земли и лишь динамический удар раскрывшегося парашюта выводит из
оцепенения... И на этом фоне - как нечто обобщающее - безусое лицо Толи
Алексеева.
- до чего же нелепа эта неизвестно откуда взявшаяся фраза! Он повторял ее
бездумно, не вникая в смысл, словно отсчитывал секунды.
выцветшая от времени акварель под пыльным стеклом. Казалось, стекло
вот-вот разобьется: оно кренилось из стороны в сторону, вставало на ребро,
переворачивалось, исчезало из глаз и снова возникало в поле зрения.
пронизали тело, точно рентгеновские лучи.
Соловьев, восемнадцати лет, отстреливался от "мессершмиттов". Штурмовик
Ил-2 с надписью на фюзеляже "НїИїВїА. Сибирские колхозники фронту",
возвращаясь на аэродром, у самой передовой был атакован шестеркой
истребителей.
украинскими. - Бей гадов! Бачьте, сбил, едрена корень, фрица!
земле.
воевавший с немцами еще в первую мировую.
Приходько. - На том "ильюше" лихие, знать, хлопцы. И литак на все сто. Не
зря его фрицы черною смертью кличут. Брони на нем, що твий танк, так
просто не порушишь!
стрелять перестал!
можлыво, стрелка вбылы...
засеребрился купол парашюта. И тотчас сдуло одуванчик пушечдой очередью.
Черная точка, быстро увеличиваясь, заскользила по невидимому отвесу до
самой земли.
что разорвавшегося крупнокалиберного снаряда. Со скатов на дно воронки еще
струилась земля.
огрызком карандаша: "Неизвестный герой-летчик" - и воткнул ее в землю.
солдат.
выбьют, все как есть. Не забудут.
раздвоилось: одна его половина силилась разобраться в том, что происходит,
а вторая безучастно, со стороны, наблюдала за первой. Происходящее же
напоминало сумбурный сон из лишенных логических связей обрывков вперемежку
с провалами, когда отсутствует даже подобие сознания и время
приостанавливает бег. Но это был не сон, а странно деформированная,
смещенная бог знает в какую плоскость, но несомненная явь.
боя, посреди нарядной толпы. От него пахнет потом и бензином. Он чувствует
себя неловко, но не может, да и не хочет уйти. Здесь весело, а он так
редко веселился в последние годы...
соломенного цвета волосы. Женщина лукаво подмигивает и говорит низким
голосом:
месте, а сам он в кресле пилота ("Где же командир?" - мелькнула мысль).
тысячи километров в секунду, и стрелка приближается к отметке "300".
Скорость света?
пропасти, а женщина не унимается:
- Это же очень интересно, услышать первые слова воскресшего через два
тысячелетия!
они смотрелись особенно эффектно.
гомоархеологи. С прошлого века, когда отменили закон, запрещавший
экспедиции в прошлое...
рассмеялся Эрнст.
никакой коллекции. Есть люди, извлеченные из прошлого для нужд науки.
Археологи судили о прошлом по предметам, найденным во время раскопок. Мы,
гомоархеологи, их наследники, судим по живым людям, это намного
информативнее!
писателя древности Гоголя.
теми, кто здоров, полон сил, но спустя мгновенье должен умереть. Изъяв в
последний миг перед бренностью такого человека из прошлого, мы не рискуем
повлиять на ход исторического процесса. Ведь наш объект все равно что
мертв, для окружающих так оно и есть. Оттого, что он попадет к нам, а не в
могилу, ничто в мире не изменится.
душевных сил она требует. Мы наблюдаем жестокость и несправедливость,
немыслимые в наше время. Наблюдаем с болью и слезами, а вмещаться не
можем, не имеем права. Зато как радостно избавить от смерти обреченного!
пра-пра-пра...
же сейчас важен не исторический возраст, а биологический.
мужеству...
утратили это качество... Или нет, скорее оно приняло иные формы. Но вы так
и не...
Особенно одного слова: "нива". Оно означает "хлебное поле" - тогда хлеб
еще не синтезировали, а выращивали на полях. Так вот, это слово не вяжется
с контекстом.
видите, я сгораю от любопытства!
чем здесь хлебное поле?
Перечитав ее заново, он подумал, что как фантаст вступил в противоречие с
самим собой - ученым. Вот порадовался бы "Перпетуум-мобиле" игре
профессорского воображения! Нет, скорее с глаз долой, поглубже в ящик
письменного стола...
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Маккефри Энн
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Глуховский Дмитрий