Чтение 8–й страницы книги ~Дороги вглубь~

- Инженер Крымов... - Олег Николаевич протянул счетоводу руку.

- Ну, как наш институт?

- Мне здесь нравится, - ответил Крымов, вспомнив свой разговор с
Цесарским.

- У нас есть замечательные ребята, - продолжал Петряк. - Вы встретите
таких людей, которые вам пригодятся для будущей работы над образами.

- Для чего пригодятся? - удивился Крымов.

- Да увидите сами! Мы хотим вас привлечь к общественной работе в самом
широком смысле этого слова.

- Насколько у меня хватит умения, общественной работой займусь
обязательно.

Дайте только немного освоиться.

- Среди нашей молодежи вы будете пользоваться большим авторитетом.
Такие люди, как вы, всюду желанные гости... Ну как, приготовились к
выступлению?

Катушкин мне говорил, что все в порядке!..

Крымов не знал, что они разговаривают на разных языках. Он не видел
афиши, объявлявшей о литературном вечере, на котором должен был читать
стихи, и не подозревал о надвигающемся скандале. Олег Николаевич мало
следил за поэзией и не слышал о поэте-однофамильце, носящем к тому же его
имя. Поэтому Крымов решил, что речь идет о его предстоящем свидании с
директором.

- Да это, собственно говоря, будет разговор в общих чертах, - задумчиво
проговорил он.

- Все равно очень интересно! У нас тут мало кто разбирается в этом
деле, - решительно заявил Петряк.

- Что вы! А инженер Цесарский? Я с ним только что говорил. Наконец
инженер Трубнин...

Теперь настала очередь удивиться Петряку. Он впервые слышал, что
Трубнин интересуется поэзией.

- Как вы смотрите на Катушкина? Будет ли из него толк? - снова задал
вопрос Петряк. - Вы знаете, с ним просто беда! Парень не любит своей
работы. Теперь вся надежда на вас...

- На меня?!

- Ну конечно! Мы все ждем, что вы ему поможете...

- Да... действительно, Катушкину нужно помочь... - пробормотал Крымов.
- Надо помочь, и я помогу ему, - закончил он твердо.

- Вот и хорошо! - радостно воскликнул Петряк, пожимая руку Крымова. - Я
ему так и передам. Да, вот еще что! Ведь у нас есть ребята, подобные
Катушкину!

Конечно, со всеми сразу вам будет трудно заниматься, но со временем...
в смысле их роста, так сказать, помочь тоже нужно. Вы меня понимаете?

- Вообще понимаю. Только вы уж слишком большие надежды возлагаете на
меня...

Крымов хотел сказать еще что-то, но в это время Нина Леонтьевна
предложила ему зайти к директору.

- Потом мы с вами поговорим об этом подробнее... - пообещал он,
прощаясь с счетоводом.

- Константин Григорьевич, я пришел, чтобы переговорить о необходимости
приступить как можно скорее к постройке модели машины, - начал Крымов,
поздоровавшись с директором. - Вот тут общий вид. Первую модель, я считаю,
надо строить небольшую. - Олег Николаевич разложил на столе чертежи.

Директор быстрым движением пододвинул их к себе и стал внимательно
рассматривать.

- Скажите, пожалуйста... вы этим делом собираетесь заниматься серьезно
или это минутное увлечение? - неожиданно спросил он, делая ударение на
слове "минутное".

- Конечно, серьезно!

- Гм-ммм...

Наступило молчание.

- Видите ли... - продолжал Гремякин. - Принцип подобной машины так
необычен.

Я не хочу сказать, что в этом совершенно новом принципе заложена
какая-либо порочная идея. Нет! Я верю, мы, можем осуществить даже идею,
кажущуюся сейчас фантастической! Не в этом дело. Дело в человеке,
берущемся бороться за осуществление идеи. Понимаете, бороться,
преодолевать тысячу преград.

Способны ли вы на это?

- Еще бы...

- А я не совсем уверен... Для осуществления предлагаемой вами машины
нужна железная воля и... целеустремленность. Понимаете?
Це-ле-уст-рем-ленность...

Человек должен посвятить себя целиком этому делу, может быть, не на
один и не на два года. Вы же... мне так кажется, решили заниматься
проектом машины между прочим, параллельно с другим делом, которым уже
занимаетесь с увлечением...

