корпусу.
Мальчонка размашисто, по-деревенски перекрестился, надел шапку и дернул за
руку старуху, отрывисто и деловито, тоже по-деревенски. Так крестьяне
дергают клячу, застоявшуюся у водопоя.
У ворот стоял дворник Антон, грозился метлой на мальчонку и кричал:
вероятно, гнал нищих со двора...
Tax отступил от окна и провел рукой по внезапно вспотевшему лбу.
- Несомненно... - прошептал он. Потом крикнул - Да ведь это был нищий!..
Борис Глебыч переспросил:
- Какой нищий?
Tax глядел на Бориса, Глебыча, не видя его. Говорил вслух, отвечая своим
мыслям:
- Егор. Картузов... Глиняная улица...
- Батенька, - воскликнул изумленный Борис Глебыч, - проснитесь...
Но Tax уже выбежал из мертвецкой.
Лука от неожиданности раскрыл рот и не мог сказать ни слова.
Голый человек еще больше прижался к березе и, казалось, плакал... Лука
несколько раз зажмурил и разжмурил свои глаза, чтобы проверить себя, не
кажется ли это ему, не привидение ли? Но Лука в привидения не верил и
поэтому громко произнес первое попавшееся ему на язык слово:
- Цыц!
-- Добрый товарищ...-в ответ заговорил голый человек, задрожав еще
больше... И тут Лука понял, что перед ним действительно живое существо.
- Батюшки... Да что же ты это на морозе нагишом!-воскликнул Лука.-Иди-ка
сюда, в горницу... Там поговоришь...
Он помог человеку войти в сени. Отпер внутреннюю дверь и вошел в крошечную
кухоньку. Человек от изнеможения тут же повалился на пол.
- Это ты, Лука?-раздался из следующей комнаты слабый голос Аннушки.
- Я... да еще с гостем... - Лука схватил с кухонной полки большую глиняную
миску, выбежал в палисадник, набрал в миску только что выпавшего пушистого
снегу и вернулся. Человек лежал, закрывши глаза, шептал еле внятно:
- Разотрите мне ноги и руки... Правую, правую, пожалуйста...
Лука стал растирать человека снегом потом влил ему в рот хорошую порцию
водки.
- Что это такое? - спрашивала несколько раз Луку Аннушка из-за
перегородки, слыша возню хлопотавшего мужа.
- И сам не знаю... Сейчас разберем... - отвечал Лука, стараясь изо всех
сил растирать распластанного на полу человека.
Правая рука человека закоченела, кулак был сжат и не разжимался. Лука
удвоил усилия... Наконец пальцы правой руки разомкнулись, и пачка
скомканных бумажных листков выпала к ногам наклонившегося Луки. Человек
раскрыл глаза.
- Спасибо, - слабым голосом произнес он. - Дай-те мне во что-нибудь
одеться...
Лука пошел в комнату достать человеку одежду. Пока он снимал с гвоздей,
вбитых в стену, старые штаны и рубаху, он вкратце рассказал Аннушке о
странном голом человеке.
- Самовар ставь, самовар, - заторопила Луку Аннушка. - Гляди-ка, дело
какое... Как еще до смерти не замерз... Вот оказия...
Лука вздувал у печки самовар. Человек дрожащими руками надевал на себя
штаны и рубаху, вздыхая и всхлипывая. Лука поднял с полу валявшийся комок
и подал человеку.
- Документы-то возьми...
Человек взял их плохо сгибавшимися пальцами, сунул в карман штанов и
кряхтя взлез на табуретку. Лука наставил трубу на самовар и принялся
разглядывать сидевшего человека. Седые волосы его были взлохмачены и
местами смерзлись. По грязному бритому лицу полосами текли струйки воды.
Мутные глаза тяжело двигались под нависшими отечными веками. Человек
дрожал и постукивал пятками об пол. Луке стало жалко человека.
- Что, в озноб бросило? Надевай-ка мой тулупчик, он согреет... Да в
комнату пройди, ничего, там у меня хозяйка... А самовар сей минут поспеет.
Напьешься тепленького, спать уложу.
- Спасибо.
Человек надел тулупчик Луки и, нагнувшись, прошел из кухоньки в большую
комнату, где лежала Аннушка.
- Да, что же это с вами случнлсь такое? - любопытно спросила она у
человека, который, однако, не сразу ответил на вопрос.
Он упер свои мутные глаза на рупор радио, стоящий на столе. Тяжело
передвигая ноги, он подошел к радио поближе и потрогал рычажок, что-то
проворчал себе под нос, потом заговорил, отвечая на вопрос Аннушки.
