мучили кошмары, в которых причудливо нагромождались события и
впечатления настоящего и прошлого: то он яростно боролся с
электрическим рыбоящером в бешеном кружении волн и,
проглоченный им, просыпался, изнемогая от ужаса; то вновь
переживал гибель товарищей и, задыхаясь от непомерной тяжести,
полз по первобытному лесу; то блуждал, подобно астральной
субстанции, в призрачных, полных опасностей джунглях Элоры; или
видел себя в кругу старых друзей-циолковцев, соратников по
космической одиссее третьего тысячелетия, из которой никто из
них не вернулся на Землю; то вновь, как в юности, вел "битву за
антивещество" под руководством великого преемника Эйнштейна -
Ганеты - и затаив дыхание с восторгом наблюдал чудо -
управляемый реактор аннигиляции, открывший человечеству путь к
другим солнцам вселенной; то оплакивал смерть Чандрагупты,
вместе с которым они так отчаянно боролись с непонятными силами
Антимира...
необъяснимой тяжестью на сердце. Все у него валилось из рук.
Пытался заняться чтением - и не смог; попробовал есть - пища
показалась ему пресной и безвкусной. Некоторое время он
машинально слушал, как Счетчик Расстояний каждые две минуты
звонко отсчитывал микропарсеки, остающиеся за кормой "Паллады";
бесцельно потрогал рукоятки аварийного управления, посмотрел на
главный экран, где переливались фиолетовые точки звезд.
"Паллада" беззвучно неслась в пространстве со скоростью в
"шесть девяток после нуля". "Пройдена почти половина пути, -
подумал Руссов. - Хорошо бы лечь в анабиоз и сразу провалиться
в блаженное небытие..." Это была чрезвычайно заманчивая мысль.
Он долго колебался, борясь с соблазном, и, наконец, решился.
Однако не успел он еще закрыть за собой дверь анабиозной каюты,
как остановился точно вкопанный. В убаюкивающей песне
гравиметра вдруг возникла какая-то новая мелодия.
"Неисправность!" - молнией пронеслось у него в голове, но
гравиметр опять запел густо и ровно, и он успокоился. В
следующее мгновение "голос" прибора резко изменил свою
тональность, звук стал нарастать и повышаться. Он бросился к
пульту и положил руки на рукоятки аварийных рычагов, не сводя
глаз с указателя. Стрелка гравиметра медленно, но неумолимо
ползла к красной черте, отмечая предельно допустимый при данной
скорости звездолета потенциал тяготения. Вместе с движением
стрелки все тревожнее кричал звуковой анализатор: "Опасность!"
Руссов вздрогнул от резкого воя сирены, который прозвучал в тот
момент, когда стрелка достигла красной черты. Его ослепила
красная вспышка индикатора на груди сторожевого робота -
сигнала отключения главного двигателя. Руссов на миг
растерялся. "Впереди - тяготеющая масса!.." - ужаснулся он.
Вслед за тем загрохотали тормозные двигатели. Подвижная шкала
акцелерографа стремительно побежала влево, показывая чудовищное
замедление: сто "g"... восемьсот десять тысяч". Замедление было
так велико, что на мгновение перегрузка превысила потенциал
антитяготения. Его швырнуло в кресло пилота, вдавливая в
губчатую обивку. Раздался пронзительный звон - это
автоматически включилась система, усиливающая поле
антитяготения, - и перегрузка исчезла. Гравиметр уже не пел, а
пронзительно выл жутким, хватающим за душу "голосом", несмотря
на то, что скорость корабля стремительно уменьшалась.
"Тяготеющая масса или край слабого поля гравитации?" -
лихорадочно гадал Руссов, жмурясь от тревожного мигания
аварийных огней. "Тормозить или наращивать скорость?.. Судя по
карте Вычислительного Центра, на этом пути не должно быть
тяготеющих масс... неужели навигационная ошибка?.." Он был
достаточно опытен, чтобы сразу понять, что впереди - невероятно
сильное поле тяготения, и почти инстинктивно выключил тормозные
двигатели. В наступившей тишине его руки лихорадочно шарили в
сейфе Варена, перебирая записи, ленты и таблицы. Время от
времени глаза его впивались в черный провал экрана
астротелевизора. Если бы это была звезда, то он давно бы увидел
ее... Может быть, "инфра"? Об этом сказал бы инфракрасный
локатор... Пылевидное облако?.. Его присутствие здесь, на
изученном участке вселенной, совершенно невероятно. Что же
может быть?..
