оранжевым угольком, циферблат перстня-часов
фосфоресцирует голубоватым кружочком.
стайку маленьких рыбок, осветил холмики занесенного сюда ила, обломки
раковин и одинокую актинию с мохнатым венчиком ярко-красных щупалец. Выход
из резервуара перекрывают массивные зубья ограждения. Поднимать эту
решетку, конечно, не стоит. Проверяю, на месте ли нож, отталкиваюсь
ластами и проскальзываю между зубьями. Тихо, как тень. Осторожная длинная
тень с плавниками... Будь внимателен, будь начеку! "...Че-ку... че-ку", -
пульсирует кровь в висках. Ангел тьмы, царь океана, будь начеку!
Осматривай все, наблюдай. Замечай и учитывай каждую мелочь. Ты сегодня не
просто подводник, ты - подводник-спасатель, десантник. Ищи и найдешь. Если
не Пашича или его следы, то по крайней мере причину помешательства Дюмона.
Ведь не кальмаров же он так испугался... "Че-ку, че-ку", - пульсирует
кровь надоедливо. Это пройдет, скоро пройдет. Будь начеку!..
полупогруженные в ил обломки гранита, поросшие султанами горгоний и
цветами морских анемон. Эти "цветы" - белые, с матово-голубыми, как бы
светящимися кончиками щупалец - приятно разнообразят скучный пейзаж. Ил,
всюду ил, светло-коричневый, местами с красноватым оттенком...
облачко ила, повисаю над самым дном. Девятисоткиловаттные лампы
прожекторов видятся мне обрамленными радужным гало. Осматриваюсь вокруг,
хотя для беспокойств, пожалуй, нет оснований: кальмары не любят яркого
света.
отчетливо виден каждый предмет. Неподалеку, поблескивая тубами опорных
ног, высится громада центрального бункера - яйцеобразное сооружение
высотой с четырехэтажный дом. За пределами круга отчетливой видимости, на
фоне непроницаемо-темных пространств, едва проступают расплывчатые контуры
других бункеров станции. Над ними, словно одинокий минарет над городом,
утонувшем во мраке, возвышается узкий цилиндр мезоскафного ангара.
Наверное, Болл что-нибудь уронил.
капризно изогнут - будто рыбу кто-то обидел и она вот-вот заплачет.
и вперед: под действием электрических импульсов заработала искусственная
мышца спинного плавника. Летишь в воде, казалось бы, со скоростью
брошенного гарпуна, на самом же деле - три километра в час, не более.
Разворачиваюсь и плыву к центральному бункеру. Чуть выше карниза,
опоясывающего колоссальное яйцо по экватору, светится овал акварина.
Сквозь стекло вижу голову Болла. Внезапное появление мохнатой морды с
выпуклыми глазами производит должное впечатление: Болл вздрагивает. Не
пугайся, коллега, это всего лишь я.
болванчика", но с пружинным возвратом. Легко поддается нажиму руки:
точка-тире-тире-точка... Болл смотрит вверх, где расположены динамики, и
разводит руками. Надо понимать, он не слышит морзянку. Знаками спрашиваю:
"В чем дело?" Болл жестами изображает стрельбу из квантабера, вертит
пальцем у лба и грозит кулаком. Забавы ради, делаю "нос" пятерней в
перепонках. Коллега хмурится и пишет мастиковым карандашом на стекле
акварина: "Встречай Манту". Я кивнул и славировал с карниза прямо к
четвертому бункеру.
облачко пузырей. Из темного зева в воду скользнула призрачная тень.
Осветив меня фарами, крылатая химера пронеслась над головой. Нажимаю на
поясе кнопку ультразвукового сигнала. Манта поднимает плавник и, выполнив
грациозный поворот, возвращается. Хорошо, значит, она признала хозяина.
я почему-то всегда питал настороженность, и сейчас, при виде шевелящихся
плавников Манты, испытывал прямо-таки неприязнь. Хотя прекрасно знал, что
у нее внутри нет ничего особенного. Кроме синтетических нервов и мускулов,
разумеется. Ими управляет мнемотронный мозг. Компактный, но довольно
примитивный. Ну и еще, конечно, мощные аккумуляторы.
фиолетовым сиянием. Вместо кабины - удлиненная полость с двумя подвижными
створками внизу. Широченные плавники - крылья (около шести метров в
размахе), глянцевито-черные, упругие, действительно придают скутеру
сходство с одной из самых крупных разновидностей скатов - мантой
бирострис. В довершение сходства сзади тянется хвост, прямой и тонкий, как
у настоящих мант.
Манты, плыть "на буксире". Но мне хотелось понаблюдать за скутером со
стороны. Тем более, что для обследования территории станции мне достаточно
собственных плавников.
дно лучом. Крабы спешат укрыться в тени, малоподвижные ежи и звезды не
обращают на свет никакого внимания. Оставляя за собой борозды, медленно
ползут пожиратели или голотурии. Их здесь видимо-невидимо, самой
разнообразной окраски.
лилиями, губками. Нежные перистые веера-жабры морских червей - при
малейшем движении воды мгновенно исчезают в причудливо изогнутых
известковых трубках и снова расцветают красочными букетами, как только я
замираю на месте. Удивительно, при таком разнообразии придонной фауны
здесь не видно ни одной крупной рыбы - луч фары выхватывал из тьмы лишь
малочисленные стайки рыбьей молоди. Должно быть, виной тому яркий свет и
завихрения воды от вибрации моего плавника. Да и не только моего: подняв
голову, я вижу распростертую Манту.
отваливает в сторону и удаляется. Тьму вспорола голубоватая вспышка. В
конвульсивном свете зарницы успеваю разглядеть какой-то темный безобразный
ком, перечеркнутый узким профилем Манты...
можно и не верить. Во всяком случае, никакого определенного мнения на этот
счет не имеется, потому что нет строго проверенных доказательств.
Альтернатива на выбор: либо верь, либо нет - вот и все. Я, например, не
верю. И считаю, что программа активной обороны, заданная скутерам, -
лишняя перестраховка. Кому мешал проплывающий мимо кальмар?! И что
означает эта атака: запрограммированное убийство или предупредительные
меры? Судя по мощности разряда, предупреждение могло бы быть и помягче...
и ждут. Неосторожно? Факт, Глупо? Конечно, но я не могу побороть в себе
желание выяснить все до конца. И потом у меня есть оправдание: поиски
Пашича. Какая, собственно, разница, где искать. Он мог уплыть в любую
сторону света - на юг, на запад, север, восток. И даже вверх или вниз...
это самое скверное, если вниз... Впереди вспыхивают прожекторы Манты. Она
возвращается. Развернувшись, летит за мной, чуть правее и выше.
станции. Дно неожиданно уходит вниз плавным изгибом песчано-илистой толщи;
я останавливаюсь, повиснув над склоном - маленькая песчинка у края
океанической пропасти, которую называют "Юго-Западной австралийской
впадиной"... Склон гол и пустынен. Ни скальных обломков, ни актиний, ни
рыб... Великая граница между миром до абиссальным и миром самых грозных
глубин представлялась мне не такой. Во всяком случае, не такой
Суворов Виктор
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Василенко Иван
Соломатина Татьяна