- На меня напали какие-то хулиганы... Затащили в поле, раздели догола,
бросили в снег... Только я, сейчас не знаю как, удостоверения спас. Зажал
их в кулак, так и спас... Застыл... Очнулся - один в поле. На ваш огонек
побрел... и вот...
Человек присел к столу и стал рассматривать устройство стоявшего радио.
Лука прин"с кипящий самовар и стал заваривать чай.
- Да ты чего на радио воззрился? Это мой сын Мишутка наорудовал. На
"Красном химике" помощником мастера...
- Пей горячий. Bезет мне сегодня на нежданных гостей.
- А неожиданные гости... вроде татарина? Как это говорится
по-райски?-подмигивая своими мутными глазами, сказал человек но потом
перевел разговор на другое. - На "Красном химике"? На том, что рядом?
- Он самый... Да тебя-то как звать?
Человек отхлебнул из чашки, будто ожегся и подул на кипяток.
- Звать-то меня?.. Мировое... Иван Петрович... Сыром торгую...
Лука налил еще две чашки чая.
- Ну-ка, хозяйка, садись!- потом кивнул головой человеку.- Говоришь,
ограбили?
- Ограбили... Только что получил из седьмого кооператива
неИ^^^^ДЙЧ^й^-Еи^е надо бы зайти, в слободке v вас oKO*t"t_4l
- Грехи... - вздохнула Аннушка здесь не вывелись... Да и место глухое.
- Автобус с лета пойдет, -отозвался Лука от чаепития .
- А ваша фамилия - Зубов? - почти шепотом спросил его человек,
- Зубов, Лука Василич... А что? - отозвался Лука, снова наливая чашки.
Человек посмотрел на Луку, но не в глаза, а как-то выше, в лоб ему, словно
чего боялся.
- Да я слышал о вашем сыне... Он учится в техникуме с моим сынишкой... У
меня тоже есть сын... Музыкой и радио увлекается. Так он говорил, что
вашего Мишутку все очень хвалят... Да и я сейчас вижу... Посмотрите, этот
радиоаппарат сделан мастерски... Я немного знаю толк в этих вещах...
- А я-то не очень силен, - сознался Лука, - на меня Мишутка сердится, что
плохо смыслю в этих волнах, кристаллах да проволоках... Длинные да
короткие... волны эти самые... А вот тут у него штуковина вставлена, будто
что ни на есть крохотную волну я то поймает...
Набухшие веки человека приподнялись над его мутными глазами и на секунду
вспыхнули. Лука поймал этот взгляд.
- Хорош мальчик? А все-наука...
- Я понимаю, понимаю...-закивал головой человек и, не отрываясь, смотрел
на радиоприбор Мишутки.
Под окном залаяла собака.
- Кого еще несет?- заглянул Лука в оконце. -Эка темь, ни зги не видать...
Пойти посмотреть... Может, Никита заявился?.. Да ведь уж ночь на дворе...
Лука вышел в сени. Собака жалась у крылечка и лаяла в темноту. Он
посмотрел с крылечка в палисадник. Никого не было видно. Тогда Лука.
повернулся и взялся за скобу двери в кухню. Но дверь распахнулась сама. В
сенцы из кухни шагнул Иван Петрович.
- Чего тебе? - выговорил Лука.
Иван Петрович ничего не ответил и оттолкнул Луку в сторону. Лука вытянул
руку и схватил Ивана Петровича за голову. Иван Петрович спрыгнул с
крылечка и исчез в темноте.
- Вот так черт, - поежился Лука и прислушался. Из домика его звал
встревоженный голос жены. Он вбежал в комнату. Аннушка сидела на постели и
показывала рукой вперед.
- Где он?
Лука развел локти.
- Сумасшеяшнй... убежал...
Аннушка торопливо говорила:
- А он сейчас из Мишуткина радио какую-то катушку вывинтил, в карман
спрятал и за тобой следом...
Тут она внезапно вскрикнула и с ужасом посмотрела на руку мужа. Лука
посмотрел тоже.
У него в руках был мокрый лохматый парик.
Илона, закутавшись в расписную заграничную шаль, сидела у пылавшего камина
и задумчиво смотрела, как на поленьях от жара скручивалась сухая береста.
Потом белая березовая шелуха вспыхивала и в комнате по стенам начинали
бегать новые отсветы.
Илона отложила недочитанную книгу и потянулась к стоявшему на круглом
столике звонку.
Вошла. Глафира.
- Ты звонила, Илоночка?
- Да... Сколько времени?
- Полчаса седьмого.
Перумов Ник
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Прозоров Александр