ему величины: силу притяжения Солнца, Альфы Эридана, рядовых
инфракрасных звезд, пылевых сгущений. Руссов продолжал
перебирать записи Варена, хотя внимательно изучил их при
составлении программы; подсознательное чувство заставляло его
что-то искать. Внезапно - это было словно наитие - он вспомнил
слова, которые Варен еще в пути к Альфе Эридана сказал в ответ
на замечание или вопрос второго штурмана Марио: "Да, да... на
одиннадцатом парсеке обратного маршрута... если сделать поворот
на 32 градуса по направлению к южному галактическому полюсу...
через три парсека встретится потухший белый карлик Цвикки..."
Капли холодного пота выступили у него на лбу. "Что это еще за
белый карлик Цвикки?.." Он никогда не слышал о такой звезде. На
курсовой диаграмме ее не было. Тогда он включил памятную
электронную машину и стал просматривать астрономические
каталоги, но и здесь не нашел упоминания о загадочной звезде.
Страх и неизвестность заставили его снова включить тормозные
двигатели. Под их громовой гул он опять начал утомительные
поиски, чувствуя, что, если не найдет разгадки странного
поведения "Паллады", - гибель неизбежна.
обернулся к пульту: это еще раз автоматически включился робот,
повышающий напряжение антитяготения. На экране памятной машины
плыли уже последние записи научных сообщений и заметок,
сделанных Вареном перед самым стартом "Паллады", как об этом
говорили значки на полях. Вот он наткнулся на информацию
Высшего Совета по освоению космоса. Сухие строчки записи сразу
разрубили весь узел загадок и неясностей. "Звезда Цвикки, -
писал Варен, - это закончивший свой жизненный путь сверхкарлик,
невидимый в пространстве... сила тяготения немногим меньше, чем
у звезд, останавливающих лучеиспускание. Сообщение о потухшем
сверхкарлике получено из Совета за два часа до отлета... Однако
нас эта звезда не интересует, так как лежит в стороне, в
четырех парсеках по направлению к южному полюсу Галактики. Ее
координаты..."
местоположение страшного потухшего светила, Руссов упал в
кресло. Глаза его расширились от ужаса и отчаяния... Он понял,
что неточно проложил маршрут, нацелив корабль не на Солнце, а
чуть в сторону. Он мучительно вспоминал, где, на каком этапе
программирования мог допустить ошибку, но вскоре отказался от
этой затеи, сознавая, что для обнаружения ошибки необходимо
заново проверять все расчеты и вычисления. На это уйдет целый
год. Теперь собственное положение открылось ему во всей своей
пугающей простоте: не к Солнцу мчится "Паллада", а прямо в
инертный океан гравитации, выплыть из которого никому еще на
удавалось...
действовать. И он знал теперь, что делать. Бороться до
последнего эрга энергии, до последнего грамма топлива в
корабле! И странное дело: когда он принял решение, он
почувствовал облегчение. Не было ни страха, ни растерянности.
Только холодное мужество борца, идущего на гибель. Твердой
рукой он взялся за аварийные рычаги. Скорость "Паллады" между
тем упала настолько, что можно было сделать поворот на
несколько румбов, не рискуя разрушить корабль. Он посмотрел на
шкалы указателей расхода энергии и включил радиоквантовые
генераторы на восемь десятых полного режима генерации.
Одновременно с этим тангенциальные двигатели, работая на
пределе, повернули корабль на тридцать градусов к востоку.
Содрогаясь и вибрируя, "Паллада" начала титаническую борьбу с
косной силой тяготения...
извергали в пространство биллионы киловатт энергии, но скорость
корабля продолжала медленно падать. Это могло означать лишь
одно: сверхкарлик Цвикки прочно держал жертву в своих объятиях.
Словно миллиарды чудовищных по силе рук медленно медленно, но
уверенно увлекали корабль в пучины безмолвия и мрака - туда,
где материя, побежденная энтропией, обрекала себя на
бездействие в течение длинного ряда галактических веков.
Гравиметр давно умолк в тщетной попытке зарегистрировать силу
тяготения, которая в десятки раз превосходила все, что
предусматривали конструкторы. Руссов не отходил от пульта; он
оглох от воя приборов, ослеп от непрерывного мигания лампочек и
индикаторов; он метался у пульта, то и дело отключая роботы и
автоматы, по сигналам неведомых приборов приводящие в действие
те или иные системы корабля. Сейчас требовалось только одно: ни
на секунду не ослаблять энергетический вихрь, удерживающий
Перумов Ник
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Браун Дэн
Лукьяненко Сергей