- Я не понимаю вас... - начал Крымов.

- Подождите. Сейчас поймете. В нашем институте разрабатываются десятки
машин. Все они как воздух нужны стране... Прежде чем заняться еще одной
машиной, внести ее, так сказать, в производственный план, за выполнение
которого мы все отвечаем, я должен взвесить все обстоятельства. Подумать,
кому поручить осуществление проекта.

Директор посмотрел на Крымова. Он увидел, что сидящий перед ним инженер
слушает его с полуоткрытым от удивления ртом.

- Я не говорю, что ваш проект мы не будем осуществлять. Модель машины
начнем строить, несмотря на ее необычайность и спорность. Но, к сожалению,
сейчас мы вынуждены отложить разработку проекта...

Крымов медленно поднялся со своего места.

- Сидите, сидите... Обижаться не следует - институт перегружен. На днях
я получил телеграфное распоряжение из центра форсировать работу по
окончанию скоростного шахтного бура. Мне придется приостановить некоторые
работы с тем, чтобы перебросить людей и освободить оборудование для
выполнения этого задания... Видите, какое положение!

Крымов так же медленно, как поднялся, сел снова. Все услышанное было
для него полной неожиданностью.

- Ну вот! Уже и приуныли! Как же вы думаете бороться за осуществление
проекта, если сразу падаете духом! - уже более мягко произнес директор. -
Кончим работу над шахтным буром, займемся вашим изобретением. Людей нет!

Мало людей!.. - закончил он.

Крымов молча принялся собирать со стола свои чертежи. У него немного
дрожали руки, а разбросанные бумаги, как нарочно, не хотели укладываться в
папку.

- Не отчаивайтесь, пожалуйста! - еще раз попробовал успокоить его
Гремякин.

- Вы, поэты, видно, все такие, нетерпеливые... Нет, Олег Николаевич,
это вам не стих написать. Техника требует длительной и упорной работы.
Кстати... Я хотел вас спросить, находите ли вы удобным писать стихи в
служебное время?..

Крымов бросил на директора удивленный взгляд.

- Какие стихи? Я не понимаю вас... - проговорил он, глотая слюну.

- Я видел на вашем чертежном столе стихи.

- Это не мои... - смущенно сказал Олег Николаевич.

- Чьи же?

Крымов промолчал. Он вспомнил о стихотворении, обнаруженном им сегодня
среди бумаг на чертежном столике, и решил, что нехорошо выдавать Катушкина.

- Да, Олег Николаевич. Между искусством и техникой есть некоторая
разница.

Общее между ними лишь то, что в том и другом случае необходима
целеустремленность. Не унывайте и не сердитесь... - бросил вдогонку
директор, когда Крымов уже подходил к двери.

"Чорт бы побрал Катушкина! - думал изобретатель. - Это все произошло
из-за его дурацких стихов".

Взволнованный разговором, он не заметил входившего в кабинет директора
Батю и прошел мимо, не ответив на его приветствие.

- За что это ты его отчитал? - озабоченно спросил Батя, усаживаясь в
кресло.

- Кажется, немного того... перегнул... - смущенно ответил Гремякин.

- Напрасно. Сегодня он выступает в клубе с чтением своих стихов.

- Да... действительно, кажется, напрасно... А с другой стороны - зачем
он пишет стихи в рабочее время!

По клубной сцене, широко размахивая руками, носится Катушкин.

Последние приготовления подходят к концу.

Уже поставлен и покрыт красным сукном длинный стол, на стене повешен
большой портрет Пушкина.

- Когда же, наконец, принесут графин с водой! - волнуется конструктор.
- Вася! Вася! - вскрикивает он и мчится по лестнице вниз, в раздевалку.

Из зала уже доносятся голоса собирающихся на вечер.

- Никакого вступительного слова не надо, - заявляет кто-то.

- Нет! Обязательно нужно что-нибудь сказать!

- Это конечно...

- Где Вася?!! Я не могу так, товарищи! Куда он исчез? - слышится голос
Катушкина, снова бурей ворвавшегося на сцену.

- Да оставь ты в покое своего Васю! Скажи лучше, почему до сих пор нет
Крымова?