необходимо подделать, он чувствовал себя вяло и апатично, словно некий
современный Адам, рожденный со способностью к имитации, но лишенный
необходимых образцов. Итак, он упражнялся, рисуя одно полотно в четырех
абсолютно различных стилях: северную часть - в стиле кубизма, южную - в
импрессионистической манере, восточную - в духе Ван Гога, западную - в
манере Дали. В качестве объекта изображения он избрал Ужин в Эммаусе
Караваджо. Трудность задачи отвлекла его от неприятных воспоминаний, и в
полчетвертого утра, когда зазвонил телефон, он был еще за работой. Связь
была не очень хорошей, и голос на другом конце звучал скорбно и глухо, но,
без сомнения, это была Юдит.
и он не хотел, чтобы она об этом узнала. - Ты откуда звонишь?
подумала, что, может быть, ну... - Она запнулась. Потом рассмеялась над
собой, и ему показалось, что она немного пьяна. - Я не знаю, что я подумала,
- продолжила она. - Это глупо. Прости меня.
Он чем-то напоминал тот шум, который слышишь, поднося к уху морскую
раковину. Но, разумеется, это не был шум океана - всего лишь иллюзия. Он
положил трубку и, зная, что не уснет, выдавил на палитру несколько новых
ярких червяков и принялся за работу.
3
незамеченным. Такой свист не мог сорваться с человеческих губ. Это был
леденящий кровь, острый, как скальпель, пронзительный звук, который ему
довелось слышать в Пятом Доминионе только однажды, около двухсот лет назад,
когда его тогдашний хозяин, маэстро Сартори, вызвал из Ин Ово одного их
духов, который и издал такой свист. От этого свиста на глазах у заклинателя
выступили кровавые слезы, так что ему пришлось срочно отпустить духа. Позже
Чэнт и Маэстро обсуждали случившееся, и Чэнт опознал духа. Это было
создание, известное в Примиренных Доминионах под именем пустынника, одна из
гнусных разновидностей тех тварей, которые часто посещают заброшенные
пустоши к северу от Дороги Великого Поста. Они могут появляться в разных
обличьях, которые они выбирают для себя сообща. Эта последняя информация
произвела на Сартори особенно глубокое впечатление.
Чэнт ответил, что если они еще раз попытаются вызвать такого духа, то им
надо хорошенько подготовиться, потому что пустынники смертельно опасны и
подчиняются только маэстро, обладающим выдающейся силой. Планируемое
заклинание так и не состоялось. Спустя совсем немного времени Сартори исчез.
В течение всех последующих лет Чэнт раздумывал о том, не предпринял ли он
второе заклинание в одиночку и не стал ли жертвой пустынников. Может быть, в
его смерти повинна та самая тварь, которая гонится за ним сейчас. Хотя
Сартори и исчез двести лет назад, продолжительность жизни пустынников, да и
большинства других обитателей других Доминионов, значительно длиннее, чем
жителей Земли.
совсем как человек, в сером, хорошо сшитом костюме и черном галстуке.
Воротник пиджака был поднят от холода, а руки засунуты в карманы. Существо
не бежало, оно шло почти ленивой походкой, и его свист спутывал все мысли в
голове Чэнта и заставлял его спотыкаться. Когда он повернулся, перед ним на
тротуаре возник второй преследователь, вынимающий руку из кармана. Пистолет?
Нет. Нож? Нет. Что-то крошечное ползло по ладони пустынника, похожее на
блоху. Не успел Чэнт присмотреться к этой твари, как она прыгнула ему в
лицо. Он инстинктивно вскинул руку, стараясь защитить глаза и рот, и блоха
ударилась о его кисть. Он попытался прихлопнуть ее второй рукой, но она уже
была под ногтем его большого пальца. Он поднял руку и увидел, как она
движется под кожей, вгрызаясь в плоть его большого пальца. У него
перехватило дыхание, словно он окунулся в ледяную воду, и он обхватил другой
рукой основание пальца в надежде остановить ее продвижение. Боль была
несоразмерна с крошечными размерами блохи, но он крепко держал свой большой
палец и подавлял стоны, не желая терять достоинства перед лицом своих
палачей. Потом шатающейся походкой он сошел с тротуара на улицу и бросил
взгляд на ярко освещенный перекресток. Едва ли его можно счесть более
безопасным местом, но если уж выбирать из двух зол, то он предпочел бы
броситься под машину и лишить пустынников зрелища его медленной и
мучительной смерти.
оглядывался. В этом не было необходимости. Свист затих, и вместо него
раздался шум работающего двигателя. Все свои силы он вложил в этот пробег,
но когда достиг ярко освещенной улицы, она оказалась абсолютно пустынной. Он
повернул на север, пробежал мимо станции метро в направлении
Элефант-энд-Касл. Наконец он оглянулся и увидел не отстающую от него машину.
В ней сидели трое: двое пустынников и еще одно существо, сидевшее на заднем
сиденье. При каждом вздохе из груди у него вырывался стон: воздуха не
хватало, и неожиданно - слава Тебе, Господи! - из-за ближайшего угла
появилось такси, желтый огонек которого говорил о том, что оно свободно. Изо
всех сил стараясь скрыть боль, зная, что водитель может проехать мимо, если
подумает, что человек ранен, он сошел с тротуара и поднял руку, чтобы
остановить такси. Для этого другую руку ему пришлось разжать, и блоха
немедленно этим воспользовалась, продолжив свое продвижение к его запястью.
Машина замедлила ход.
место.
показалось, что сейчас он уедет.
сесть на сиденье, как такси уже рвануло с места.
помочь. Блоха - или что там еще в него заползло - добралась до его локтя, и
ниже очага боли рука совершенно онемела, а кожа на ней сморщилась и обвисла.
Но когда-то давно дом на Гамут-стрит был домом, где творились чудеса.
Мужчины и женщины, обладающие огромной властью, входили в него, и, возможно,
частички их душ остались там и смогут помочь ему в беде. ?Ни одно из живых
существ, даже самое ничтожное, - говорил Сартори, - не проходит через этот
Доминион бесследно. Даже ребенок, умерший после первого же биения сердца,
даже эмбрион, погибший в утробе, захлебнувшись в околоплодных водах своей
матери, - даже эти безымянные существа оставляют свой след в мире?. Так
могло ли исчезнуть бесследно былое величие Гамут-стрит?
перестанет ему повиноваться, он вынул письмо к Эстабруку из кармана и
подался вперед, чтобы отодвинуть стеклянную перегородку между ним и
водителем.
письмо. Не окажете ли вы мне эту услугу?
поеду домой. Меня жена ждет.
пропихнул его в окно, и тот упал на сиденье рядом с водителем.
содержимое, то на дорогу.
вперед, как скаковая лошадь, и смех жокея донесся до слуха Чэнта сквозь
гортанный гул двигателя. То ли благодаря полученной крупной сумме, то ли
для, того чтобы доказать, что может обогнать ?Даймлер?, водитель выжал из
своей машины все возможное, продемонстрировав, что она гораздо более
подвижна, чем можно было ожидать от такой неповоротливой туши. Меньше чем за
минуту они дважды резко повернули налево, затем направо, да так, что колеса
завизжали, и понеслись по удаленной улице, которая была такой узкой, что
малейшая ошибка в расчетах грозила потерей ручек, колпаков и боковых зеркал.
Но блуждание по лабиринту на этом не закончилось. Они повернули еще раз, и